- Хорошо,- седой мужчина пожевал кончик сигары,- Если будут еще какие-нибудь новости, связанные с этим делом, немедленно сообщите мне. Немедленно. Вы лично отвечаете за это, ясно?
- Да, сэр. Конечно, сэр.
Лаборант согнулся еще ниже. Сейчас он напоминал хорошо вышколенного слугу у трона своего господина. Отчасти, это так и было.
Седого мужчину звали Ден Луин, и он был президентом Компании.
Эндрюс тяжело уставился на сидящего перед ним Клеменса.
Кабинет директора был похож на сотни таких же кабинетов во всех уголках Вселенной, на многочисленных колониях. Та же скудная обстановка, такой же вентилятор, устало перемешивающий вязкий, пропахший табаком и синтетическим кофе, воздух. И все же, чем-то он отличался. Какими-то неуловимыми мелочами, характерными для дальних галактических тюрем.
В другое время Клеменс позанимался бы упражнениями на внимательность, пытаясь определить, что же это за мелочи, но не сейчас.
Разговор намечался неприятный, в характерной для Эндрюса грубой манере. Это врач определил сразу, как только увидел сцепленные в замок волосатые пальцы и резко обозначившиеся мешки под глазами директора.
Клеменс опустился в кресло для посетителей, пытаясь догадаться, что же так разозлило толстяка. Не гибель заключенного - точно. Случай, конечно, не очень приятный, но не настолько опасный, чтобы Эндрюс ТАК переживал. Нет. Здесь было что-то другое. Клеменс видел и выступившие на висках директора пульсирующие венки, и потяжелевший подбородок. Все эти признаки могли значить только одно - Эндрюс очень встревожен и напуган. Хотелось бы еще узнать чем.
Долго гадать врачу не пришлось.
- Слушай ты, дерьмо собачье,- злобно процедил толстяк,- Если ты еще раз такое выкинешь, я тебя на куски разорву.
- Прошу прощения…,- Клеменс удивленно вскинул брови, пытаясь показать полное недоумение,- Боюсь, что я не совсем пони…
- Ах, ты не понимаешь?- прорычал, подаваясь вперед Эндрюс,- Только что я получил сообщение по супер-срочной связи. Мы еще НИКОГДА не получали подобных извещений от Компании. Им нужна эта женщина! Ты понял? Она должна сидеть в лазарете и не высовывать свой нос наружу! Это очень важно!
- Почему?
Клеменса раздражал тон директора. «В конце концов, он не заключенный, чтобы с ним так разговаривали! Пошел он, этот Эндрюс, к такой-то матери! Скотина!»
- Да не знаю я почему! Откуда мне знать, мать твою,
- Я - врач, вы - тюремщик!- тихо и зло ответил Клеменс.
- Да ладно мне тут дерьмо нести! Мы оба прекрасно знаем, кто ты!
Врач спокойно встал и шагнул к двери.
- Сесть!- заревел директор.
- Я думаю, мне лучше уйти,- внятно сказал Клеменс, глядя толстяку в глаза,- Знаете, вы мне кажетесь очень неприятным человеком, мистер Эндрюс.
Толстяк вскочил, в два прыжка догнал доктора и резким рывком повернул к себе.
- Послушай, ты, мистер Клеменс,- злобно прошипел он,- Может быть, мне стоит объяснить все о тебе твоей новой подружке, а? Просто так, для общего образования?
Клеменс замер. Лицо его окаменело, став похожим на застывшую гипсовую маску. Значит, и его комната просматривается!
- Так что сядь, мать твою!
Врач взял себя в руки и опустился в кресло. Возможно, ему следовало бы дать Эндрюсу в зубы, но он не мог позволить себе подобной роскоши. По крайней мере, сейчас, в данный момент.
Пунцовый, словно перезрелый помидор, директор, тяжело отдуваясь, прошел к своему месту и сел, снова уставившись на замершего Клеменса.
- Ну, так должен я узнать что-нибудь, чего не знаю?
22
Ветер гулял по свалке, играя хламом, который годами сваливали здесь, даже и не думая вывозить. Заключенные нашли бы, что Рипли везет. Такой ветер считали почти безветрием. Но женщине так не
казалось. Ледяные жадные лапы забирались под куртку, оглаживали живот, грудь, спину. Она захлебнулась им, словно водой, и испугалась, что утонет в этом ветре, как в черной, покрытой свежим настом, реке. Но уже в следующую секунду, отвернув лицо, почувствовала, что дышать становится легче. Морозный воздух обжигал легкие, и Рипли как-то отстраненно подумала: пневмония. И, тем не менее, женщина быстро пошла вдоль мусорных гор, отыскивая останки андроида. Она знала: Бишоп должен быть где-то здесь, рядом. Вряд ли заключенные потащили бы его далеко. Обрывки каких-то шлангов переплетались, как клубок стальных, отливающих тусклым серым цветом, змей. Ветер шевелил их, но сбросить всю эту многотонную смерзшуюся громаду не мог. «И слава богу»,- подумала Рипли. Иначе Бишопа завалило бы так, что ей пришлось бы бродить здесь сутками, разыскивая то, что нужно.
Как это ни странно, ей удалось отыскать андроида раньше, чем она предполагала. Скрюченная застывшая рука синтетического человека торчала из мусора, словно пытаясь содрать сведенными пальцами темный покров облаков с хмурого неба.
Рипли ухватилась за запястье и потянула робота к себе. К ее удивлению, он легко поддался. Скорее всего этому способствовали обрывки полиэтиленового мешка, в который заключенные завернули тело. Подхватив останки на руки, Рипли подтянула их к низкой оловянной чушке и, уложив Бишопа сверху, откинула пленку.
Она с облегчением увидела, что голова андроида, хоть и значительно поврежденная, была на месте. Сохранилась даже шея и куски плеч. Лохмотья синтетического кожного покрова свисали с того, что когда-то было Бишопом. Искусственные кости переломаны, но в целом, андроида можно было привести в действие. Двигаться он не сможет, но говорить - вполне. Мозг цел, а это - главное. Так говорил сам робот, перед тем, как погрузиться в криогенный сон. Она поплотнее завернула тело, вернее, то, что от него осталось, в полиэтилен и, взвалив на спину, пошла к комплексу. Это было сложнее, потому что ветер дул ей в лицо, перебивая дыхание.
Рипли торопливо поднялась на узкое крыльцо и замерла. Прямо перед ней, в темноте коридора, возвышались три фигуры. Три белых пятна, обозначающие лица, обращены в ее сторону. Ленивые, расслабленные позы в любую секунду готовых броситься хищников. Она попятилась. Ладони, сжимающие мешок, взмокли, несмотря на мороз. Рипли стало страшно. Эти люди - убийцы. Они спокойно могут изнасиловать ее и, раздробив голову чем-нибудь тяжелым, зарыть труп в груду мусора, которая к утру замерзнет так, что не разобьешь.
Рипли быстро нырнула в соседний проход, тянущийся параллельно первому.
Конечно, смешно было бы ожидать, что они не предусмотрели подобного исхода.
Заключенный, один из тех, что сидели за столом Диллана, шагнул к ней, вынырнув из теплого, пахнущего гарью, сумрака. Рипли успела разглядеть вытатуированную синюю слезу в наружном уголке правого глаза, прежде, чем сильный удар швырнул ее на стальную трубу, служащую перилами
