После переезда на новую квартиру их жизнь превратилась в совершенную идиллию. У них была даже комната для гостей рядом с библиотекой, и Саймон, подшучивая, говорил, что эта комната – для их первого ребенка. Но Зоя качала головой и смеялась.
– Я слишком давно рожала, Саймон. Теперь я уже стара для этого. – В тридцать семь лет она не собиралась рожать детей. – Я со дня надень стану бабушкой, – засмеялась она.
– Вам понадобится палочка, бабуля? – Он обнял ее за плечи, и они еще долго разговаривали, сидя в своей спальне, как прежде с Клейтоном. Но жизнь с Саймоном была совсем иной. У них были общие интересы, общие друзья; они были взрослые люди, которые сошлись в расцвете сил. Зоя была почти ребенком, когда Клейтон спас ее от парижского прозябания в 1919 году и привез в Нью-Йорк. Сейчас же все было иначе, думала Зоя про себя, идя в салон; она не очень-то была рада, что ее работа у Аксель заканчивается. В последний день она печально смотрела на свою подругу.
– Что я теперь буду делать? – Зоя сидела грустная за своим столом в стиле Людовика XV и смотрела на Аксель. Они, как всегда, пили чай. В последний раз. – Что я буду делать целыми днями в одиночестве?
Пожилая женщина засмеялась:
– Почему бы вам не завести ребенка и не сидеть с ним дома?
Зоя покачала головой; по правде говоря, ей хотелось продолжать работать, но Саймон настаивал, чтобы она была свободна от дел. Она проработала семь лет подряд, и сейчас в этом не было необходимости.
Она могла теперь наслаждаться своими детьми, мужем, домом и отдыхать, но у Зои не лежало к этому сердце. Она понимала, что ей будет скучно, если не придется каждый день спешить на работу.
– Вы говорите совсем как мой муж.
– Он прав.
– Мне будет так тоскливо без работы.
– Очень сомневаюсь в этом, моя дорогая.
У Аксель на глазах блеснули слезы, когда вечером Саймон заехал за Зоей и женщины обнялись на прощание. Зоя пообещала, что на следующий день они пойдут вместе пообедать.
Саймон засмеялся и предупредил Аксель, которая с самого начала способствовала их роману:
– Вам придется запирать двери, чтобы она не пропадала здесь целыми днями. Я твержу Зое, что ей предстоит открыть целый мир.
Но к концу октября Зоя поняла, что у нее слишком много свободного времени. Она бывала у Аксель почти ежедневно, ходила в музеи, забирала Сашу из школы, а порой заезжала на работу к Саймону и с интересом вникала в его дела и планы. Он решил заняться пошивом детских пальто и спрашивал ее совета, в котором она ему не отказывала. Ее безошибочное чувство стиля помогало ему создавать интересные модели, которые он сам едва ли придумал бы.
– Саймон, мне всего этого так не хватает, – призналась она мужу в декабре, когда они ехали на такси из театра «Буттиэтр» после премьеры «Ты не можешь взять это с собой» с участием Фрэнка Конлана и Джозефины Халл. Спектакль удался, но Зоя была не в настроении. Она окончательно поняла, что не может сидеть дома без работы. – Что, если я хотя бы ненадолго вернусь к Аксель?
Он задумался и ничего не ответил, и, только когда они вернулись домой, внимательно посмотрел на нее и сказал:
– Иногда трудно бывает повернуть время вспять, дорогая. Почему бы тебе не заняться чем-нибудь другим?
«Но чем?» – спрашивала она себя. Единственное, что она умела, это танцевать и разбираться в одежде, но о танцах, разумеется, не могло быть и речи. Зоя горько усмехнулась. В этот момент она была такая красавица: белоснежная кожа, лучистые глаза, ярко-рыжие волосы. Она до сих пор выглядела совсем молодой, и одного взгляда на нее было достаточно, чтобы вызвать у него страстное желание. По ее виду нельзя было сказать, что у нее пятнадцатилетний сын.
Впрочем, и Саймон был хорош: высокий, красивый, в вечернем костюме, который ему сшили в Лондоне, к великому неудовольствию его матери: «Твой отец мог бы сшить тебе и получше».
– Что ты смеешься?
– Просто я вспомнила, как танцевала в варьете Фитцхью. Это было ужасно, Саймон… Я все это так ненавидела.
– Я как-то не могу представить тебя виляющей задом и дрыгающей ногами. – Он засмеялся, мысленно нарисовав себе такую картину, но потом пожалел ее. Сколько же все-таки ей пришлось пережить! Ему только было жаль, что он не знал ее тогда. Теперь-то Зою не надо было спасать, она стала самостоятельной, сильной. Он уже собрался было ввести ее в свое дело, но знал, что его родственники придут в ужас.
Она не принадлежала к обществу с Седьмой авеню.
Она принадлежала к высшему обществу. И вдруг в голову ему пришла одна мысль. Он налил себе коньяку, а для нее откупорил бутылку шампанского; они сидели у камина и разговаривали.
– Почему бы тебе не открыть собственный магазин?
– Как у Аксель? – Идея эта Зое понравилась, но потом она подумала о своей подруге и покачала головой:
– Это будет нечестно по отношению к Аксель. Я не хочу соперничать с ней. – Аксель так хорошо к ней относилась, и поэтому не хотелось ей мешать; впрочем, у Саймона были совсем другие планы.
– Тогда создай что-нибудь другое.
– Что именно?
– Займись женской одеждой, мужской, быть может, даже детской. Но – высшего качества, это то, что
