избы зазвать норовят. Наши не сеют, не пашут – от щедрот проезжих живут. А какие там щедроты? Насмешка одна. Одна ночь – чешуйка с человека, да чешуйка с саней. И кажется, что ездят сейчас одни нищие, или скареды. Харчи с собой везут, холодные жрут, лишь бы не дать доброму человеку заработать…
– А ты те шкуры продай, что с постояльцев летом дерешь, – посоветовал Дед, проходя мимо. – Ты ж не по три, по десять шкур сдираешь, да еще и в ведра кровушку цедишь. И батька твой таким же был. Где ж это видано: по чешуйке за ночь, да еще за харчи отдельно платить?
– Ты этого старого дурака все с собой таскаешь? – не глядя на Деда, спросил у Рыка хозяин постоялого двора. – И ведь зараза никакая его не возьмет.
– А на него в прошлом годе напала лихоманка, – засмеялся подошедший Враль. – На другой день сбежала, я сам видел, как пятки ее сверкали. Бежала и приговаривала, что больше она к Деду ни ногой. Хуже, говорит, ей только у Медведя с Перевоза было. Как, говорит, она его трусить начала, так он приноровился масло в руках сбивать. Жаром навалилась на него, так он топить в доме перестал – его баба да дети вокруг него грелись, как у печки. На третий день он лихоманку за горло взял, да плату за все три дня и потребовал. Бил-мордовал с сыночками, пока она последнее не отдала…
– Когда ж ты языком своим подавишься? – грустно спросил Медведь. – Он же у тебя без смысла болтается. Давно уже отрезать пора. Или тебе же на шее вместо удавки завязать, балаболка…
Все пять саней въехали на двор; Медведь взялся за деревянную скобу, стал ворота закрывать, но тут Враль тронул его за плечо.
– Ну чо тебе?
– Не чо! Ты мне скажи, вдова Кабанова все еще одна живет? – понизив голос, спросил Враль.
Медведь осклабился, оглянулся на дом и тоже тихо ответил:
– Муж у нее новый так и не появился, если про то. Живет-то она одна, а ночует когда как. Сегодня я мимо ее двора проходил, глянул… так, на всякий случай… – Медведь снова оглянулся на свой дом. – Вроде была одна.
Враль вопросительно глянул на Рыка.
– Чтоб до рассвета тут был, – сказал Рык. – Опоздаешь – смотри у меня!
– Не опоздаю, буду еще затемно, – Враль двинулся прочь, в темноту.
– Не зарекайся! – крикнул ему вдогонку Медведь. – У нее не то что утра, наводнения не заметишь! Так люди говорят, – добавил Медведь, снова покосившись на дом.
Рык еще постоял не улице, оглядываясь по сторонам, Медведь терпеливо ждал его в воротах.
– Ладно, – сказал Рык. – Занесешь в заднюю избу поесть, лошадям – овса… Чтоб без обмана.
– Обижаешь… Я тебя когда-нибудь обманывал? – обиделся Медведь.
– Так ведь и живой до сей поры, – засмеялся Рык и вошел во двор.
Медведь с силой притянул створку, задвинул здоровенный массивный засов и подпер ворота бревном.
– Пить что будете? Есть вино сладкое, настойка, медовуха.
– Пиво, – ответил Рык. – Нам завтра уезжать. Бабе своей скажешь, что к горам собрались.
– У меня баба не болтает!
– А ты все равно скажи. Не болтает, так пусть помолчит. Но про то, что нужно.
Ватажники распрягли лошадей, завели в конюшню.
– Не сомневайтесь! В избу идите. Там и лучины есть, огниво сразу над дверью, на полочке. А я мигом – и поесть принесу, и выпить. За лошадками сыновья присмотрят. Я сейчас. – Медведь почти бегом поднялся по ступенькам, скрылся в доме.
– Хоть в избе поспим, надоело в снегу, – Рыбья Морда посмотрел на приятелей, но никто с ним спорить не стал. Всем хотелось отогреться.
