— Я не обязана кормить ваших собак, — недовольно заявила Энни. — У меня собаки нет, так зачем мне это делать?
— Потому что я тебе это поручила, — заявила, наконец, Сабрина, и это показалось Тэмми слишком суровым. — В этом все и дело, — объяснила Сабрина. — Мы не можем обращаться с Энни как с инвалидом. На мой взгляд, ей следует поручить еще какую-нибудь работу. — Сабрина старалась заставить ее отправить письма на почте или зайти в химчистку в соседнем доме за вещами, потому что Энни возвращалась домой раньше других, а те не успевали.
— За кого вы меня принимаете? Я вам что, мальчик на побегушках? — ворчала Энни. Между ними шла нескончаемая битва, но Сабрина постоянно давала ей все новые и новые поручения. В ее задачу входило сделать Энни независимым человеком, а это был наилучший способ добиться цели, хотя иногда самой Сабрине он казался слишком жестоким. Она даже устроила Энни скандал из-за того, что та рассыпала собачий корм и оставила после себя грязь. Велела убрать за собой, пока в доме не завелись мыши или крысы. Энни расплакалась и не разговаривала с Сабриной два дня, но становилась все более независимой и способной позаботиться о себе.
Тэмми была вынуждена признать, что этот суровый метод дает хорошие результаты. Кэнди чаще всего становилась на сторону Энни, не понимая, зачем это делается, и даже назвала Сабрину злюкой. Это походило на игру в доброго и злого полицейских, причем Тэмми чаще всего играла роль примирителя. Но, так или иначе, Энни постепенно становилась независимой женщиной, хотя и незрячей. И она больше не боялась выходить из дому. Ее уже не пугали походы в супермаркет, в аптеку или химчистку.
Самой большой проблемой Энни стало отсутствие светской жизни. В Нью-Йорке у нее почти не было друзей. Наименее общительная из сестер, раньше она любила проводить целые часы в одиночестве, делать наброски или писать картины. Потеря зрения еще более изолировала ее от окружающего мира. Энни выходила куда-нибудь только с сестрами, но вытащить ее из дома было нелегко. Кэнди вела сумасшедшую жизнь, вращаясь в обществе фотографов, моделей, издателей и других людей из мира моды, большинство из которых старшие сестры считали неподходящей для нее компанией, но Кэнди с ними работала, и ей неизбежно приходилось общаться с ними. Сабрина подолгу задерживалась в офисе, ей хотелось проводить время с Крисом, но они оба очень уставали, чтобы выходить куда-нибудь поразвлечься в будни. А Тэмми погрузилась в круговерть своей новой деятельности, где было не меньше критических ситуаций, чем на ее прежней работе в Лос-Анджелесе. Так что большую часть времени Энни оставалась дома одна. Для нее было целым событием, когда она раз в неделю выходила с ними поужинать. Они понимали, что этого для нее недостаточно, но не знали, как решить эту проблему. А Энни настойчиво утверждала, что ей нравится находиться дома. Она начала читать по Брайлю или, надев наушники, часами слушала музыку и мечтала. Для двадцатишестилетней женщины такую жизнь едва ли можно было назвать полноценной. Ей требовалось общение с людьми и развлечения, вечеринки, подружки и мужчина в жизни, но ничего этого не было, и, как опасались ее сестры, никогда не будет. Энни и сама так думала, хотя не говорила об этом. Ее жизнь была кончена, как и жизнь их отца, который сидел в своем доме в Коннектикуте и оплакивал жену. Сабрина и Тэмми тревожились за них и хотели бы как-то помочь, но у обеих не хватало времени.
Жизнь Тэмми превратилась в безумную круговерть. Как оказалось, Ирвинг Соломон хотел переложить на ее плечи все проблемы, связанные с шоу, и позволить ей решать их по своему усмотрению. Сам он половину недели проводил во Флориде и играл в гольф. Он уже порядком устал и имел намерение удалиться отдел пораньше, однако это шоу являлось для него «дойной коровой». Когда Тэмми пыталась обсудить с ним накопившиеся вопросы, он отделался от нее, сказав, что ей удавалось решать и более серьезные проблемы в своем последнем шоу, следовательно, она справится и теперь. Словом, полностью ей доверился.
— А мне что прикажете со всем этим делать? — спросила как-то Тэмми у помощника продюсера. — Я руковожу шоу, в котором люди в прямом эфире истязают друг друга, и хочу придать этому шоу хотя бы капельку достоинства, а их интересуют только рейтинги. Пока рейтинги высоки, об этом и слышать никто не желает.
Она решила придать участвующим в шоу «супружеским парам» хотя бы относительно приличный вид, и ее ассистентка позвонила в «Барниз», чтобы узнать, нельзя ли приодеть их в кредит за счет поступлений от шоу. Там ухватились за это предложение.
