дорогая?
— Не ваше дело, — со злостью ответила Долорес.
— Тогда отправляйтесь домой и вяжите носки, — сказал высокий и обратился ко мне: — Дорога сегодня закрыта. Теперь вы знаете почему.
— Думаете, вам удастся заставить нас выполнить вашу волю?
— Конечно, и без особого труда. Вы бы видели наши налоговые декларации. Полиция делает все, что мы пожелаем.
Я распахнул дверцу машины, вышел и направился к полицейским. Копы сидели, лениво откинувшись на спинки сидений. Радио еле слышно что-то бормотало. Один коп ритмично жевал резинку.
— Как можно объехать эту заставу? — спросил я.
— Не знаю, приятель. Мы здесь только следим за порядком.
— Они утверждают, будто где-то здесь рядом находится игорный дом.
— Да, утверждают.
— Вы этому верите?
— И не пытаюсь, приятель, — ответил коп, сплюнув мимо меня.
— Предположим, у меня важное дело, — продолжал я.
В ответ он зевнул, глядя на меня без всякого выражения.
— Большое спасибо, приятель, — только и сказал я.
Вернувшись к «меркурию», я вынул из бумажника визитную карточку и подал ее высокому мужчине. Тот осветил ее фонариком и спросил:
— Ну и что?
— Я еду по делу, по важному делу. Пропустите меня, и, возможно, завтра вам не понадобится эта застава.
— Вы много на себя берете.
— Вы принимаете меня за столь богатого человека, который может покровительствовать тайному игорному дому?
— Вы нет, но она может. — Он бросил взгляд на Долорес. — Она могла захватить вас для защиты.
Он повернулся к мужчине с ружьем.
— Что ты думаешь по этому поводу?
— Рискнем. Их только двое, и оба трезвые.
Высокий зажег фонарик и помахал им. Одна машина дала задний ход и освободила дорогу. Я завел «Меркурий» и проехал в открывшуюся брешь. Пропустив нас, машина заняла прежнее место и блокировала дорогу.
— Это единственный туда путь? — спросил я Долорес.
— Они так думают, амиго. Есть еще одна дорога, проходящая через частные владения. Но чтобы попасть на нее, надо сделать большой крюк.
— Нам чуть было не пришлось прорываться силой, — заметил я.
— Я знала, что вы найдете выход, амиго.
— Не подлизывайтесь.
— Какой вы подозрительный! Неужели вам не хочется поцеловать меня?
— Почему вы не пустили в ход свои средства обольщения чуть раньше? Тот, высокий, на дороге показался мне очень одиноким. Вы могли затащить его в кустики.
Долорес ударила меня по губам.
— Сукин сын! — небрежно обронила она. — Следующий поворот налево, пожалуйста.
Одолев подъем, мы вдруг очутились на широкой круглой площадке, обрамленной белыми известняковыми камнями. Прямо перед нами находился проезд на ту частную дорогу, о которой мы только что говорили. Ворота в проволочной изгороди были распахнуты, а замок висел на конце железной цепи на одном из столбов.
Проехав через ворота, мы обогнули куст олеандра и оказались на заднем дворе низкого белого дома, крытого черепицей. В углу двора размещался гараж на четыре машины, двери его были закрыты. В доме было темно, луна заливала голубоватым светом его белые стены. У подножия лестницы, ведущей к задней двери дома, стояли баки с мусором.
Я остановил машину, выключил фары и мотор и молча сидел. Долорес забилась в угол. Мне показалось, будто сиденье трясется. Я дотронулся до Долорес, она дрожала.
— Что с вами?
— Идите… идите, прошу вас, — ответила она, стуча зубами.
— А вы?
Она открыла дверцу со своей стороны и выпрыгнула из машины. Я тоже вышел, оставив ключи в зажигании. Долорес, обойдя машину, приблизилась ко мне и обняла меня за шею, прильнув всем телом. Я ощутил сотрясавшую ее дрожь.
— Я совершаю глупость, — нежно прошептала она. — Он убьет меня за это… так, как убил Стейна. Поцелуйте меня.
Я поцеловал ее. Губы ее были сухие и горячие.
— Он здесь? — спросил я.
— Да.
— Кто еще?
— Никого… кроме Мэвис. Он и ее убьет.
— Послушайте…
— Поцелуйте меня еще раз. Мне недолго осталось жить, амиго. Когда служишь приманкой у такого человека, то умрешь молодой.
Я мягко отстранил ее от себя.
Долорес отступила на шаг и быстро подняла правую руку. В ней был пистолет.
Луна тускло поблескивала на дуле. Долорес держала оружие прямо, теперь ее рука не дрожала.
— Какого друга я приобрету, если нажму на спуск! — сказала она.
— Выстрел услышит застава внизу.
Она покачала головой.
— Нет, нас разделяет холм. Вряд ли они услышат выстрел, амиго.
Я прикинул, что пистолет при выстреле должен подскочить вверх в ее руке. Если бы я успел упасть ничком в нужный момент… Но я не надеялся на быстроту своей реакции.
Я молчал, во рту у меня пересохло.
Долорес продолжала медленно, усталым нежным голосом:
— Смерть Стейна меня не тронула. Он был ничтожеством. Умереть нетрудно, убить тоже нетрудно, но заманивать людей в ловушку, где их ждет смерть…
Рыдания сдавили ей горло.
— Амиго, не знаю почему, но вы мне нравитесь. Мне всегда была чужда подобная сентиментальность. Мэвис отняла у меня Стилгрейва, но я не хочу, чтобы он убил ее. На свете и без него достаточно богатых мужчин.
— Он показался мне славным малым, — заметил я, наблюдая за рукой, державшей оружие. Она ничуть не дрожала.
Долорес презрительно рассмеялась:
— Конечно, он производит такое впечатление. Поэтому он и стал тем, что он есть теперь. Вы считаете себя безжалостным, амиго. Так вот, по сравнению с ним вы — вареная груша.
Она опустила пистолет. Настало время прыгнуть и отобрать у нее оружие, но я еще не успел приготовиться.
— Он убил не меньше десятка людей, — продолжала она. — И каждого с улыбкой. Я уже давно знаю его. Я познакомилась с ним в Кливленде.
— Еще до применения ножей для колки льда?
— Если я дам вам пистолет, вы убьете его ради меня?