– Еще бы баньку… – мечтательно протянул Дылда. – Пожрать горяченького, выпить веселенького… И на бабу…
– Вот потому тебя Дылдой и кличут! – сказал Дед и пошел в дальнюю избу.
– Это почему потому? – спросил Дылда, но Дед не ответил. – Почему, я спрашиваю?
– А потому, – ласково прошептал ему на ухо Кривой, – что пока ты слюни пускаешь, мечтая, пока ты помоешься, поешь и попьешь, Враль уже бабе раза три успеет удовольствие доставить и столько же получить. Понял, Дылда?
Все засмеялись, даже Хорек. А через мгновение к ним и сам Дылда присоединился.
Не успели они зажечь лучины, раздеться да вещи разложить, как младший сын Медведя принес скатерть, застелив ею громадный стол посреди избы, а средний начал таскать еду и посуду.
– Ты молочка принеси, – приказал Дед парню. – Крынку. И чтобы не ледяное. Понял?
Средний Медвежонок молча кивнул и убежал.
– Все ж таки Медведь – хозяин справный, – сказал Дед. – Обдирала скаредный, но хозяйственный.
Все согласились.
– И хозяйка у него справная, – признал Дылда, когда начали ужинать. – Вкусно стряпает.
И все опять согласились.
Жбан с пивом принес сам Медведь, спросил, не нужно ли еще чего, пожелал спокойной ночи и ушел.
Но спокойной ночи не получилось. Только-только ватажники поели да стали разбираться, кому где спать, как в дверь кто-то заколотил.
Улегшийся возле дверей на лавку, Заика встал и вышел в сени.
– И кто это? – сам у себя спросил Кривой.
Это был Враль.
– Что, вдова не одна? – радостно спросил Дылда. – Нарвался на соперника?
– Пасть закрой, – бросил Враль, присаживаясь к столу. – Осталось что-то пожрать?
– Там глянь: все, что не съели – на столе, – ответил Дед с печи. – Рыба, кажись, и колбаса.
Враль с хрустом отломил кусок от кольца колбасы.
– Такое дело… – сказал он с полным ртом. – Серый Всадник тут.
В избе залегла тишина, слышно было только, как Враль жует да сверчок трещит за печью.
– Точно? – спросил Рык.
– Сам видел! – Враль подвинул к себе миску с квашеной капустой, пальцами зацепил клок и сунул в рот. – И он, и сани с коробом… Только не двое, а трое с ним. Двое конных, один на санях, правит. И как-то странно они въехали. Им бы от Камня, как мы, а они со стороны Воли.
– А как бы они с нашей стороны приехали, если мы там шли? – резонно возразил Полоз. – Они ж на три дня, считай, раньше нас выехали.
– Может, они заезжали куда? – предположил Дед.
– На Волю тут одна дорога от Камня – через Перевоз. Объезжать вправо – чаща, влево – берега такие, что не съедешь на лед. Перевоз он потому и Перевоз, что мимо него не проскочишь, – рассудительно произнес Полоз и глянул на вожака, но тот сидел молча, задумчиво глядя на огонек лучины. – Что думаешь?
– Что думаю? – переспросил Рык. – Ничего пока не думаю. Серый Всадник уже в Базаре быть должен, а не по морозу с детьми кружить.
– А может, он их отвез куда, – высказал предположение Рыбья Морда. – В Волю, например. Вы ж сами говорили, что с ним кто-то был из тамошних.
– Это Молчун говорил.
– Его слуга, – поправил Дылда. – Сапог. И он говорил, что, мол, до Базара детей везти они собирались. Всадник беспокоился, а баба…
– Бабы я там не видел, – сказал Враль. – Они подъехали по восточному тракту, остановились возле тамошней заставы, на околице. Там факела горели – я рассмотрел. Серый плащ, волком подбитый, меч у седла – все, как говорили. Короб кожаный на санях, здоровенный.
– Вот в коробе баба с детьми и была, – Дылда с силой ударил ладонью по столу. – Сразу пойдем? Нет, ночью сходим… Ты, Враль, глянул, где они на постой стали?
– А ты как думал, я просто так столько по морозу лазил? – Враль с сожалением заглянул в пустой
