Бабка побагровела, открыла рот еще шире меня, собираясь дать отпор, но тут Грицацуиха хорошенько толкнула ее в бок и умильно прощебетала:
— Прости нас, дур старых, по неразумию.
Она вскочила, сбегала в кухню и принесла мне стаканчик с водой:
— На, дитятко, выпей.
Я зло посмотрела на нее, но стакан взяла — сушняк давил по-зверски.
— Сгною! — с ненавистью посмотрела я на бабок.
— Машенька, солнышко, обязательно сгноишь, непременно сгноишь, — снова защебетала Грицацуиха. — Только вот сначала пошли на кухоньку, мы тебе блинчиков принесли, с пылу, с жару, молочко свое, не купленное, вареньице из лесной земляники — сама собирала, ты ж такое любишь, ну пошли, золотая моя…
И хитрая ведьма стала бочком-бочком подпихивать меня в сторону кухни. А я вдруг ощутила что совершенно не злюсь на нее. «Опоила, как пить дать успокоем опоила», — вяло подумала я.
Блинчики и правда были вкусными. Однако первым делом я подскочила к крану, схватила стакан и принялась хлестать холодную воду. Вода, слегка ржавая и мутная от хлорки была удивительно вкусной. Потом уже я подхватила блинчик и вот так, стоя, принялась его жевать.
Грицацуиха, видя что я отошла, принялась оправдываться:
— Ты Марья сама подумай, мы ж для твоей же пользы. Ты ведь забыла про все, как только тебя ломать начало, не так?
— Ну так, — нехотя признала я. Вспоминать мне не хотелось. Я вела себя как какое-то животное, а не человек.
— Ну вот, ты уехала, а я погодила чуток да поехала к Грапе. Давай, говорю, кума, Машку спасать будем. Да если б мы тебя не заперли — ты б не в жисть не удержалась! А второй раз такое не переделывают, ты уж прости, что так пришлось поступить с тобой.
— Ладно, — кивнула я. — Вы уж меня извините, что накричала на вас. Не в себе я была.
— Я так и поняла, — поджала губы моя бабулька и положила мне еще блинов на тарелку: — Ешь давай!
— Не, баб Грап, — помотала я головой. — Первым делом мне в ванную надо, отмочиться хорошенько, а то я бомж бомжом.
— Ну как знаешь, а мы тут уберемся пока, а то развела тут свинарник.
— Сама уберусь, — недовольно буркнула я.
— Иди уж, — махнула она рукой.
— Серега-то как? — максимально ровно спросила я, стараясь не сорваться на крик. Вот уж кому я уши оборву!
— Да кто его, поганца, знает, — как-то жалобно ответила бабка. — Пропал, как пить дать пропал…
Через час я была вымытая, свеженькая и розовенькая, а дома стараниями бабулек установился идеальный порядок. Силком впихнув в меня штук сорок блинчиков, бабульки решили свою миссию выполненной и пошли вниз, к бабе Грапе в квартиру смотреть трансляцию соревнований по фигурному катанию. Почему-то к этому виду спорта они относились так, как мужики к футболу.
Я же маялась от безделья, бродя по комнатам. Чем заняться — не знала совершенно.
И тут в домофон позвонили. Я радостно побежала к двери, сняла трубку и спросила:
— Кто там?
— Открывай, свои, — буркнул мерзкий мужской голос.
Ясно, кто-то из моих уголовников.
Я нажала на кнопку на домофоне, открыла дверь квартиры и уставилась на лифт. Скоро из него появился Зырян.
— Дома кто есть?
— Да не, одна, — честно призналась я.
— Ну пошли тогда, поговорим, — кивнул он и не разуваясь прошлепал в кухню.
Я быстренько налила кофе — как раз перед его приходом от нефиг делать сварила, выставила блюдо с рафаэлками и уселась, ожидая что он мне скажет на этот раз.
— Я это, Марья, извиниться пришел.
Я потрясла головой — мне послышалось? И недоуменно на него воззрилась.
— Олега мы поймали того, деньги с него вытрясли, ты уж извини что так получилось, — как ни в чем ни бывало продолжил он.
— Где хоть поймали-то? — только и смогла сказать я.
— В Германию, козел, свалил, там его и взяли, — пожал он плечами.
— Я же говорила что я не при делах! — зло сказала я.
— Да я и сам сомневался, если честно, что ты тут замешана, — признался Зырян. — Всегда нормальной девкой была, никаких замуток от тебя не было, честно работала, вот только дерешь ты с клиентов много, Марья!
— Ну уж звиняйте! — развела я руками. — После такого я точно тебя скидкой обеспечивать не буду!
— Да, насчет скидок и прочих денег — братец придурочный те полмиллиона отфутболил обратно, не хочу, говорит, чтобы Машенька потом за эти деньги натурой расплачивалась со всякими швейцарскими козлами. Если будет к тебе приставать — так у братца и квиток есть.
Я посмотрела на него и дико заржала! Господи! Да кто хоть за мою натуру пол-лимона зеленью-то даст?
— Чего я смешного сказал? — набычился он.
— Да не, к тебе никакого отношения не имеет, — сразу оборвала я смех.
В дверь позвонили. Видать внизу дверь открыта, и кто — то свой, раз охрана пустила без проблем. Я попросила Зыряна подождать секунду и пошла открывать.
На пороге стояла Ленка.
— Привет, — сказала я.
— Привет! — радостно улыбнулась она. — Я пришла тебя на свадьбу пригласить официально, ну и так поболтать, ничего что я без звонка?
— Заходи конечно, только у меня сейчас гости, так что беги пока ко мне в спальню.
Ленка кивнула, принялась разуваться, при этом без умолку болтала:
— Ой, Машка, ты не представляешь, как я тебе благодарна, что я через тебя с Денисушкой познакомилась! Так что на нашей свадьбе ты самым дорогим гостем будешь!
Я быстренько проводила ее на лестницу вверх и пошла к Зыряну — не дело такого человека заставлять скучать, не дай боже еще обидится, заскучает…
Однако дойти я не успела.
В дверь снова позвонили.
Вот черт!
Я распахнула дверь — на пороге стояла Глашка.
— Машка! — заорала она с порога. — Я к тебе по делу!
— Ну заходи, раз по делу, — посторонилась я, пропуская ее.
Глашка тут же принялась стаскивать с себя пальто, сапожки, при этом рассказывая:
— В общем, приехал тот банкир-то!
— Какой банкир? — не поняла я.
— Ну как какой? — удивилась она. — Помнишь, я у тебя его на сайте знакомств выбрала?
Я что-то такое припомнила.
— Так вот, он сразу приехал — у него как раз отпуск был, уже неделю тут, и мы решили расписаться! Вот я и подумала — раз ты помогла нам найти друг друга — будешь свидетельницей?
— Будет, раз такое дело! — раздался мерзкий голос Зыряна.
Я обернулась — он стоял на пороге кухни и смотрел нехорошим взглядом на меня.
— А я уже, как лох, поверил в то, что ты к этим брачным аферам не имеешь никакого отношения! — его взгляд буквально прожигал.
