Небогатов внезапно сник и, как показалось, с жалостью посмотрел на Зазнобина. Сгорбившись, он махнул рукой – чего, мол, с тобой говорить, отыскал меж камней коньяк, снова сел на валун и сделал глоток из горлышка.
– Это базальтовые выходы. На глубину около пятидесяти метров. Такие есть с севера, с запада и с юга – я проверил. Готовая защита для «единорогов» и «фаланг». «Единороги» возьмут десант, «фаланги» не позволят прицельно расстреливать вас с орбиты. С востока придется строить бетонные капониры. Девку... не надо мне девку. – Небогатов взглянул на зажатую в кулаке бутылку, где оставалась еще почти половина, и внезапно ахнул ее о камень. – Ты мне людей дай, орудия! – рявкнул он.
– А где я тебе орудия возьму? – заорал в свою очередь Зазнобин.
– «Единороги» с кораблей снять – на абордаж ваши лоханки брать не будут, расстреляют издали. А «фаланги» закажи.
Зазнобин огляделся, прикидывая фронт работ и сколько человек потребуется снять с других объектов. Получалось около тысячи, технику придется снять с горнорудных разработок.
– Ладно, извини, – сказал он, подойдя и положив руку на плечо Небогатова, – я ведь думал, ты дурака валяешь.
Кирилл Владимирович дернул плечом.
– Ладно, чего там. Я карту составил, где капониры готовить. Пойдем, она у меня в машине.
Вдвоем они спустились вниз. Небогатов передал Зазнобину кристалл с картой, кивнул и полез в топтер. Устроившись на сиденье, он обернулся:
– Что за концерн прислал представителя?
– Так об этом я и хотел поговорить с тобой! – воскликнул Иван. – «Макнамара инкорпорэйтед» нами заинтересовался.
Небогатов нахмурился, покусал губу.
– Ты вот что, Иван. Организуй мне сеанс связи с Новым Петербургом. И желательно без свидетелей и в закрытом режиме.
– Сделаю, Кирилл.
Они пожали друг другу руки, Небогатов захлопнул дверцу, и через минуту топтер скрылся в направлении Рюрика.
Зазнобин осмотрелся. В душе остался нехороший осадок – взял, да и обидел человека, не разобравшись, в чем дело.
– Да, Ваня... много чего ты знаешь, много чего умеешь, а как был дураком, так и остался.
Касьян Полубой протиснулся в узкий лаз, чихнул, подняв облако пыли, и, подтянувшись, спрыгнул вниз. Над головой месили воздух огромные лопасти вентиляторов, нагнетая давление в воздуховоды. Касьян открыл крышку распределительного щита и вынул из сумки на поясе тестер. Обычная работа, будь она неладна. Уже второй месяц он ползал по коллекторам, собирая всю пыль, которая скопилась, распугивая крыс и тараканов. А что делать? Прежде чем доверить собственный участок, начальство должно убедиться, что новичку можно поручить серьезную работу.
Полубой подсоединился к клеммам, включил прибор и от души выругался – экран мигнул пару раз и погас. Так уже было не один раз, но на все просьбы Полубоя отремонтировать аппарат напарник, упитанный и спокойный, как удав, Энтони Лимас советовал как следует потрясти машинку, глядишь, и заработает. Машинка работала исправно, но только в конторе, в рабочей обстановке она работать категорически отказывалась.
Касьян тряхнул ее раз, другой.
– Тони, – сказал он в проволочку микрофона, висевшую возле губ, – эта зараза опять не контачит.
– Тряхни ее пару раз, – последовал ответ напарника.
Полубой цыкнул зубом, отсоединил тестер, вздохнул, а затем легонько сжал его в кулаке.
Пластик лопнул, брызнуло стекло экрана. Касьян с чувством выругался.
– Что там у тебя? – забеспокоился Лимас.
– Тут какая-то хрень прямо на тестер свалилась, – огорченно сказал Полубой, – вдребезги разнесла.
– Черт! Хозяин разорется, – уныло сказал Тони, – работу хоть сделал?
