Он немного подумал, потом неторопливо кивнул:
— Тогда посмотрим фильм?
— Моя тетя… — Но с Каролиной сейчас Камерон. — Хорошо.
Он выбрал «Переулок чудес», и вскоре Мэри Энн поняла, что трудно читать титры и одновременно воспринимать непрекращающиеся ласки Джонатана. «Я же мечтала об этом», — повторяла она про себя. Но вся ситуация несколько вышла из-под ее контроля и разрядилась, только когда на экране появилась Сальма Хайек и отвлекла его.
До того как она ушла, они успели еще несколько раз обменяться поцелуями, продолжительными и нежными.
— Я позвоню тебе завтра, — пообещал на прощание Джонатан.
По дороге домой Мэри Энн с улыбкой думала, что наконец-то получила желаемое.
Было уже шесть часов вечера следующего дня — время, на которое Мэри Энн планировала ужин, — а родители ее все не появлялись. Она очень рассчитывала, что они задержатся, и даже поспорила с Каролиной, которая предлагала сесть ужинать в семь. Итак, они сели за стол втроем — она, Каролина и Грэхем. Мэри Энн всем сердцем надеялась, что родители приедут только после ухода Грэхема. Пока все шло как нельзя лучше.
— Подумать только, я читала все ее романы! — радостно воскликнула Каролина, когда Грэхем сказал, что его мать — писательница Эвелин Корбет. Мне так нравятся ее персонажи — они то и дело влипают во всякие истории, очень жизненные. Но моя мать даже смотреть не стала бы на такие книги.
— Из-за секса, — пояснила Мэри Энн.
— И насилия, — добавила Каролина.
— В общем — из-за реализма, — подвела черту Мэри Энн.
Они ели цыпленка, тушеные баклажаны и запивали прекрасным мерло. Было очень кстати, что Каролина с ними — ведь ее, как и маму Мэри Энн, воспитывали так, чтобы людям с ней было комфортно.
Иногда, правда, Мэри Энн казалось, что мама, учась обходительности, упустила главное. Она всегда давала понять, если испытывает неловкость при упоминании о какой-либо неприятной стороне реальности. Например, о том, что брат Мэри Энн Кевин и его девушка Кендра живут вместе, не состоя в браке. Или еще о чем-нибудь столь же обыкновенном.
— Хейл дозвонился вам? — спросил Грэхем мимоходом. — Я утром заглянул на радио, и он сказал, что пытается связаться с вами.
— Да, — подтвердила Мэри Энн. Сегодня Джонатан тоже предлагал встретиться, но она ответила, что у нее уже есть планы. Он еще сказал, что хотел бы наверстать с ней упущенное время…
«Наконец-то, — твердила про себя Мэри Энн, — я получила то, чего хотела несколько лет, — Джонатана!»
Парис встала со своей подстилки, лежавшей в углу комнаты, подошла к столу и выжидающе села перед Каролиной. Грэхем стал рассказывать о собаке, которая была у него в детстве, а Мэри Энн задумалась, но ее раздумья прервали шаги на крыльце. Дверь отворилась, и она невольно съежилась. «Господи, прошу Тебя, пусть все обойдется!»
Да, это приехали ее родители. Отец — рослый, осанистый, с поношенным лицом старого гуляки, как сказала тетя Каролина. Мама — тоже высокая, но это обычно не замечалось. Она слишком стремилась остаться в тени. Парис, виляя хвостиком, подбежала к двери — обнюхать и поприветствовать прибывших.
В светло-пепельных волосах мамы обильно виднелись серебряные нити. Волосы у нее были прямые и подстрижены под пажа. Такие стрижки носили во времена, когда родилась Мэри Энн. На ней был неброский вязаный джемпер цвета лаванды и скромные синие брюки. Она что-то озабоченно искала в полиэтиленовом пакете.
— Ну, здравствуйте, — приветствовал всех отец.
