— Таблетки, содержащие железо. От них твои щеки станут опять румяными, вот такими! — Мать, смеясь, показала на покрывашку. — Примешь с чаем или с молоком?
— С кофе.
Янне налил чашку до половины. Он выпил бы и целую, но мать схватила его за руку и сжала ее так, что он чуть не выронил кофейник. С тех пор, как мать пошла работать на фабрику, руки у нее стали сильные.
— Теперь это.
Мать уронила на ладонь Янне ржавого цвета таблетку. Когда он запил ее кофе, мать сделала горлом глотательное движение.
— Сегодня я куплю тебе витаминов и рыбьего жиру Ты у меня поправишься. Я знаю по себе: когда я немного поработала на фабрике, я тоже стала такая, валилась с ног, разбухшие вены и все такое прочее. Я принимала железо и… — Улыбка сошла с лица матери, она тихо вздохнула: — И теперь стала сильная…
Снаружи уже немного развиднело, хотя солнце еще пряталось за озером и горой. Теперь можно было совершенно отчетливо разглядеть идущих по улице. Вернее, по улице шел один только мальчик в желтой куртке, с хозяйственной сумкой, похожей на мешок. Янне смотрел на него и думал, что скоро и сам он будет выглядеть, как этот мальчик — тоже пойдет в школу.
Но в том — то и дело, что он будет только выглядеть, а по сути…
Мать выложила откуда — то на стол для мытья посуды два апельсина.
— Я нажму тебе еще соку.
— Мне уже надо спешить.
— Тогда возьми их с собой. Съешь на перемене.
— Ладно.
— Отец останется работать сверхурочно. Я выложу запеканку с печенкой на сковородку. Тебе останется только разогреть.
— Ладно, ладно.
— И не забудь выключить электричество.
— Да выключу же…
— Я могу купить тебе в магазине кое — что хорошее.
— Купила бы велосипед. А то что ты еще купишь?
— Потом увидишь.
Янне прошел мимо матери в переднюю. Надев куртку и натянув на уши шерстяную шапку с кисточкой, он заглянул напоследок в кухню. Мать стояла под лампой и читала этикетку на пузырьке с таблетками.
Янне тихо притворил дверь, прошел через общую прихожую во двор, оттуда на улицу и зашагал по направлению к школе. Он шел по самому краю кювета, чтобы они — шведы — не толкали его своими велосипедами.
2. НАБИВАТЕЛЬ ОБРУЧЕЙ
Подперев щеку рукой, Янне смотрел на девочку в зеленой блузе. Девочку звали Бе?рит, фамилия оканчивалась на «сон»; почти все они были «соны». Берит чистила шпилькой ногти и улыбалась сама себе. При улыбке у нее на щеке появлялась ямочка, а черные ресницы опускались, прикрывая глаза. Волосы у Берит были соломенного цвета, а возле носа темное пятнышко. На первый взгляд казалось, что это грязь, на самом же деле это было родимое пятно. У Янне у самого было почти такое же на животе возле пупка.
— То?мас, — сказала учительница.
Он тотчас посмотрел на Томаса; это был тот мальчик у стены, который всегда причесывал пятерней свои черные волосы и играл с Берит глазами. Теперь он глядел на доску, наморщив лоб. На доске был нарисован шар, а вокруг него линии. Линии эти походили на обручи.
Томас произнес три или четыре слова. Янне понял только одно: оксо[2] . Пока Томас говорил, Берит глядела на него и улыбалась, — она всегда улыбалась Томасу
Янне она не улыбалась никогда.
Он стал рассматривать изображение собаки на стене у двери. Кто — то нарисовал собаку коричневым мелом. На морде собаки рисовальщик посадил белое пятно, на конце хвоста другое, побольше.
Стена класса была такого же цвета, как и собака, — коричневая. Она была сложена из камня и затем окрашена, на стыке с потолком краска слегка обшарпалась и походила на покрытую перхотью кожу. Потолок был серый, цвета дождевых облаков, пол зеленоватый. Между партами зеленоватость пола приобретала белесоватый оттенок: башмаки проходили тут взад и вперед бессчетное число раз и уносили с собой краску.
— Берит, — сказала учительница.
Берит бросила шпильку на парту и пошла к доске. Она взяла из желоба указку и стала водить ею по обручам, стягивающим шар. Учительница стояла рядом и кивала головой Шея у нее была тонкая и длинная; с такой шеей удобно кивать.
Когда Берит шла обратно на свое место, она опять улыбнулась Томасу.
Учительница стерла губкой шар. Затем отошла к окну и заговорила:
— Море… — говорила она. — Горы… земля…
И еще много чего она говорила, по десять слов подряд, но слова эти были для Янне совсем незнакомые. Учительница говорила совсем другим языком, чем ребята во дворе или на площадке. Если бы она спросила, как спрашивали во дворе: «А в морду хочешь?», или крикнула: «Давай, ханурик, наяривай!» — то Янне конечно бы понял ее. Но слова учительницы были гладкие и скользкие, за них нельзя было ухватиться.
— А теперь…
Все достали тонкие книжки. И Янне тоже достал, как только убедился, что учительница имеет в виду именно эту книжку с квадратами на обложке.
— …Сейер…
«Сейер» означает «говорить», но Янне это слово напомнило Се?йю из его школы в Финляндии. Сейя сидела там, где сидит сейчас Берит, рядом с Янне. Передние зубы у Сейи были немного кривые; поэтому она всегда прикрывала рот рукой, когда смеялась. И Сейя улыбалась Янне. Он взглянул на Берит. Ее губы и улыбаясь вытягивались в напряженную линию, за которой скрывались зубы.
Что — то поделывает сейчас Сейя? Сидит, наверное, по — прежнему в школе и смотрит, как Ю?усо Хуо?тари с шумом и криком проводит урок. Или улыбается шуткам Ри?пы Кя?ярю, прикрыв ладонью рот.
Слева от Янне сидел Ма?са, позади Я?ска. Он всегда шептал: «Пойдем туда вечером?»
В шведской школе шептались совсем о другом.
Янне обернулся и поглядел назад. Там сидел Свен, этот косоглазый. На него не стоило и смотреть. Вот и теперь он состроил такую рожу, что его глаза почти совсем спрятались за наплывшими на них щеками.
— Финский дьяволенок, — прошептал он.
Янне отвернулся, прижал голову к плечу, как спящая птица, и стал смотреть на учительницу. Это была маленькая женщина, звали ее Ли?лли. Сейчас ее рот лепил речь: губы отскакивали одна от другой вверх и вниз, а язык выталкивал слова изо рта.
— Их… другие… что…
Из этих слов Янне не мог составить ничего связного. Он взглянул на Берит. Для нее эти слова что — нибудь да значили. Он попытался прочесть по лицу Берит, что говорит Лилли, но ничего не мог прочесть; наверное, Берит думала только о Томасе. А Томас… Он улыбался Берит. Или нет, сейчас он ей не улыбался. Янне огляделся вокруг. Все смотрели на Лилли.
Томас улыбнулся ему!
Янне попробовал улыбнуться в ответ, но губы не слушались его. Они одеревенели, так как весь день
