Чужекрысы, казалось, этого не заметили. Чужекрысы стояли неподвижно, тесно прижавшись друг к другу, глядя пустыми глазами перед собой.
– Ну и кто вы после этого? – осведомился громоподобный голос откуда-то сверху. – Что вам плохого микроплан сделал? Совсем мозги отсидели? Минут через пятнадцать всем будет полный абзац, а они, вместо того чтобы о спасении души молиться, из автоматов палят по ни в чем не повинному псевдоживому аппарату. Не идиоты?
– Чего это он? – спросил неуверенно рядовой Георгиади. – Крышей съехал?
– Я тебе покажу «крышей съехал», – пообещал голос. – Совсем салабоны оборзели. Тебе кто-то слово давал, салага? Вот пасть закрой и язык сфинктером прищеми… А я буду с офицером разговаривать. Ты меня слышишь, офицер?
– Слы… – Мараев откашлялся. – Слышу.
– Кто именно?
– Старший лейтенант Мараев. А кто…
– Старший лейтенант Мараев, заткнись и слушай, если хочешь живым остаться. У тебя есть связь со штабом?
– Есть.
– Не вздумай стрелять, старлей. И своим пацанам прикажи… А лучше проследи, чтобы они магазины от автоматов отстегнули. Для верности. Сейчас перед вами снова появится микроплан – зелененький такой. Я с него разговариваю. Если кто-то сейчас только дернется, вместо микроплана прилетят перехватчики. Десятка вам хватит с гарантией.
Мараев оглянулся на солдат, те, не дожидаясь приказа, отстегнули магазины от автоматов, стараясь при этом не смотреть на чужекрыс.
Из-за верхнего края арки появился микроплан, похожий на неуверенную стрекозу. Псевдодинамик придавал ему взъерошенный вид, словно микроплан очень не одобрял всего происходящего. Хотя кого там интересует отношение псевдоживых аппаратов к происходящему.
– Старлей! – Усики псевдодинамика вздрогнули. – Ты должен немедленно связаться с полковником Жаданом и сообщить ему, что Клиника – не последняя крепость Земли.
– Не понял, – пробормотал Мараев.
– А ты и не должен понимать. Ты просто свяжись и скажи: «Клиника – не последняя крепость Земли». И добавь, что передача на проекторы велась не отсюда. – Микроплан влетел под свод ангара и висел теперь всего метрах в двух перед старшим лейтенантом. – Давай, Мараев, давай…
Мараев потянулся к рации.
Микроплан вспыхнул и исчез. Мараева в лицо толкнул теплый воздух.
Старший лейтенант оглянулся на свободного агента, тот помахал в воздухе своим «блеском» и ухмыльнулся.
– Не нужно никуда ничего сообщать, – сказал свободный агент. – И, кстати, автоматы заряжать не нужно. Иначе…
Ствол «блеска» на секунду замер, чуть сдвинулся справа налево – один из солдат, ефрейтор Лазарев, упал.
То, что еще секунду назад было ефрейтором Лазаревым, упало на рельсы. Две половинки тела. И ни капли крови.
– Вопросы есть? – осведомился свободный агент. – Нету… Стволы на пол и все к стене. Я сказал – все!
Люди, толкаясь, бросились к стене.
Свободный агент, лицензия три нуля двадцать четыре, позывной «Скиф», прошел вдоль стены, держа толпу под прицелом. Мало ли что там у них может оказаться в карманах. Старлей вон, по лицу видно, мается, прикидывает, как пистолет из кобуры достать.
Можно, конечно, всех сразу пошинковать, но стоит дождаться подтверждения. Всего несколько минут. Потом поработать «блеском» и уйти через степь…
– Здравствуй, сволочь, – сказал кто-то справа, от ворот.
Знакомым голосом, между прочим, сказал.
Но Скиф не стал терять время на воспоминания. Скиф повернул ствол оружия в сторону звука и сжал рукоять.
– Попробуй еще раз, – посоветовал голос.
И Скиф попытался выстрелить снова. И снова «блеск» не подчинился. А у Скифа появилось время рассмотреть говорившего.
Гриф, сволочь. Тварь.
Скиф поднял оружие на уровень глаз и попытался выстрелить максимальным зарядом. Попытался.
А Гриф выстрелил из обычного пистолета. Не в голову и не в плечо, а самым подлым образом – в живот. При таком ранении боль парализует человека мгновенно, не дает ему возможности предпринять хоть что-то в ответ.
Раненый падает, зажимая рану, и корчится… До самой смерти. Истекая кровью и дерьмом.
В общем-то, этого Гриф и добивался.
– Связь, старлей. Немедленно, – приказал Гриф, подбирая с пола «блеск» Скифа. – Если хочешь
