господином, и с тех пор драконов в Эвенмере больше не водилось. Эту историю рассказывают во многих странах, но я говорю все, как было.
К вечеру странники вышли в Длинный Коридор и с полчаса шагали по его плавному изгибу, а затем повернули вправо и спустились по короткой лестнице, которая привела их к коридорчику с низкими потолками и стенами, забранными деревянными панелями. Действуя в соответствии с планом, изложенным в письме Картера, они отсчитали шесть панелей от входа в коридор, нашли кружок, обрамлённый резьбой, на седьмой панели, нажали на него, и панель со щелчком отъехала в сторону. Сара одарила своих спутников радостным, но немного взволнованным взглядом. За отверстием начинался туннель высотой не более четырех футов, оттуда пахло пылью и плесенью. Луч фонаря выхватывал из мрака полотнища паутины и разбегающихся мокриц.
Енох низко пригнулся и первым вошёл в туннель, освещая себе путь фонарём. За ним последовал Чант, за Чантом — Сара. Пол в туннеле оказался дубовым. Даже пригнувшись, Сара задевала потолок макушкой. Чант вздрогнул и поёжился: с начинавшейся неподалёку деревянной лестницы им навстречу скользнула ящерица.
— Не ошиблись ли мы? — спросил Енох и пожал плечами. Сара провела пальцами по стене и у самого пола нашла рычаг. Она нажала на него, и панель с глухим стуком встала на место.
— Наверняка не ошиблись, — сказала она. — Но похоже, ходить тут могут только гномы.
И над лестницей потолок остался таким же низким. Пришлось идти на согнутых ногах, отчего все трое стали похожи на неуклюжих уток. У Сары почти сразу разболелась спина. Над самой её головой по потолку разбегались пауки и расползались слизни. Стены на ощупь были влажными и мягкими, словно губка. Саре начало казаться, что проход сужается, что он того и гляди раздавит её. Туннель уводил все глубже и глубже под землю. Куда он ведёт? К древним гробницам?
— С вами все хорошо, леди Андерсон? — еле слышно спросил Чант.
— О, все просто замечательно, сэр, — шутливо отозвалась Сара, стараясь не выдавать страха. — Знаете, я так благодарна отцу. Он никогда не запрещал мне играть в мальчишеские игры. Порой мне кажется, что я слышу его голос: «Сара, ты не должна зависеть от других, ты должна быть сильнее других». Девчонкой я боролась с двоюродными братьями и порой побеждала их, я охотилась, освежевывала кроликов, строила крепости, карабкалась по туннелям, да мало ли ещё чем занималась. Вот только не помню, чтобы тогда было вот так трудно.
— Я тоже, — признался Чант.
— Вся проблема — в коленных суставах, — рассудительно проговорила Сара. — У детей коленные суставы так хорошо смазаны сливочным и подсолнечным маслом — ведь дети на девяносто процентов состоят из сливочного масла.
— Правда? А от меня утаили столь ценный научный факт в то время, как вручили диплом о присвоении степени доктора медицины.
— Вы учились в Лэнг-колледже, верно?
— Да, — не без гордости ответил Чант.
— Ну, тогда все понятно. Вот если бы вы обучались в Масляном колледже, то вы бы все-все знали о таких ценных фактах.
— Я предпочту стоять на своём.
— Вот стоять-то вам и не удастся, сэр. Все мы сейчас топаем на четвереньках.
Чант негромко простонал в ответ.
В полусогнутом состоянии они спускались по лестнице минут сорок иод аккомпанемент хрустящих суставов и пляску теней на отсыревших стенах. Приходилось часто останавливаться, чтобы дать отдых уставшим ногам. Сара изнемогла. Она мечтала о том, чтобы можно было убежать обратно, вверх по лестнице. Воздух был затхлым, ей казалось, что она тут задохнётся. Но вот наконец измученные спутники добрались до площадки перед обитой железом дверью. Дверь была закрыта на тяжёлый ржавый засов.
— Дверь хранит то, что прячется за ней, — изрёк Енох и, кряхтя, выпрямился. — Дерзнём ли мы открыть её?
— У нас нет иного выбора, — сказала Сара. — Скорее всего эта дверь была поставлена здесь для того, чтобы у стран, граничащих с Внешней Тьмой, не было непосредственного доступа во Внутренние Покои.
Чант вынул из кобуры револьвер.
