комментариями.
– Ну и ну, – сказал Фрязинов, причем довольно спокойно. Он тоже относился к тем людям, которые не имели привычки рефлексировать, если что уже случилось.
Сиди дома, коли не готов служить там, куда пошлют. А если послали…
Помнится, один писатель о подобном уже упоминал.
«Когда, вместе со своим легионом, легат прибыл в Одессу и увидел улицы, освещенные электрическими фонарями, он нисколько не удивился. В персидском походе он видел и не такие чудеса. Скорее его удивили буфеты искусственных минеральных вод. Вот этого он не видел даже в своих восточных походах».[54]
– Значит, покойник, каким-то образом существующий, умереть еще раз вполне способен?
– И даже очень быстро, – подтвердил Бубнов.
– А тогда для чего он вообще здесь «живет»? – Вопрос прозвучал странно и в то же время крайне уместно.
Да, для чего или все-таки – почему?
– Я так думаю, – сказал Максим, – что это просто свойство здешнего пространства-времени. Вас же учили…
– Меня – нет, – быстро и словно испуганно ответил Колосов.
– А меня – да, – возразил Фрязинов, – и все равно вы меня ни в чем не убедите. При любом раскладе ожившие покойники к физике никакого отношения не имеют. Попа бы сюда позвать… – в голосе воентехника прозвучала надежда.
– Заткнитесь, мужики, – устало произнес Бубнов. – Сказки про покойников очень здорово идут по ночам в палатке скаутского лагеря. Настрой есть – продолжайте. А пока так. Гранат у нас осталось всего восемь штук, да и было бы впятеро больше, весь лагерь сплошным минным забором не обнесешь. Согласны?
Кроме того, ни при одном мертвеце оружия не обнаружилось, и вообще вопрос об их опасности остается открытым.
Ну чем, в конце концов, может быть опасен для крепких вооруженных парней совершенно мертвый труп? При всей его агрессивности, если таковая и обнаружится? Какая в нем сила? Уже сам факт, что он по той или иной причине умер, говорит не в его пользу. Может быть, просто мы живые и теплые, вот их к нам и тянет?
Резко сменив тему, Максим, чтобы отвлечь молодежь от мрачных мыслей, начал пересказывать студенческие и врачебные анекдоты на ту же тему, стараясь навязать им привычный ему самому стереотип, что в смерти ничего сакрального нет, а есть только скучная рутина профессии.
Его профессии.
Как говорил третьекурсникам ассистент-патологоанатом Кожарский, преферансист и циник:
– Вы, коллеги, покойников не бойтесь, они вам ничего не сделают, вы живых бойтесь…
Кажется, получилось.
– Тогда, ребята, разрешаю поспать. Но с оружием в руках и полной готовностью. Вдруг они никого не убивают, а просто забирают с собой…
После такой вводной ему самому спать можно было совершенно спокойно.
Он не стал заползать в палатку, предпочел устроиться неподалеку от костра на свежем воздухе. Между двумя гребнями корней толстенного ясеня, вполне заменяющими полуметровый бруствер, Максим устроил себе лежбище из ранца и вчетверо сложенной плащ-накидки. Под ней – слой опавших листьев. Тепло, мягко, надежно. Ствол дерева в два обхвата защищает сзади, корни – с боков. Впереди трепещет языками пламени догорающий костер. Под рукой – автомат. Возле другой – фляжка и сигареты.
Только спать он совсем не собирался. Слишком много в голове мыслей и гипотез.
Факт присутствия движущихся, но одновременно способных умирать второй раз, и уже окончательно (а так ли?), покойников заставлял в очередной раз пересмотреть картину мира.
Нет, не пятиминутное прошлое окружает его. Маштаков что-то такое уловил очень правильно. И из никчемной теории того же Кантора сумел сделать совершенно технологические выводы. Воплощенные в железо, работающее, кстати.
Но – покойники! Это способно свести с ума. Если он прост и догматичен.
Максим себя догматиком не считал. Жалел лишь о том, что рядом нет сейчас коллеги, доктора Ляхова. Как бы с ним хорошо было сейчас обсудить происшедшее!
«Пир» Платона, а то еще и более интересный диалог мог бы случиться.
«Мы трезвы сейчас?» – спросил себя Максим и с убежденностью признал, что да, безусловно. И биохимически, и психически. Что такое, после пережитого, неполный стакан водки? Следовательно, необходимо рассуждать в тех же, материалистических и объективно реальных категориях. Все действительное разумно, и наоборот, соответственно.
Где могут существовать мертвые рядом с нормальными людьми? В раю, аду, чистилище – вряд ли. Мы, живые, туда доступа не имеем.
Значит – здесь. В этом самом странном боковом времени. А ведь неплохо!
Максим даже подскочил. Подбросил пару поленьев в костер.
Боковое, говорите? Живого здесь нет, а все материальное, но не живое существует. Тогда покойник является тем же самым. Переставая быть живым, он становится тем, что тут существовать может.
Уже интересно.
