жить…
Установки разворачивались медленно. Они были на ручном приводе, по четыре солдата на рукоять поворотного механизма. Двадцать направляющих труб для неуправляемых ракет. Четыре установки. Плюс четыре заряжающие машины, готовые перезарядить «бури» после первого залпа.
Полковник Жадан сидел на вершине холма в ста метрах от огневых позиций и смотрел на циферблат секундомера. Ребята не зря тренировались. Норматив пока перекрывается в полтора раза. Молодцы.
Сержант с рацией стоял за спиной полковника, переминаясь с ноги на ногу.
Сейчас Старик отдаст приказ, установки выплюнут ракеты, перезарядятся, снова выплюнут… И что? Нет, накроют они эту Клинику, которую должны были охранять. Накроют обязательно, не зря полковник дрючил личный состав на тренировках. Но что потом?
Просто исчезнет Клиника – и все? Или Братья врежут в ответ? То, что тот врач с проекции сказал, – только его слова. Нету Братьев… А кто есть? Если он просто соврал, чтобы они врезали по Клинике, а Братья потом… или тот, кто вместо них.
Полковнику решать. На то он и полковник. А расхлебывать кто будет?
Десять минут назад Старик разговаривал с кем-то по личному телефону. Резко так разговаривал, матерно. Но приказ подготовки к открытию огня не отменил.
– Первый!
Сержант вздрогнул.
– Первый, это Мараев. Срочное сообщение, – прозвучало в наушниках.
Сержант переключил вызов на гарнитуру полковника.
– Слушаю тебя, Мараев.
Мараев оглянулся на Грифа. В ангаре они остались вдвоем – остальные вошли в Клинику. Люди Сергиевского сопроводили всех прибывших в спортивный зал, предварительно разоружив.
– Первый, тут…
Гриф одобряюще кивнул.
– Клиника – не последняя крепость Земли.
– Что?
– Я говорю, Клиника – не последняя крепость Земли. Малиновского здесь нет. Здесь только больные и группа Сопротивления, которую подставили… – Мараев вытер пот со лба ладонью, а ладонь вытер о штанину.
Все шло слишком быстро. И слишком странно.
– Включи сенсор обзора, – приказал Жадан.
Мараев включил и отошел на три шага от рации.
Сенсор выдвинулся.
Гриф помахал сенсору рукой.
– Это кто? – спросил Жадан.
– А это – свободный агент по прозвищу Гриф. То есть я. Умирает возле моих ног второй свободный агент, кличка Скиф…
Скиф застонал.
– Нехорошо умирает, тварь, – сказал Гриф. – А я, честно говоря, не думал, что можно получить такое удовольствие от мучений ближнего своего.
– Что там о Малиновском?
– А что о Малиновском… Нету здесь Малиновского. Совсем нету. И нет уже почти сутки. Вчера пропал без вести.
Полковник Жадан оглянулся на установки. Расчеты отошли в сторону. Кабели протянуты.
– Это ты говоришь, – сказал Жадан.
– Это я говорю, – сказал Гриф. – Но я говорю правду.
– А у меня есть приказ – уничтожить Клинику, пока эти твари не выпустили чужекрыс за Территорию. По всему северо-западу периметра – крысы. Если они сдвинутся с места, я их остановить не смогу. Если Малиновский им отдаст команду…
– Он отдаст команду после твоего залпа. Он провоцирует вас всех. Ему нужно, чтобы вы уничтожили Клинику и все, что здесь осталось. Его здесь нет.
– Я знаю, что его там нет, – сказал Жадан усталым голосом. – Он связывался со мной несколько минут назад. Но у меня есть приказ. И от меня это не зависит. Думаешь, мне моих пацанов не жаль?
Гриф посмотрел на Мараева. Тот что-то пробормотал и сел на рельс.
– Ты можешь дать мне хоть несколько минут, полковник?
Скиф попытался крикнуть что-то, но только захрипел.
– Сколько тебе нужно, чтобы вывести оттуда людей? – спросил Жадан.
– Не знаю. Тут чужекрысы. Пешком мы не уйдем. Поезд отпадает. Есть, правда, вариант… Минут
