которые, кажется, из отдела кремов для лица, замолкают на полуслове и во всю таращатся на меня, когда я прохожу мимо. Дойдя до своего рабочего места, я с облегчением вздыхаю и смотрю на Нину и Рэйчел. От этих двоих я, по крайней мере, знаю, чего ожидать — они ненавидят меня и потому не разговаривают со мной.

Однако, и это не предвещает ничего хорошего, они неожиданно заговаривают со мной первыми.

— Привет, Кейт! Хорошо повеселилась на вчерашней вечеринке? — Мне не нравится, что Нина хихикает после этих слов. — Интересно провела время? — с ехидством спрашивает она.

— А что?

— Просто стараюсь представить себя на твоем месте. Ты ведь у нас теперь «знаменитость».

Это что — новая форма издевок?

— О чем ты говоришь? — не понимаю я.

— Почему бы тебе не прочитать то, что пишет «Наблюдатель», а потом обсудим, — предлагает Рэйчел.

На модном небосклоне всходит новая звезда

Похоже, что у кого-то зубки становятся длиннее. Наряду со многими своими очаровательными привычками, например, спать в гробу, пить кровь и обладать «фирменным стилем», главред «Тэсти» Лиллиан Холл любит еще и флиртовать со своими более молодыми (речь идет о столетиях, друзья!) коллегами-мужчинами. Вчера вечером в ресторане «Карнивор» последний предмет страсти Холл был замечен «глубоко втянутым в беседу» с симпатичной стажеркой, пока Королева дьявольского модного сообщества скучала в обеденном зале. Кому-то не поздоровится, если Холл об этом узнает. О, упс! — она уже узнала.

Тема: «Тэсти», Вампиры, «Олдем инкорпорейтед», Лиллиан Холл, Проклятые.

«Замечен глубоко втянутым в беседу» — неплохо. Гораздо хуже было бы «застигнут в жадном поцелуе», хотя и ближе к истине. Кто, черт возьми, пишет всю эту дрянь? Я подозревала Рико, но его не было на вечеринке. Если только, ужасаюсь я, Джеймс не рассказал ему об этом, вернувшись домой. Но зачем ему делать это? Джеймс временами раздражающе изворотлив, как большинство симпатичных парней, но он не стал бы причинять мне неприятности, тем более что сам говорил мне, что старается не давать повода для пересудов. Неужели притворялся?

Я «кликаю», чтобы закрыть окно браузера, тупо уставившись на экран монитора, мое тело сковано страхом — хочешь не хочешь, а придется повернуться и оказаться лицом к лицу с вопросительными взглядами моих «подруг». Поскольку у нас временное затишье в работе — Алекса определяется с победительницами конкурса «Тэсти-герл» на основании списка полуфиналисток, поданного ей Аннабел, — у меня масса времени, чтобы поволноваться, ожидая увольнения.

Около одиннадцати тридцати приходит сообщение от Аннабел: «Не паникуй. Никто, кроме меня, не знает, что это была ты».

Я отвечаю: «Люди ведут себя странно. Рэйчел и Нина, они обе подозревают меня. Демонстративно».

Аннабел успокаивает: «Да они сплетничают про всех, а твое имя значится в списке сотрудников, приглашенных на вечер. Не обращай внимания».

Я спешу выразить ей свою благодарность: «Спасибо. Спасибо. Спасибо».

Она: «Особо не расслабляйся. Будешь корчиться на горячей сковороде, если Лиллиан тебя заподозрит».

Я стараюсь держаться бодрячком. Но если «Наблюдатель» зрит в корень (и тому имеются доказательства!), то у меня серьезные проблемы — кто-то еще видел меня с Джеймсом в углу, «глубоко втянутой в беседу». А на прошлой неделе, на вечеринке в «Сакс», это была сама Лиллиан. Даже если остальные не станут меня подозревать, она все равно догадается.

