Его люди в чистых белых полушубках выглядели какими-то ненастоящими по сравнению с грязными и оборванными дружинниками и воинами Соболя.
– Ты только смотри, далеко не пропускай, – Соболь, подхватил торчащее из сугроба копье и, стряхнув снег, медленно двинулся к своим людям. – И со мной если что… ты сыну передай, чтобы… Чтобы за матерью присмотрел и за сестрами.
– Я передам, – ответил Смотритель, глядя прямо перед собой, на рудник. – И сам пригляжу…
Хорек глянул на Рыка, но тот стоял слева от Серого Всадника, стоял спокойно, держал меч и кинжал в опущенных руках. Лицо – спокойно. Дыхание ровно. Только костяшки пальцев побелели.
– Держись возле меня, – напомнил Кривой Хорьку. – Слева и позади.
– Хорошо, – ответил Хорек.
Все вокруг замерло. Неподвижные люди, неподвижное серое облако над головами… Только солнце медленно сползало к горизонту.
Что-то черное разом появилось у основания горы, словно гора опустилась в грязь и та густыми потеками поплыла в стороны.
– Держать! – крикнул кто-то впереди, наверное, Соболь. – Не отступать.
– Чего ж они тут стоят, – пробормотал Кривой еле слышно. – В воротах стены стали бы…
Кривой сказал тихо, но Смотритель все равно услышал.
– Они как вода. Стену перетекут поверху. Только на ровном месте еще на что-то можно надеяться…
Грязь из-под горы текла вниз неторопливо. Хорьку показалось, что он слышит бульканье и шипение, но потом понял, что это шорох, сухой скрежет, утробное урчание и треск. Эти звуки усиливались, становились все громче, пока не заполонили все вокруг, поглотив воронье карканье и крики людей.
– Да что ж это такое? – Враль вытащил из ножен меч. – Это ж не люди?
– Это черные, – сказал Смотритель. – Те, от кого первый царь хотел защитить людей.
Враль засмеялся, но смех оборвал: черная волна замерла в нескольких шагах от людей. Теперь Хорек видел, что это была не грязь, не черная жижа, что состояла эта волна из отдельных тел, только не мог он рассмотреть форму этих тел, они казались ему мешаниной суставчатых лап, когтей и клыков. Да и было их, наверное, не так уж много, но сосчитать оказалось невозможно: понять бы сначала, где заканчивается одно уродливое тело и начинается другое.
Черные, будто вырезанные из кромешной тьмы чудовища, стояли в двадцати шагах перед линией людей, ощетинившихся копьями и мечами.
Хорек вспомнил историю о первом царе, которую ему рассказывал Дед целую вечность назад, и вздрогнул. Эти… Эти чудовища раньше жили рядом с людьми. Каждый день, каждую ночь они были рядом, прятались в темноте, выбирали себе жертву…
Вот такие же – черные, голенастые, жуткие…
Сказка говорила правду? Витязь отгородил этих чудовищ от людей земной твердью? Дед говорил, что это было неправильно. И Хорек даже засомневался тогда: может, и вправду не нужно было этого делать, ведь, пользуясь своей безнаказанностью, люди сами стали превращаться в чудовищ… Не стоило отделять, чтобы понятно было, где добро, а где зло?
Но сейчас, вглядываясь в черные тела, Хорек понимал, что невозможно быть с ними рядом. Возможно, раньше еще и получалось поддерживать мир… Раньше, когда жили они под одним небом с людьми… А сейчас…
Хорек вздрогнул: двое или трое черных внезапно прыгнули, оказались возле людей, взметнули над собой длинные суставчатые лапы. Люди закричали, громко, вразнобой, кто-то выл, кто-то улюлюкал.
– Они слепые! – крикнул Смотритель.
Полыхнул костер, черный дым столбом поднялся перед человеческим строем, второй столб, третий… Люди бросились вперед, по нескольку копий вонзилось в черные тела, блеснули лезвия мечей – бесшумно, все перекрывал рев людей.
Один из черных кинулся в сторону, уклонился от ударов, но двое других были растерзаны в клочья за мгновение. Черные брызги и куски тел полетели на белый снег. Кто-то свистнул, люди разом замолчали и отступили на свое прежнее место.
