Кира. Следы бессонной ночи безжалостно проступали сквозь густой слой косметики. Увидев Максима, Кира попыталась улыбнуться. Улыбка получилась неестественная, даже какая-то зловещая.
— Извините за лицо, — бросила она и, отвернувшись, решительно зашагала к дверям фитнесс- центра.
— Хорош натюрморт… — прошептал Максим и двинулся следом.
Кира пыталась вставить ключ в замочную скважину и не попадала. Наконец опустила руки и в растерянности посмотрела на Максима.
— Хреново? — спросил он, открывая дверь и пропуская ее вперед.
— По-всякому, — буркнула Кира и нырнула в свой кабинет.
— Мне бы с тобой поговорить, — заявил Максим, поставив ногу на порог и не давая ей закрыть дверь.
— Максик, милый… — заныла Кира. — Ну, полчасика, а? Дай мне в порядок себя привести. Сама себе противна, а ты — поговорить!
— Душу за полчаса не отмоешь, — с задумчивым видом проговорил Максим; но, сжалившись, пошел ей навстречу. — Ладно. Мажься. Через полчаса жду. Обязательно.
Он вернулся к себе и тщательно вымыл руки, вонявшие машинным маслом. Заварил кофе, удобно устроился в кресле и закурил. В этот момент зазвонил телефон. Максим каким-то образом научился довольно точно определять, кто звонит. Когда звонок взвывал часто, нетерпеливо, резко — звонил Бар. Мягкие, мелодичные трели выводили клиенты. Сейчас звонок был сухой, безразличный, чисто информативный, хотя и не без некоторой тревоги. Максим поднял трубку, поздоровался. Звонил сменщик. Поскольку работа была круглосуточной, общались они исключительно по телефону.
— Послушай, Макс, тебе сегодня никто из должников не звонил?
— Пока нет. Да у меня их и немного.
— Зато у меня — целый фолиант. Думаю, пора прекращать эту порочную практику. Кризис кризисом, но ведь в конце месяца свои же бабки вкладываем. Тебе это надо?
— Нет, конечно. — Максим попытался возразить: — С другой стороны, не было пока случая, чтобы не возвращали… Боюсь, начнем давить — клиентуру растеряем. Кризис — это ты верно подметил. Но ведь приличные клиенты — люди с гонором. Уйдут — больше мы их не увидим.
— Так я же и не призываю отшивать постоянных, твердых клиентов. Я же понимаю, что есть люди, без которых нам не обойтись. На неделю задержит, зато потом и отблагодарит за доверие так, что хочется кредит еще на месяц продлить… Проблема — их друзья, друзья их друзей, любовники бывших любовниц… Пропадет — где такого искать?
— Ясно, Серега. Согласен. Что ты конкретно предлагаешь?
— Я уже начал. Хочу до конца месяца подбить все бабки и сжечь свой долговой гроссбух. Вчера обзвонил всех, кого застал.
Так что жди, сегодня начнут подъезжать. Возьми в тумбочке тетрадь, отмечай всех, кто отдаст. Идет?
— Идет. Я сегодня тоже позвоню.
— Еще одна проблема, Макс. В комнате отдыха, в гардеробе, задняя стенка рухнула. Она и держалась-то на каких-то распорках, а сейчас выскочила. Не в службу, а в дружбу: будет свободное время — посмотри.
— Хорошо. Пока.
— Пока.
Максим направился было в комнату отдыха, решив сразу снять этот вопрос, пока есть время, но не успел.
Грохнула входная дверь, следом за ней — директорская. Максим усмехнулся. Константин уже не считает нужным здороваться. Что же, его право. Воспитывать его поздно и бессмысленно. Максим включил сплит-систему, и тяжелый табачный дух, заполнявший помещение, моментально улетучился. Вымыв чашку, Максим проверил содержимое холодильника.
Дверь у Кости была приоткрыта. Оттуда доносился голос:
— Ты что, оглох, балбес? — Костя с кем-то мило беседовал по телефону. — Я же сказал: через неделю! Все! Привет жене. Что? Все, я сказал! Закончили!