День тянется бесконечно долго.

На этот раз Алекса не достает нас своими поручениями. Меня подмывает пройти мимо отдела фото и взглянуть на Джеймса, но я все не решаюсь. Остается каждые тридцать секунд проверять электронную почту в надежде, что он пришлет мне приветик или признание в любви после вчерашнего.

И когда я начинаю уже подумывать о еде, раздается громкий стук в нашу дверь. Я не могу заставить себя повернуться и слышу, как Рэйчел голосом, вибрирующим от благоговейного страха, произносит:

— Привет, Лиллиан! Привет, Алекса!

Я, как при замедленной съемке, разворачиваюсь на своем кресле, чувствуя мгновенно, как вспотели мои ладони. В черной узкой юбке (такие юбки в обтяжку в этом сезоне называют «второй кожей»), черном блейзере и кожаных лакированных туфлях Лиллиан выглядит восхитительно, как готический архитектурный шедевр. Мы встречаемся взглядами. Ее матовые красные губы вдруг искривляются. Это похоже на улыбку. Но это не может быть улыбкой! Лиллиан не может продолжать относиться ко мне дружелюбно, узнав, что я, проработавшая под ее началом так мало, — ее соперница. Особенно после того, как «Наблюдатель» позволил себе непростительный грех — посмеяться над ее возрастом.

Алекса выглядит недовольной — до меня доходит, что бульварная пресса ни разу не упомянула о ней. Неудивительно, что она вне себя от негодования.

— Кейт, — обращается ко мне Лиллиан. — У нас для тебя особый сюрприз.

О Боже!

— Теперь, когда Риз больше нет с нами, ее колонка осиротела. Она вела «Девичий разговор». Мы бы хотели, чтобы ее содержание отвечало запросам молодежи и рубрика стала регулярной.

К чему это они клонят, и что случилось с Риз?

— Лучше, если этим займется человек, не имеющий соответствующего опыта, — добавляет Алекса.

Лиллиан продолжает:

— Лорен сказала мне, что ты хотела бы писать и у тебя даже есть кое-какие идеи.

Они возникли у меня только на прошлой неделе, а кажется, что это было так давно.

— Да, — запинаясь, говорю я.

Нина и Рэйчел обратились в слух.

— Я за «здоровую» моду. В нравственном отношении здоровую. Если бы я вела эту рубрику, то обратила бы внимание читателей на одежду, при производстве которой не использовался рабский труд. Экологически безопасные ткани — и для людей, которые шьют, в том числе. Аксессуары с низким содержанием углерода. Тему можно развивать сколько угодно…

В комнате повисает напряженная тишина.

— Для меня это звучит как РЕТА, — холодно говорит Алекса.

При слове «РЕТА» слышится нервное ерзанье. Нина исподтишка бросает взгляд на Лиллиан в ожидании вспышки гнева. Все в «Тэсти» отлично знают, что наша начальница — личный враг РЕТА.

— Можно ли считать эту одежду «крутой»? — спрашивает Лиллиан.

Здесь словечко «круто» считается высшей формой похвалы. Противоположность «крутости» — «отстой».

— Конечно. — Вспотев, я сбивчиво продолжаю свои объяснения: — Надо же думать и о демографии. Один магазин в Лос-Анджелесе как раз проводит неделю «эко-моды». А торговая марка «Стюарт энд Браун» использует исключительно натуральный хлопок и жертвует часть своей прибыли на охрану окружающей среды. — Я провела собственное исследование.

По выражению лица Лиллиан ничего невозможно понять.

— Хм! — выражает свое отношение к сказанному Алекса. Я воспринимаю это как нечто худшее, чем просто отстой. — Мода должна быть забавной.

— Это может быть забавно — носить экологически чистую одежду, — вставляю я.

— Чистая одежда… — задумчиво произносит Лиллиан. — Мне нравится. Подготовь что-нибудь к среде.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату