готовы зарядить с ноги, и первая мысль, которая приходит тебе в голову, когда ты их видишь, формулируется очень просто:
«О черт, о черт, о черт!»
В общем, это совсем не те люди, которых хочется повстречать на ночной безлюдной улице, если у тебя нет парочки-тройки крепких друзей с бейсбольными битами. И даже если эта самая пара-тройка друзей с бейсбольными битами у тебя есть, встречи с такими индивидуумами все равно искать не стоит.
Парня с монитора от этих старожилов байкерских клубов отличали только две детали. Во-первых, и это сразу бросалось в глаза, у чувака не было мотоцикла. Во-вторых, он был небольшого роста, о чем свидетельствовала метрическая сетка, на фоне которой он был сфотографирован, отчего его мощная фигура казалась почти квадратной.
– Какая-то местная знаменитость? – спросил я. – Рок-звезда или что-то вроде того?
– Нет, – сказал Сол. – Это кленнонец.
– А, так вот как он выглядит, – с деланым облегчением сказал я. – А я смотрю, что-то знакомое, думаю, не кленнонец ли это. А это как раз кленнонец и есть. А это нормально, что он высотой всего полтора метра? Это какой-то вид гномов, да?
– Посмотри внимательно на его лицо, – сказал Сол.
– Ну, он, вне всякого сомнения, не красавец, – признал я.
И эти слова были правдой.
Кленнонец, кем бы он там ни был, был так же далек от классических канонов красоты, как земляной червь далек от мечты о полете. А может быть, еще дальше.
Физиономия чувака выглядела так, словно по ней долго и упорно били большой чугунной сковородой. Лицо было абсолютно плоским, вместо носа на нем зияли два отверстия, рот обозначен прямой линией, уши… А где у него вообще уши?
Зато у чувака были большие глаза. Чересчур большие. Непропорционально большие относительно всего остального. Белок… наверное, это слово тут не совсем подходит, потому что то, что у всех нормальных людей называется белком, был желтого цвета. А сами зрачки были красные. Возможно, именно так художники Ватикана могли бы изобразить посланца самого ада.
– Сдаюсь, – сказал я Солу. – Ответа на эту загадку я не знаю. Ты показал мне изображение какого-то уродца сразу же после разговора о том, что вашему драгоценному Альянсу, а вместе с ним и всему человечеству что-то угрожает. Вот этот тип угрожает, что ли?
– Это кленнонец, – повторил Сол.
– И что, он не человек, что ли?
– Не человек, – сказал Сол. – Это кленнонец. А если точнее, то это – боевая особь Кленнонской Империи. Генетически модифицированный солдат нашего противника. И он совершенно точно не человек. В Кленнонской Империи много таких особей. Миллионы.
– Остается только порадоваться за Кленнонскую Империю, – сказал я. – Далеко она от Альянса?
– Кленнонский солдат может действовать на планетах с силой тяжести, в пять раз превышающей земную, – сказал Сол. – Двумя пальцами он может сломать тебе руку. В его ноздрях есть мембраны, способные полностью перекрыть доступ внешней атмосферы. Без кислорода такой экземпляр может прожить больше двадцати минут. Он обладает двойным скелетом и способен выдержать падение с высоты более пятнадцати метров. С места он может прыгнуть на два с половиной метра в высоту или на пять в длину. В полной боевой выкладке, а это около ста пятидесяти килограммов, он способен развить скорость до пятидесяти километров в час и поддерживать ее несколько часов. У него два сердца, более того, в его организме продублированы все жизненно важные органы, так что убить его одним выстрелом в корпус практически нереально.
– Вы с ними воюете?
– Пока еще нет, – сказал Сол.
Он щелкнул еще одной клавишей, и правая стена тоже превратилась в экран.
– Обалдеть, – сказал я. – Это тоже выведенный специально для боевых действий кленнонец?
– Нет, – сказал Сол. – Это скаари.
– Милый… милое существо, – сказал я. – И с ними вы тоже не воюете?
– Пока еще нет, – сказал Сол.
– Должен заметить, вам крупно повезло.
Хоть это и не афишировалось, я прекрасно понимал, что мои апартаменты напичканы камерами слежения, микрофонами и прочей следящей фигней, так что первое время я чувствовал себя участником какого-то реалити-шоу.
Но через некоторое время я привык к постоянному наблюдению и, подобно героям реалити-шоу, перестал обращать на это внимание. И даже когда Виола в первый раз предложила заняться сексом, ссылаясь на распоряжение полковника Визерса, тот факт, что за нами кто-то может подсматривать, меня особенно не смутил.
Если уж сама Виола не видела в нем ничего предосудительного, то что можно спрашивать с меня? Я – всего лишь подопытный кролик, и секс – это всего лишь медицинская процедура, поддерживающая меня в тонусе.
Но секс с Виолой был приятен. Против таких процедур я не возражал.
Комнату с окном мне предоставили в тот же день, когда состоялся наш «серьезный разговор» с полковником Визерсом, в котором он пообещал взять меня штатным аналитиком СБА, а я сделал вид, что ему поверил.
А он сделал вид, что поверил мне.
На самом деле я весьма скептически оценивал нарисованную Солом перспективу. Кому нужен аналитик, пусть и обладающий уникальный памятью, но ничего не знающий не только о предмете будущего анализа, но даже об основах общества, в котором ему придется жить и работать? Обучение такого кадра займет слишком много времени, и я не уверен, что, с точки зрения Сола, овчинка стоила выделки.
Однако я допускал мысль о том, что я временно нужен СБА живым. Суть их экспериментов надо мной состояла в попытках вычислить тот самый фактор, делающий мой мозг невосприимчивым к влиянию извне, и попробовать повторить эту штуку со своими агентами. Возможно, на первое время им понадобится контрольный экземпляр. Для сравнения, так сказать.
Но как только им удастся закрепить эффект и необходимость в контрольном экземпляре пропадет, потомки от меня избавятся.
И в этом у меня не было почти никаких сомнений.
– В нашей галактике существуют три силы, которые стоит принимать во внимание, – сказал Сол, когда я вдоволь налюбовался малосимпатичными экземплярами, заполнившими обе боковые стены. – Это Кленнонская Империя, Гегемония Скаари и Демократический Альянс. Наши отношения далеки от дружеских, и у нас есть все основания полагать, что скоро начнется война. Как мы надеемся, начнется она все-таки не завтра, но то, что это случится в течение ближайшего десятилетия, не вызывает сомнений. И далеко не факт, что мы можем в этой войне победить. Слишком много факторов, слишком много переменных, от которых может зависеть исход битвы.
– И сразу вопрос, – сказал я. – Как ты заявил, Альянс представляет девяносто процентов человечества. Где остальные десять процентов?
– На неприсоединившихся мирах, – сказал Сол. – Когда начнется война, они конечно же примкнут к нам, но в общем раскладе это не имеет никакого значения. Вся боевая мощь человечества сосредоточена в Альянсе.
Как бы там ни было, это весьма интересный разговор.
Конечно, Сол тщательно фильтровал информацию и говорил мне только то, что, с его точки зрения, мне нужно было знать. И делал это с определенной целью – желая вызвать во мне доверие. Но на фоне того информационного вакуума, в котором я пребывал в последнее время, это было очень много.
И я, со всей своей уникальной памятью, старался не забыть ничего из услышанного.
– А чего вы с остальными не поделили?
