никогда не была замужем и у нее нет детей, он затряс головой и уставился на нее.
– Не сходи с ума сейчас, Тэн, только потому, что Гарри умер. Я проделал и то, и другое, и, поверь мне, черт возьми, это ничего не меняет. Не обманывай себя, не у каждого есть то, что было у них. Я, честно говоря, никогда такого не встречал, только у них. И если ты выходишь замуж, надеясь на такие же отношения, ты будешь разочарована, потому что не найдешь этого.
– Откуда ты это знаешь? Вполне могло бы быть… – Тана была огорчена его словами.
– Поверь мне на слово.
– Ты не можешь судить об этом. Трахнул какую-то девчонку двадцати одного года и на всем скаку женился, потому что был вынужден. Это отличается от серьезного вдумчивого выбора в нашем зрелом возрасте.
– Ты хочешь надавить на меня, Тэн? – неожиданно злобно он посмотрел на нее; казалось, вся его красивая блондинистость сменилась увяданием и усталостью. Потеря Гарри тоже тяжело на нем отразилась. – Не поступай сейчас со мной так. Только не сейчас!
– Но я же просто выражаю свои чувства.
– Ты чувствуешь себя дерьмово потому, что только что умер твой лучший друг. Но не впадай из-за этого в какое-то романтическое состояние и не считай, что секрет любви в браке и детях. Поверь мне, это не так.
– Черт побери, откуда ты это знаешь? Ты не можешь решать ни за кого, кроме себя. Ну что за дьявольщина, Джек! Не пытайся давать оценки любым вещам за меня. – Все ее чувства вмиг выплеснулись наружу. – Ты до колик боишься кого бы то ни было удостоить своим вниманием, каждый раз скрипишь, когда кто-то оказывается тебе слишком близок. И знаешь что? Меня тошнит от отвращения, когда ты все время достаешь меня за то, что я стала судьей.
– Так вот что ты об этом думаешь?
Вот так выкричаться было облегчением для обоих, однако в ее словах была правда. Они добрались до дома в таком взвинченном состоянии, что он выскочил, с треском хлопнув дверью, и в течение трех недель Тана его не видела. Эта разлука по собственной воле была для них самой длинной со времени их знакомства. Но он не звонил ей, она тоже. Она совсем ничего не знала и не слышала о нем до тех пор, пока в городе не появилась его дочь со своим ежегодным визитом. Тана пригласила ее остановиться у нее в городе. Барб была в восторге от этой идеи. Когда же она появилась в маленьком собственном домике Таны на следующий вечер, Тана была ошеломлена переменами в девочке. Ей только что исполнилось пятнадцать, и она неожиданно превратилась в юную женщину с тонкими чертами лица, прелестными узкими бедрами, с гривой рыжих волос.
– Ты потрясающе выглядишь, Барб!
– Спасибо, ты тоже.
Тана не отпускала ее пять дней и даже взяла с собой в суд. И только в конце недели они смогли наконец поговорить о Джеке и о том, как изменились их отношения.
– Он теперь и на меня все время орет. – Барбара тоже отметила это, и ей было не очень-то хорошо с ним. – Ма говорит, что он всегда был такой. Но он же был другим, когда ты была рядом с ним, Тэн.
– Я думаю, что он очень нервничает в эти дни.
Она пыталась оправдать его в глазах Барб, так как не чувствовала себя виноватой, но на самом деле это был целый набор всего: Тана, Гарри, завал на работе. Казалось, что все у него пошло вкривь и вкось, и когда Тана сделала попытку примирения, пригласив его на обед после отъезда Барбары в Детройт, все закончилось еще более ожесточенной перебранкой. Они поспорили из-за того, что должна делать Аверил с домом. Джек думал, что ей следует продать дом и перебраться в город, а Тана возражала:
– Этот дом так много для нее значит. Они провели там много лет.
– Ей нужно сменить обстановку, Тэн. Нельзя же всю жизнь жить прошлым!
– Да какого дьявола ты так панически боишься по-настоящему привязаться к чему-нибудь? Похоже, ты просто в ужасе – вдруг тебе придется чем-то озаботиться!
Она все чаще отмечала в нем этот страх в последнее время. Он постоянно хотел быть свободным, ни к кому и ни к чему не привязанным, ничем не связанным. Удивительно, как их отношения могли так долго продолжаться на таких условиях, но, конечно, теперь они расстроились, а в конце лета судьба нанесла им еще один удар. Как Тане и говорили, предлагая должность в муниципальном суде год назад, открылась вакансия в Верховном суде, и ее выдвинули на эту должность. У нее не хватало духу сказать об этом Джеку, но в то же время она не хотела, чтобы он услышал столь важную для их отношений новость от кого-нибудь другого. Стиснув зубы, однажды вечером она позвонила ему домой. Тана была в своем маленьком уютном доме, читала книги по юриспруденции, чтобы освежить в памяти некоторые подзабытые статьи уголовного кодекса. Услышав его голос, Тана затаила дыхание.
– Эй, Тэн, что случилось? – его голос звучал более спокойно, чем в последние месяцы. Тане была отвратительна мысль испортить его хорошее настроение. Она знала, какую реакцию вызовет ее новость. И она оказалась права. Когда она сказала ему о назначении на должность в Верховном суде, Джек почувствовал себя так, будто ему двинули в солнечное сплетение.
– Очень мило. Когда? – Словно она швырнула кобру к его ногам – так это прозвучало.
– Через две недели. Ты придешь на церемонию введения в должность или тебе не хотелось бы?
– Какого черта ты задаешь такой вопрос? Я как раз считаю, что именно ты не хочешь, чтобы я пришел. – Он такой уязвимый, с ним невозможно говорить.
– Я этого не сказала. Но знаю, как ты напрягаешься, когда речь идет о моей работе.
– И что же наводит тебя на такие мысли?
– О, пожалуйста, Джек… давай не начинать все снова. – Она так устала после трудного долгого дня. К тому же все воспринималось теперь тяжелее и горше и труднее после того, как не стало Гарри. Да еще отношения с Джеком были на пределе. Это было не самое счастливое время в ее жизни, если не сказать хуже. – Надеюсь, ты придешь.