– Сделал. – Полубой ссыпал остатки капризного прибора в сумку, вынул из кармана универсальный дешифратор, быстро прозвонил распределительный щит, устранил неполадку и вновь связался с напарником: – Я выхожу.
– О'кей.
Через десять минут Полубой влез в глидер, стоявший возле «Ойл ривайвл» – компании, откуда пришел очередной вызов, и бросил на колени Лимасу сумку с обломками тестера.
– На, полюбуйся.
Лимас сунул в сумку вислый нос и огорченно покачал головой.
– Вызовы еще были? – спросил Касьян.
– Нет. Поехали в контору. Все равно рабочий день почти закончился.
Полубой поднял старенький глидер на общий уровень и влился в плотный поток машин – клерки, секретари и секретарши, менеджеры и прочие обитатели Нью-Вашингтона, закончив рабочий день, торопились домой.
В компанию со скромным названием «Мэджик оксиген» он поступил после недельных занятий с Сандерсом. В занятия входила теория – три часа под пиво и воспоминания о приключениях на Хлайбе, а также формирование легенды, – и шесть дней шлифовка акцента переселенца с Кардиффа – планеты, где выходцы из Уэльса обрели наконец независимость от Англии. На Кардиффе государственным языком был кимрийский, который кроме настоящих валлийцев никто не понимал, да и не хотел ввиду ненадобности. Конечно, и в Нью-Вашингтоне можно было нарваться на знатока древнего языка, который мигом бы раскусил Полубоя, однако вероятность была исключительно мала – Кардифф не входил ни в одно из объединений государств и располагался очень далеко от этой области Келлингова меридиана. Жил Полубой всю неделю у Ричарда, и они были друг другу не в тягость. Но самое большое впечатление на Полубоя произвело то самое загадочное «некое лицо».
Это самое «некое лицо» появилось на ранчо один раз, ранним утром, через сутки после того, как Полубой прилетел к Сандерсу. Накануне вечером приятели устроили холостяцкую вечеринку. Ричард вызвал из города знакомых девиц, и все было бы чудесно, если бы Касьян не дичился поначалу – отвык он от женщин легкого поведения. Девицы, однако, предупрежденные Сандерсом, что его приятель с периферии, чурбан неотесанный и скромняга, каких мало, проявили максимум такта, и вечер закончился как и предполагалось – приятели разошлись по комнатам каждый со своей подружкой.
Утром Полубоя разбудил стук в дверь. Выскочив в коридор второго этажа, где Сандерс отвел ему комнату, он наткнулся на Дика, который, будучи завернут в простыню, мрачно сообщил ему, что то самое пресловутое «некое лицо», дай ему Бог здоровья, висит в глидере в миле от ранчо и ждет, когда сможет нанести визит. Время было половина пятого утра.
Девиц пришлось срочно отправлять домой, благо они прибыли на собственном топтере, и прощание оказалось скомканным и не таким долгим, как хотелось Касьяну, вошедшему во вкус.
Когда это самое «некое лицо» появилось на пороге, челюсть Касьяна едва не отбила ему пальцы ног. Дик, стоящий рядом, вовсю наслаждался зрелищем. Впрочем, наверное, и сам мистер Вилкинсон, глава самой могущественной спецслужбы Содружества американской конституции, также получил от увиденного искреннее удовольствие. Впрочем, ненадолго. Полубой захлопнул рот и, покачав головой, произнес:
– Да-а, видно, дела у вас совсем дерьмовые, ежели для выполнения жизненно необходимого задания глава самого Федерального бюро вынужден обращаться к уволившемуся со скандалом отставнику и представителю... конкурирующей иностранной державы.
Дика слегка перекосило, но Вилкинсон только молча кивнул:
– В вашем профиле так и написано, мистер Полубой: «обладает редкими способностями к молниеносной оценке обстановки». Рад, что это подтвердилось. – Он повернулся к Ричарду и продолжил: – Если вы проснулись, господа, то можно заняться делом.
– Не бережете вы себя, шеф, – пробормотал Сандерс, заваривая кофе, – в вашем возрасте недосыпать исключительно вредно. Если бы вы появились на три часа позже, мы нисколько не обиделись бы.
