– Ты гляди, бесстрашные. Или – непуганые, – сквозь зубы процедил Колосов.
И третий раз грохнуло.
– Все. Мои рубежи кончились. А ловушки были мощные. Не человека, быка порвали бы. Теперь что?
– Гранат сколько имеешь? – Теперь уже Максим испытывал желание повоевать, хотя бы и до решительного конца.
– Четыре. Из них две противотанковые. Василий, приготовься к отходу. Похоже, придется. Но мы таки сходим посмотреть. Если возникнет бой, а потом стрельба вдруг прекратится близко от тебя – срывайся. Только не паникуй. Пару минут выжди.
– Дело ваше, командир, а лучше бы вместе отойти и утром вернуться с батальоном. Танковым… – В голосе Фрязинова прозвучали мечтательные нотки.
– Вернемся, Вася, нужно будет – с дивизией. А пока – не мандражь… – это уже Колосов сказал, начиная движение.
Мысль о том, что можно поставить вокруг поляны еще несколько растяжек и, забравшись, скажем, на деревья, дождаться утра, ни одному из них странным образом не пришла в голову.
Да ведь если бы всем и всегда вовремя приходили в голову оптимальные и гомеостатически[53] безупречные решения, и Древний Египет существовал бы по сей день, и Карфаген, и Рим, соответственно.
Вот и пошли – Колосов впереди, подсвечивая фонарем по сторонам и под ноги, Бубнов на десять шагов сзади, поводя стволом по жутко темнеющему справа и слева лесу. Вот как выскочит оттуда это самое…
– Стой, командир, – поднял руку Колосов. – До последней растяжки – двадцать метров. А ну, давай! – Упал на колено и первым начал стрелять. Прямо перед собой и по бокам, в метре над землей. Максим поддержал, благо патронов у него в диске было аж семьдесят два.
Так же резко подпоручик прекратил огонь.
Никакого в лесу шевеления их шквальная стрельба не вызвала. Только долго шуршали, осыпаясь на землю, срубленные пулями сучья и ветки.
Еще бросок вперед. И через секунды – сдавленный вскрик Колосова:
– Ну, бля! Командир, сюда! Вы же врач? Ну, смотрите!
И отступил вбок, удерживая пятно света на том, что так его удивило.
Бубнов подошел, перекинул автомат в левую руку, опустил вниз стволом. Взял из рук подпоручика фонарь, и тот с готовностью его отдал, сам шагнув в темноту.
Да, интересная картинка. Неудивительно, что простодушный юный офицерик давится за кустом, сдерживая рвотные спазмы.
Выбитая взрывом связанных вместе наступательной и противотанковой гранат воронка рядом с тропинкой. Обожженные тротиловым огнем листья.
И без всякой хирургической и даже мясницкой культуры разделанный труп. Ноги, перебитые не по суставам, а где придется. Почти наизнанку вывернутый торс. Грудная клетка раскрыта, как книжка. Багрово-черные кишки, спутанные, будто в чану на колбасной фабрике. Что-то вроде головы валяется поблизости.
Как почти всегда бывает с жертвами близких взрывов, одежды на фрагментах трупа практически не осталось.
Вообще – ничего особенного. Разве что с размерами заряда Колосов перестарался. Если бы он тиранозавра здесь ждал…
А так, типичная минно-взрывная травма. Малосовместимая с жизнью.
За небольшим исключением.
Жизнью тут и не пахло.
Вернее – не пахло свежей смертью. То, что рассматривал Максим, представляло собой предмет интереса даже не нормального патологоанатома, а лишь судмедэксперта, привыкшего к эксгумациям.
Покойнику была минимум неделя. В буквальном смысле. Он в таких вещах разбирался. Непонятнее и страшнее того было, что процесс распада тканей продолжался на глазах. В сугубо ускоренном темпе. Как на кинопленке при съемке «рапид».
– Ты, Колосов, сюда не смотри. Лучше наблюдай за местностью…
Когда фрагменты трупа превратились в кости, покрытые мумифицирующимися лохмотьями мышц и лоскутами кожи, Максим отвернулся.
Еще более странным, чем этот процесс ураганного гниения, было почти полное отсутствие соответствующего запаха.
В норме тут сейчас стояло бы такое амбре… Но, очевидно, молекулы кадаверина, путресцина, индола и скатола улетучивались с соответствующей процессу скоростью и рассеивались в окружающей атмосфере, не успевая оставить свой мерзкий след на обонятельных клетках Бубнова.
Хоть какая-то польза…
– Возьми, Саша, глотни для осадки. – Доктор протянул подпоручику фляжку. – Тут натуральное выдержанное виски. Полезная штука. И не бери в голову. Я, как в восемнадцать лет на медфак поступил, столько такого насмотрелся.
Как нас, помню, первый раз привели в анатомичку… Там таких ребят на столах и в ваннах с формалином штук десять сразу лежало. И ничего, как видишь…