Интересная манера вести разговор — отметил Максим. Говорить, не слушая ответов. Он-то уже привык к этой особенности, а вот другие… Максим задумался. Баргузов всегда так говорит по телефону — нетерпеливо, отрывисто. Но вспомнился случай, когда из сауны доносилось терпеливое, монотонное бормотание: «Да, хорошо… Ладно, пока… Привет жене… Хорошо…» Ровно без всплесков, как… Сердце кольнуло, и жаркая волна прилила к горлу… Как магнитофон…
— Максим, твоя вечная невеста готова выслушать полную гнева обличительную речь — касательно своего предосудительного поведения — и со смирением принять приговор.
Он вздрогнул и обернулся. Перемены, происшедшие с Кирой, впечатляли. Перед ним стояла стройная, подтянутая женщина, несколько легкомысленно одетая, что отнюдь ее не портило. Лицо посвежело, на щеках играл нежный румянец. Искусно подкрашенные глаза лучились плутовским весельем. От Киры исходил едва уловимый аромат французского парфюма.
— Присядь-ка, слабая женщина. — Максим кивнул на кресло. — Ваше поведение, мадемуазель, — это, к счастью, только ваши проблемы. Я хотел поговорить о проблемах, которые ты создаешь другим людям.
Он внимательно посмотрел ей в глаза. Она отвела взгляд, засуетилась, заерзала в кресле.
— Что ты имеешь в виду? Какие проблемы я создаю? И кому?
Максим демонстративно отвернулся, занялся кофеваркой.
— Кофе будешь? — спросил он, не оборачиваясь, и, услышав утвердительное мычание, сварил две чашки.
Когда Кира поднесла к губам чашку, он спросил:
— Сколько ты должна Татьяне за дачу? Когда обещала отдать? Почему прячешься?
Кира внешне никак не отреагировала. Она медленно, маленькими глотками отхлебывала из своей чашки и смотрела прямо перед собой, мимо Максима. Он заметил, что глаза ее повлажнели, но голос оставался твердым.
— Ты уверен, что должен влезать в это дело? Оно ведь тебя никаким боком не касается…
— Касается! — перебил ее Максим. — Касается! Ты же не сволочь, Кира. Я знаю это, и ты знаешь, что я знаю. Что случилось? Объясни, будь добра! — Она молчала. Лицо ее сморщилось, разом потеряв привлекательность. По щеке прокатилась слезинка. — Ты же знаешь, из-за чего они продавали дачу. Будь на твоем месте кто-то другой, — он бросил взгляд в сторону директорского кабинета, — я бы и разговора не затевал. Но ты-то, ты!.. Ты же нормальный человек! Решила попробовать себя в роли рэкетирши?
— Ничего я не решала, Макс, — вздохнула Кира. — Так получилось. Жизнь все решила.
Максим удивленно посмотрел на нее. Покачал головой.
— Что значит — жизнь решила? Что заставило тебя обманывать людей, которые тебе верили? Зачем ты покупала дачу, заведомо зная, что денег у тебя на нее нет?
Кира достала из сумочки зеркало, платок. Тщательно вытерла слезы. Макияж был безнадежно испорчен, и она досадливо поморщилась.
— Пойми, Максик. Мне же обещали эти деньги. В долг, конечно, но обещали. Еще за пол года до покупки…
— Что, обещали и не дали? — Максим смотрел на Киру с недоверием. — Кто же это?
— Вот-вот… — Она кивнула. — В этом и состоит главная проблема. Петя обещал. Генин.
— Вон оно что… — протянул Максим. — Постой-ка, но ты же купила дачу уже после… Ну, позже?..
— Да, конечно, — согласилась Кира. — При том разговоре присутствовал Бар. Я — к нему. Он — с широкой душой, мол, если тебе Петька обещал, можешь на меня рассчитывать. Только не сразу. Через недельку-другую. Ну я и оформила покупку, обещав отдать остальное через две недели.
— И что?
— А ничего. — По ее щеке снова прокатилась слеза. — Я ему все объяснила, а он мне — твои, мол,
