— Итак, — прогремел Большой Дедди, глядя на старшего сына, — какие планы на следующую неделю?
Откинувшись на спинку стула, Бру подарил Пенелопе продолжительный взгляд, хотя отвечал вроде бы отцу:
— Поедем на дальние выгоны, пересчитывать скот.
— Хорошо, — кивнул Большой Дедди. — Это займет целую неделю, не меньше.
Бру лениво улыбнулся Пенелопе:
— Ага.
— Да, в общем-то, неплохая идея. Херд говорил, что на ранчо «Бар Нон» и «Дабл-Кей» угнали несколько сот голов скота за последнюю пару недель. Тебе тоже не помешает проверить.
Бру нахмурился:
— Угоняют скот?
— Точно, — хмыкнул Большой Дедди. Мне рассказал Крисон в гольф-клубе. Эти сукины сыны — прошу прощения, леди, — обратился он к присутствующим дамам, — угнали у него лучших быков. — Он шумно вздохнул. — Так что отправляйся, пересчитывай скот и возвращайся ко… мне… с… Ох, черт…
Мисс Кларисса поставила чашку на стол и обеспокоенно поглядела на мужа.
— Что такое, дорогой?
— Ты не можешь уехать на этой неделе, — медленно качая головой, сказал Большой Дедди.
— Почему это?
— Почему? — взревел отец, широким взмахом руки указывая в сторону Пенелопы. — У тебя занятия, вот почему!
— Да, братишка, — ввязался Бак, — ты же не можешь уехать, когда завтра занятие на тему правильного приветствия.
Покраснев как помидор, Мак едва не подавился, пытаясь не расхохотаться в голос.
Бру ухмыльнулся:
— Ну, приятель, это не проблема.
Бак поднял бровь:
— Нет?
— Нет. — Бру метнул такой взгляд в сторону Пенелопы, что ее щеки вспыхнули ярким румянцем. — Мисс Уэйнрайт любезно согласилась составить нам компанию на выгонах, так что я не пропущу ни минуты важнейших занятий по имиджу.
— Вот это действительно отличная идея! — воскликнул Большой Дедди, обрадованно глядя то на учительницу, то на ученика. — Но для маленькой леди стоит ли так надолго выезжать на дальние выгоны? Вы уверены, что выдержите?
Пенелопа кашлянула и посмотрела на мистера Брубейкера.
— О да, сэр. Я… э-э… с удовольствием поеду помогать пересчитывать скот, а заодно и продолжу занятия по имиджу.
— Вы поедете? — Мак и Бак были явно потрясены.
— Да. — Она искоса бросила взгляд на Бру. — Звучит очень… заманчиво.
— Ну-у, дела, — пробормотал Большой Дедди. — Уроки этикета на дальнем выгоне. Может быть, какая-то надежда все же есть.
Негромко постучав в дверь Пенелопы, Бру подумал, в здравом ли он уме. Время уже перевалило за полночь. Без сомнения, она сочтет его визит грубейшим нарушением этикета. Бру решил вернуться в свою спальню, но было уже поздно.
— Кто там? — донесся из-за двери ее нежный голос.
— Я.
Молчание.
— Это Бру.
— Я поняла. Что ты тут делаешь? — Она приоткрыла дверь.
Бру тряхнул головой. Черт его знает, что он тут делает. Он указал на пол:
— Я увидел свет под дверью и подумал, что ты еще не спишь.
День прошел в кругу семьи. Они играли в крокет, купались в бассейне и принимали гостей, и за целый день у Бру не было возможности побыть с Пенелопой наедине. Если он и ожидал, что к вечеру немного остынет, то ошибся. Ему по-прежнему хотелось видеть ее. Обнимать ее. Ему не нужна победа над отцом ценой потери этой девушки.
Может быть, хотя бы неделя на дальнем выгоне восстановит его самообладание. Он очень на это надеялся, понимая, что увяз по уши. Он больше не мог сдерживать свое влечение к ней. А что, черт возьми, он делает у нее в комнате посреди ночи?
Дверь закрылась, Пенелопа прислонилась к ней спиной и встревоженно посмотрела на него.
— Тебе что-нибудь нужно?
О-о, проклятье. Он не может сказать. По крайней мере сказать правду.
— Я хотел узнать, все ли ты приготовила к завтрашнему отъезду.
— Думаю, что да. — Она подошла к кровати и указала на лежащие там чемоданы.
Бру фыркнул:
— Не можешь же ты тащить все это барахло с собой.
Ее брови тревожно сдвинулись:
— Почему?
Подойдя к ее кровати, Бру принялся рыться в вещах.
— Потому что почти все это тебе не нужно, — засмеялся он и вытащил один из ее цветных шарфиков. — Можешь свои дурацкие шарфики и нелепые туфельки оставить здесь.
Пенелопе его насмешливый тон не понравился.
— В моем гардеробе нет ничего ни дурацкого, ни нелепого. Это, — она выхватила из его руки шарф, — орудия бизнеса.
— Но на выгоне они тебе ни к чему. — Он медленно улыбнулся, подняв кверху какую-то вещичку из ее нижнего белья.
Пенелопа выхватила ее и швырнула обратно в чемодан.
— Только потому, что приходится ехать на выгон, не обязательно утрачивать профессиональный вид, — возразила она, и в глазах Бру снова промелькнула искорка смеха.
Он покачал головой и хмыкнул.
— Ну, хорошо! Что же мне тогда взять? — воскликнула она, воздевая руки кверху.
— Для начала — джинсы и башмаки.
Оттолкнув его, Пенелопа принялась укладывать обратно вещи, которые он вытряхнул.
— У меня нет ни единой пары, — поморщившись, она точно выплюнула последнее слово, — джинсов.
— Можешь одолжить у моей сестры. — Он окинул ее оценивающим взглядом. — Похоже, у вас один размер. И пару башмаков найдем. Пороемся у сестры и у моего младшего брата. Без обуви не останешься.
— Но мне кажется, что хотя бы что-то из моих вещей не помешает, — вставила Пенелопа. — На всякий случай.
Бру потянулся и зевнул, и взгляд Пенелопы невольно оказался прикован к его широкой мускулистой груди под рубашкой. Его мускулы были твердыми, сильными и теплыми. Она знала это. Краска залила ее щеки, и Пенелопа поспешно отвернулась.
— Все это сплошное барахло, — проворчал Бру. — У тебя есть отличная возможность все это бросить здесь.
— Ты невыносим. — Пенелопа невольно улыбнулась.
— Я знаю.
Она подняла на него глаза:
— Мне пора заканчивать. Уже поздно.