— Как бы то ни было, предосторожность не помешает. Будь добр, отодвинь засов, Енох.
Сара тоже взяла винтовку на изготовку, думая о том, верное ли выбрала оружие. Проход был таким узким… Начни они с Чантом стрельбу, в Еноха могла угодить шальная или отрикошетившая пуля. Сара решила целиться как можно правее, чтобы не попасть в Еноха.
Енох ухватился за засов, но сам сдвинуть его с места не сумел. Пришлось Чанту поставить на пол фонарь и помочь старику. Дюйм за дюймом они одолевали неподатливый засов, он отодвигался со стоном, эхом отдававшимся в туннеле за дверью. Сара крепко сжимала винтовку. Кровь стучала у неё в висках. Чант и Енох продолжали сражаться с вековой ржавчиной. Наконец, издав громкий визг, дверь повернулась на петлях.
Из дверного проёма с писком и шелестом стремительно вылетели чёрные тени. Сара почти непроизвольно взвела курок, но не выстрелила, так как Чант стоял слишком близко. В следующее мгновение она догадалась, что это всего-навсего летучие мыши. Сара упала на колени и закрыла лицо ладонями. Стая летучих мышей, испуганно пища, метнулась вверх вдоль лестницы.
— Но как же они могли жить в такой глубине? — изумлённо проговорил Чант, после того как летучие мыши скрылись из виду. Сара встала и выпрямилась.
— Хорошо, что я вовремя поняла, что это мыши, и не успела выстрелить. Но я до сих пор вся дрожу.
— Нервы у вас железные, — похвалил её Енох. — Я бы точно выстрелил. Видимо, в туннеле есть шахта, через которую они могут влетать туда.
Чант поднял фонарь повыше, и из-за двери вылетела ещё пара летучих мышей, заставив людей снова пригнуться. Фонарщик, не выпрямляясь, толкнул дверь и открыл её нараспашку. За ней обнаружился квадратный, восемь на восемь футов, проем, уводящий во тьму. На несколько футов от двери пол был покрыт толстым слоем помёта летучих мышей, но дальше было чисто.
— Глубинный Переход, — сказал Чант. Он переступил порог, сжимая в руке револьвер, и негромко добавил: — «Теперь прощайте. Дальний путь мне предстоит. Но почему терзают душу смутные сомненья? Воистину ли вижу я дорогу пред собой, или она — всего лишь наважденье?»
Сара последовала за Чантом, Енох вошёл последним. С обратной стороны дверь не запиралась, но Часовщик крепко-накрепко затворил её. Дверь при этом издала чудовищно громкий лязг.
— Если тут кто-то обитает, неужто они не услышат такого шума?
— Надеюсь, тут никого нет, — негромко отозвалась Сара. — Но похоже, здесь немного теплее. И на том спасибо.
Они пошли вперёд, не отставая друг от друга ни на шаг. В свете фонаря, которым Чант освещал дорогу, плясали по полу, стенам и потолку их тени, искажаемые потёками слизи на камнях. Пол в туннеле был неровным. Он то шёл на подъем, то, наоборот, на спуск. Впечатление было такое, словно путники шагают по холмам. То и дело под ногами попадались растресканные камни, а то и вывалившиеся из стен или выдавленные из пола. Казалось, в этом туннеле порой происходят землетрясения. Стучали по камню подошвы, и их стук отдавался многоголосым эхом. Стоило кому-то из спутников произнести хоть слово — и оно разлеталось по туннелю сотнями шепотов. Сара вдруг резко остановилась, Чант и Енох тоже.
— Послушайте, — негромко проговорила она, и эхо зловеще зашептало: «Послушайте, послушайте, послушайте».
Когда эхо стихло, Сара наконец поняла, что ей показалось таким необычным. Всю жизнь её окружали звуки Эвенмера — и в переулках Иннмэн-Пика, и в коридорах Внутренних Покоев. Ни один дом не бывает совсем беззвучен: шипят газовые рожки, поскрипывают лестничные ступени, хлопают двери, но в Глубинном Переходе царила абсолютная тишина. Даже завывание зимней вьюги не могло проникнуть так глубоко под землю, под тонны почвы и камня. Они были здесь совсем одни.
— «Ни зелени листвы, ни света дня, что радовал бы очи, — произнёс Чант. — Лишь только вечный сон в
