подошла к двери, выглянула наружу и прислушалась. Слышалось громкое стрекотание цикад, и все выглядело спокойным и безмятежным. Она прислонилась головой к косяку и прикрыла глаза. Какие еще «подарки» ей предстоит получить и долго ли она это выдержит? Когда они все наконец успокоятся и оставят ее в покое?
В этот момент зазвонил ее мобильный. Может, Рассел? Сердце радостно ёкнуло. Она подбежала к столику и схватила телефон. Так и есть! Это он!
— Звездочка, привет.
— Привет, Рассел. Рада слышать твой голос. — Зачем я это сказала? Даже если это правда, не стоит говорить ему подобные вещи. Это ни к чему. К тому же совсем не хочется, чтобы он услышал отчаяние в моем голосе.
— Я тоже рад тебя слышать. Надеюсь, я не оторвал тебя от бега трусцой в Центральном парке Кливленда. И не мешаю тебе вести серебристый «рено» по окраине Лос-Анджелеса.
Итак, он тоже видел этот дурацкий репортаж. С ума можно сойти!
— Бог мой, Рассел, вначале я жутко перепугалась, подумала, что они и вправду обнаружили, где я прячусь. Особенно когда показали этих студентов. Это ведь те самые, которые преследовали меня от берега до самого дома той ночью. Они же были на пляже в тот день, когда мы познакомились. Уже два раза я сталкиваюсь с ними и едва не попалась. Надеюсь, третьего не будет.
Она попыталась рассмеяться, но смех вышел невеселый, скорее нервный и неестественный.
— Можно подумать, буквально всем есть до меня дело, как будто больше нечем заняться, — пожаловалась она.
— Я их понимаю, — пошутил Рассел. — Вот мне, например, очень даже есть чем заняться, но все равно я постоянно думаю о тебе.
Повисла тишина.
— И что, по-твоему, я должна на это ответить?
— Да мало ли? К примеру, что тоже думаешь обо мне.
Она мгновение колебалась, потом призналась:
— Да, Рассел, я тоже думаю о тебе.
— Рад это слышать, — тепло отозвался он. — А теперь послушай, что я тебе скажу. Судя по прогнозу погоды, такая жара продержится еще несколько дней. Дверь, ведущая во двор, у меня не заперта. Предлагаю тебе ночевать в большом доме, потому что там хороший кондиционер.
Стелла посмотрела на запотевшую чашку чая со льдом, по которой вода струйками стекала на столик, образовывая лужицу. Бассейна нет, в море искупаться она не может. Стелла прекрасно понимала, что предложение отличное. И все-таки она колебалась.
— Стелла, почему ты молчишь? — спросил Рассел.
— Я думаю.
— Что тут думать? Меня, скорее всего, не будет еще несколько дней. В коттедже, конечно, очень мило и уютно, но душновато, согласись. А в моем доме ты сможешь наслаждаться прохладой, балконом с видом на океан и целым морозильником мороженого. В доме есть гостевая комната, но можешь расположиться там, где тебе понравится.
— Спасибо, Рассел, но…
— Никаких «но», Звездочка. Просто перебирайся в дом — и все. Ну что в этом плохого?
И в самом деле — что? — подумала Стелла.
— Значит, договорились? — продолжал настаивать Рассел.
— Договорились.
— Вот и славно. Тогда пока. Я тебе еще позвоню.
— Пока, Рассел.
Закончив разговор со Стеллой, Рассел нажал кнопку на аппарате внутренней связи.
— Мелинда, зайди, пожалуйста, ко мне.
Через пару секунд вошла секретарша с карандашом и блокнотом. Вид у нее был неодобрительный.
— Мистер Брэддок, почему вы опять прилетели? Ведь вы в отпуске. Вот погодите, я пожалуюсь доктору Вернону.
Рассел улыбнулся.
— Я здесь ненадолго, Мелинда, клянусь. — Он нахмурился. — А ты-то сама почему еще не ушла? Ведь уже почти шесть? Тебе давно пора быть дома и кормить своих попугайчиков.
— Должен же кто-то проследить, чтобы вы не просидели тут всю ночь за работой. И у меня не попугайчики, а канарейки. Ну что такого из ряда вон выходящего случилось, что вы прилетели в офис? — Она села на стул напротив и сняла очки.
— Надо было решить срочные вопросы с некоторыми клиентами, ты же знаешь.
— Знаю, — отозвалась Мелинда. — Как знаю и то, что с этими вопросами прекрасно мог бы справиться и Алекс Джеймсон, к примеру, или Лайонел Бисби.
— Совершенно с тобой согласен, — неожиданно заявил Рассел.
Мелинда, не ожидавшая, что босс так быстро согласится с ней, даже опешила немного.
— Согласны? В самом деле? Зачем же вы тогда…
— Привычка брать решение всех самых сложных вопросов на себя, полагаю, — признался Рассел. — Но ты права: мне следует больше доверять своим коллегам. Все они прекрасные, высококвалифицированные специалисты. Вот решу проблему, возникшую с заказом нефтепромышленника из Венесуэлы, и передам все дела Алексу.
— В самом деле? — скептически усмехнулась Мелинда.
Рассел встал и потянулся.
— А то. Для чего же тогда я нанимал на работу столько профессионалов, если не использовать их потенциала?
Мелинда с сомнением посмотрела на него, все еще не веря, что он так быстро согласился с ней.
— Именно об этом я вам всегда твержу, мистер Брэддок. Вы ведь не двужильный, и вам, как всем, тоже нужно отдыхать.
Рассел улыбнулся.
— Ты, как всегда, права, Мелинда. А теперь к делу: сообщи Алексу и Лайонелу, что завтра утром, скажем в восемь тридцать, совещание. Распределим обязанности, обговорим все детали. И я со спокойной душой снова отправлюсь к себе на остров. — И к Стелле, мысленно добавил он.
Мелинда просияла.
— Вот и замечательно. Сейчас все сделаю, мистер Брэддок.
После того как секретарша ушла, Рассел пошарил в кармане брюк и вытащил визитку. Повертев кусочек картона в руках, он положил его на стол и протянул руку к телефону. Ответил приятный мужской голос.
— Детективное агентство Херефорда слушает.
В доме Рассела было много кроватей, и она могла выбрать любую. Но выбрала его кровать.
Себе она сказала, что просто посмотрит на его комнату, а потом отправится в гостевую спальню, где и будет спать.
На следующее утро она решила, что виной всему было то, что его кровать оказалась незастеленной. Она как будто манила ее своим милым, таким домашним, таким уютным беспорядком. Ей захотелось взбить подушку — ну что в этом плохого? Ведь взбивать подушку — такое невинное занятие…
К несчастью, она слишком близко поднесла к ней лицо и почувствовала его запах. После этого Стелла уже не могла удержаться: зарылась лицом в подушку и принялась вести себя как влюбленная дурочка. И хотя прекрасно понимала это, но ничего не могла с собой поделать.
Сбросив всю одежду, она забралась голой под простыни этой огромной кровати, и в тот момент это отчего-то показалось ей вполне естественным, словно здесь было ее место.
Утром разум возобладал над эмоциями, и Стелла постаралась придать постели точно такой вид, в каком нашла ее.