— По крайней мере, не придется смотреть на их татуировки, — с облегченным вздохом сказала Тэмми. Она понимала, что попытка придать шоу более респектабельный вид — рискованная затея.
— Не надо чинить то, что еще не сломалось, — предупредил ее помощник продюсера, но Тэмми доверилась своей интуиции и решила, что зрителям будет приятнее отождествлять себя с участниками шоу, если те будут выглядеть не как обители трейлерного городка, а скорее как представители среднего класса. Ей хотелось отыскать более респектабельную нишу для своего шоу.
Она наняла двух отличных парикмахеров, обслуживающих популярный «мыльный» сериал, чтобы привести в порядок волосы женщин и поработать над внешностью Дезире. Та возмутилась, узнав, что Тэмми не нравится ее внешний вид, однако зрительской аудитории результаты очень понравились. В конечном счете, Тэмми удалось приодеть штатного психолога в весьма привлекательные бежевые костюмы от известных модельеров и более скромные шелковые платья, через вырез которых не вываливалась на колени огромная грудь, и та вдруг стала похожа на знатока в своей области, а не на страшилище из ночных кошмаров. По прошествии трех недель после введения подобных новшеств у них появились два новых спонсора, рекламирующие жидкость для мытья посуды и подгузники, то есть вполне приличную продукцию. А рейтинги подскочили.
Все это, однако, не решало проблем, связанных с «супружескими парами», а проблем этих было великое множество. Один «супруг», когда ему что-то не понравилось, вытащил пистолет и прицелился в ведущего, обозвав его «мерзким мошенником». Едва дождавшись выхода из прямого эфира, он припечатал ведущего к стенке, приставив дуло пистолета к животу. Никто не смог бы объяснить, каким образом ему удалось пронести оружие под носом у охраны, но факт оставался фактом, и Тэмми, проходя мимо, видела это собственными глазами.
— Я согласна с тобой, Джефф, — спокойно сказала она. — Этот парень — полное дерьмо. Мне он тоже не нравится, но он не стоит того, чтобы из-за него садиться за решетку. К тому же, кажется, всем стало ясно, что твоя жена любит тебя. Зачем от этого отказываться? Дезире считает, что у вас с ней большой опыт по части примирений. — Тэмми пыталась говорить убедительно и даже с сочувствием, стараясь успокоить разбушевавшегося и надеясь лишь, что кто-нибудь из охраны подоспеет, пока он и ее не пристрелил.
— Вы так думаете? — сказал вдруг парень, но тут же снова всполошился: — Вы нарочно так говорите! Все вы здесь делаете из нас полных кретинов.
— Ты не прав. Аудитория тебя любит, а наши рейтинги стали выше, чем на прошлой неделе, — убеждала Тэмми. Его супруга плакала где-то в углу за кулисами, потому что, как оказалось, он переспал не только с ее лучшей подругой, но и с ее сестрой, о чем она раньше не знала. Можно ли спасти такие супружеские отношения? Лучше бы, конечно, этого не делать. Потому что жена, чтобы свести с ним счеты, тоже переспала с его братом и со всеми соседями, не считая, разве что собаки. С точки зрения Тэмми, всем им было место в тюрьме, где Джефф уже побывал дважды за словесное оскорбление и угрозу физическим насилием. Да и как они вообще попали в это шоу? И самое главное, почему она работает над этим шоу? Чтобы уговорить парня, потребовалось двадцать минут. К тому времени вызвали полицейских, которые увели его в наручниках. Этот кадр на следующий день появился в «Нью-Йорк пост». Разумеется, это лишь способствовало повышению рейтингов. Тэмми поняла, что шоу рассчитано на психически неполноценную аудиторию и обращено к самым низменным человеческим инстинктам. Зрительская аудитория состояла из этаких «любопытных Томов», с нездоровым интересом заглядывающих в чужие жизни и постели. — Ну что ж, все мы повеселились от души, — сказала все еще бледная Тэмми ассистентке, вернувшись в свой кабинет и садясь за письменный стол. — Кто, черт возьми, набирает этих людей и где их находят? Тебе не кажется, что нам следовало бы проверять этих психов, прежде чем принимать их в шоу? — На следующем производственном совещании она поставила вопрос об этом, и режиссер-постановщик рассыпался перед ней в многословных извинениях. В ведущего, как оказалось, уже однажды стреляли. Благодаря этому он получил существенную прибавку к зарплате, потому что его должность теперь отнесли к категории повышенного риска.
«Что я здесь делаю?» — спрашивала себя Тэмми, выходя из кабинета после совещания. По пути ее