Едва дверь отворилась, как Грэхем встал, и Мэри Энн тоже поднялась, хотя и не так ловко, ударившись о край стола. Отец ласково склонился к Парис:
— Привет, лохматушка.
Потом повернулся, чтобы обнять Мэри Энн и пожать руку Грэхему. Мэри Энн надеялась, что отец хотя бы в первые минуты поведет себя как нормальный человек. Она быстро представила Грэхема:
— Мама, папа, это Грэхем Корбет, мой знакомый, он живет по соседству. Грэхем, мой отец — Джон Клайв, и мама — Кэти Дрю.
— Здравствуйте, Грэхем, — поздоровались родители.
Мама не преминула напомнить:
— Каролина, ты ведь знаешь, что мама против собаки в доме.
Сказано это было голосом строгой старшей сестры или даже строгой матери, обращающейся к неразумному ребенку. Мэри Энн захотелось провалиться сквозь пол.
— Кэти, Парис чистая и умеет себя вести. Мама уже позволяла мне брать ее сюда, — ответила Каролина из-за спин Грэхема и Мэри Энн.
— Мы не хотим мешать вам ужинать, — сказал отец.
— А мы как раз закончили, — проговорил Грэхем и посмотрел на Мэри Энн и Каролину, ожидая подтверждения с их стороны.
— Вы ели? — спросила Мэри Энн родителей, подавляя желание обернуться и убедиться, что бутылка из-под вина пуста, но припоминая, что это не так. Старая глупая привычка, как и все ее детские уловки, направленные на то, чтобы помешать отцу пить. Впрочем, он не особенно любил вино, но ей хотелось убрать подальше с его глаз любой алкоголь. Интересно, способен ли он воздержаться от спиртного, пока будет гостить в Логане? Сейчас ей больше всего хотелось, чтобы сюда пришла Камерон, которая видела ее отца во всех его проявлениях и которая понимала ее как никто другой.
— Да. Мы остановились в «Шекспире», — объявила мама, наконец-то выпрямляясь в полный рост. Словно напомнив себе, что это следует сделать.
Грэхем, несомненно, почувствовал напряжение, существовавшее между матерью Мэри Энн и Каролиной. А Мэри Энн вдруг стала ломкой, словно льдинка. Да, в семьях всякое бывает. Сам он был единственным ребенком и всегда хорошо ладил с родителями, зато в семье его жены бурлили всевозможные житейские драмы.
Тут в дверь позвонили.
Это был Пол Курье. У Мэри Энн кровь отхлынула от лица. Если только он заикнется о приворотном зелье…
В руках Пол держал пачку брошюр.
— Я агитирую за отца.
— Мы, конечно же, будем голосовать за него, — быстро проговорила Мэри Энн, колеблясь, представлять его своему семейству или нет.
С одной стороны, он пришел раздать предвыборные программки, с другой — он близкий друг Камерон. Она все же представила его и подчеркнула, что он — приятель Камерон, а отец его, тоже их сосед, повторно избирается в городской совет. Дэвид Курье купил свой нынешний дом через несколько лет после того, как родители Мэри Энн покинули город, так что они его не знали. Тем не менее, отец счел нужным сказать:
— Передай отцу, что, пока мы здесь, мы будем всех агитировать в его пользу. Между прочим, почему у бабули нет во дворе агитационного плаката?
— Бабуля считает, что от него сохнет трава на газоне, — пояснила Мэри Энн.
— Ну, это, положим, чушь, — ответил Джон Клайв дочери. — Я тебе вот что скажу, Пол: завтра я сам схожу и возьму плакат, и мы попросим у миссис Биллингам разрешения его установить. Как ты на это смотришь?
— С восторгом, — отозвался Пол и так странно взглянул на Грэхема Корбета, что у Мэри Энн упало сердце. Она решила, что Камерон поведала ему историю с приворотным зельем целиком. «Черт побери, Камерон, как же ты могла!»
Впрочем, Мэри Энн понимала как. Грэхем отверг Камерон, а теперь он ухаживал за Мэри Энн. Она,