Уцелевший черный завертелся на месте, словно снег стал огнем, завизжал – вибрирующий звук взлетел к самому небу – и прыгнул вперед, над остриями копий. Прыжок перенес его через строй, бросил к людям Смотрителя. Никто из передней линии даже не оглянулся: вперед двинулась основная масса чудовищ. Люди снова закричали и ринулись навстречу черной волне.
Четверо воинов Смотрителя, выставив копья и прикрывшись щитами, шагнули к перепрыгнувшему строй черному. Он был похож на крысу и на паука одновременно и вместе с тем не был похож ни на кого. Две пары длинных лап с когтями на концах постоянно двигались, терлись друг об друга, издавая визг, какой бывает, если провести лезвием ножа по камню. У него не было глаз, голова, покрытая короткой щетиной, слепо покачивалась на толстой шее, с оскаленной пасти стекала слюна и падала в снег, пятная его желто- бурыми каплями.
Воины в белых полушубках остановились, ожидая, когда противник нападет первым, и в этом была их ошибка.
– Да что ж они стоят! – выдохнул Кривой, но голос его исчез в человеческом крике и визге чудовищ.
– Вперед! – крикнул Смотритель, но опоздал: противник прыгнул.
Два копья ударили в грудь черному и отлетели в сторону, не сумев пробить тускло блеснувший панцирь. А два человека рухнули в снег, разбрасывая в стороны алые брызги и пытаясь зажать раны.
Черный быстро развернулся и снова ударил когтистыми лапами, как копьями – сверху вниз. Один человек умер сразу – тело выгнулось, дернулось и застыло. Второй закричал, забился, пригвожденный к окровавленному снегу, и еще три когтя вонзились в него – два в грудь и один в живот.
– Будь ты неладен! – выкрикнул Кривой, вырвал у ближайшего воина копье и побежал к черному.
Хорек бросился следом, завизжав как можно громче, чтобы отвлечь слепое чудовище на себя, дать Кривому время для удара. Справа закричал Враль, слева – засвистел Рык. Кто-то еще закричал за спиной у Хорька, но он, не оглядываясь, бежал вперед.
Черная лапа устремилась ему навстречу, но Хорек, замолчав, упал на колени и ударил по ней снизу, целясь в сустав. Попал. Раздался хруст, Хорек вскочил и ударил еще раз, сверху, с оттяжкой, и тут же прыгнул в сторону, снова закричав.
Отрубленная лапа упала в снег, сгибаясь и разгибаясь сразу в двух суставах. Черный издал вибрирующий вопль, попытался прыгнуть, но Кривой размахнулся и ткнул копьем в голову, под нижнюю челюсть. Черное тело выгнулось, вытянулось вверх, поднявшись на самых кончиках лап, будто пыталось сорваться с копья. Но Кривой рванул древко в сторону, провернул его в горле и прыгнул вперед, уходя от удара когтей и выставив левую руку с кинжалом.
Одно за другим два копья вонзились в бок чудовищу, два меча ударили по ногам. Запахло чем-то таким едким, что у Хорька заслезились глаза, и, уже почти ничего не видя из-за слез, он подбежал к упавшему черному телу и стал часто-часто наносить удары.
– Хватит! – крикнул кто-то над ухом.
Хорек продолжал бить, его схватили за плечо и отбросили в сторону.
– Хватит! – крикнул Рык.
Хорек зачерпнул пригоршню снега, прижал к лицу. Сердце колотилось, словно бешеное.
– Спокойно, – сказал Смотритель, вытирая лезвие меча о снег. – Еще ничего не закончилось…
Это казалось странным, но люди все еще держались. Отражая удары когтей щитами, воины наносили ответные копьями и добивали упавших мечами. Черные тела падали одно на другое, мертвые лапы судорожно шевелились, но чудовища продолжали лезть вперед.
Хорек сообразил, что черные не помогают друг другу: они выискивают себе жертву и бросаются к ней, не обращая внимания ни на что другое. И погибают – от удара в бок или по шее, или в брюхо.
Мужик в черном рваном тулупе пополз по снегу, волоча за собой что-то красно-синее, дымящееся на морозе. За ним бросился черный, настиг, замахнулся на человека когтем, но воин сбоку одним ударом перерубил шею – чудовище упало. И тут из толчеи вырвалось второе черное пятно, несколькими ударами
