– Прощайте, и вот что – немедленно начните думать о чем-нибудь телесном; о женщинах, о лошадях, не знаю там…
Легко было сказать – бежать и думать о женщинах, когда за спиной, судя по рыку, шипению и азартному клекоту, лев сводил счеты со сворой крылатых аллигаторов. И все-таки страха не было.
Карл так и не смог заставить себя перейти на бег – тем паче, что через сорок шагов звуки свалки вдруг угасли. По всей вероятности, прописанный львом аутотренинг принес свои плоды. Карл топал к выходу, размышляя о телесном – жареном мясе, тушеных почках, сыре, фруктах, рыбе, вязком сладком вине. Все это он съест и выпьет по возвращении. Все без исключения.
Карл был очень близок к выходу, когда его догнал черный петух высотою в человеческий рост. Петух сильно прихрамывал после встречи с псом Доминика. Герцог его не почувствовал и не увидел, потому что уже вновь был слеп, слеп тою же слепотой, что и всегда. Сонмище перьев, густое темное облако опустилось на потустороннюю память герцога. Над остальным посланец забвения власти не имел и, подкинув герцогу для верности еще и черное яйцо, ушел.
На ступенях, которые поднимались в подвал «Тухлой Коптильни», Карл больно ударился носком ноги о нечто деревянное. Остановился, ощупал дрянь и убедился, что имеет дело с сундуком без ручки. Герцог справедливо заключил, что да это ведь пропажа Ганевье! Повезло же мерзавцу!
Вот только нести без ручки будет неудобно.
Крокар и Альтдорфер – двое конных арбалетчиков, патрулировавших квартал солемеров – приняли первую стражу и за всю ночь так и не нашли себе забавы.
Законопослушные граждане Перонна восприняли герцогский приказ о комендантском часе очень близко к сердцу и решили не испытывать судьбу. Шантрапа же предпочитала менее благополучные районы города и предместья. Поэтому Крокар и Альтдорфер, подвывая от скуки и вздрагивая от неласковых прикосновений предрассветного тумана, дремали в седлах на перекрестке Большой Солемерной и Пасхальной улиц.
Оба они были бургундами немецкого происхождения, но если Крокар был рожден в Брабанте, то Альтдорфер – на юго-востоке Лотарингии. Обоим снились немецкие сны.
На границе яви и сна Крокару привиделся деревенский праздник умерщвления свиньи. Длинный и прямой обоюдоострый нож, больше похожий на кавалерийский клинок, который он, Крокар, получил на бургундской службе вкупе с конем и арбалетом, сверкал на солнце так, словно был выкован из червленого золота. Свинья визжала от ужаса, девки – от восторга. Крокар подмигнул своему ножу и разрубил свинью надвое. Из свиньи лавиной хлынуло золото, огненно-красные потоки отменного червленого золота.
Альтдорфер испуганно вскрикнул и вскинулся. Посреди Пасхальной улицы прямо на них, не таясь, шел человек. Собственно, гулкий перестук его торопливых шагов и послужил причиной пробуждения Альтдорфера.
Человек был не очень далеко и не очень близко. Ему требовалось пройти еще саженей двадцать, чтобы прикоснуться к морде альтдорферовой кобылы. Человек прижимал к боку какой-то угловатый предмет.
– Именем герцога Бургундского стой! Назови пароль! – выкрикнул Альтдорфер.
Это были две из пятнадцати французских фраз, которые он успел заучить за полгода службы. Больше Альтдорфер не знал и полсловечка.
Крокар тоже проснулся и, быстро сообразив что к чему, принялся вытаскивать из седельного колчана взведенный арбалет.
Карл остановился. Пароль… Какой еще пароль? Ах, ну да, он ведь сам назначал пароль сегодня, вернее, вчера вечером. Иначе бы как… Иначе бы как что?
Карл чувствовал, что оказался посреди ночи на этой улице не случайно, и не случайно у него под мышкой эта тяжеленная штуковина, из-за которой он взмок от темени до пят. Но где он был, что он делал – герцог вспомнить не мог. Черный петух потрудился на славу. Карл доподлинно знал только одно: он должен вернуться в свою спальню и – спаточки.
– К черту пароль! – предложил Карл за неимением лучшего и сделал два неуверенных шага навстречу силуэтам кентавров. – Перед вами сам герцог Бургундский!
Стражники не поняли ни слова, кроме того, что пароля этот проходимец, судя по всему, не знает. Альтдорфер и Крокар переглянулись.
– А вдруг и вправду этот тип что-то свистнул у нашего герцога? – предположил Крокар. – Вот потеха!
Арбалет Крокара угодил спусковым рычагом в прореху в потертом колчане и никак не хотел появляться на свет. Альтдорфер полез за своим.
– Я – Карл, ваш герцог, козлы!
– Стой где стоишь, не то стреляем, – выдал Альтдорфер еще один обрубок французской речи, прицеливаясь в голову подозрительному незнакомцу.
Карл попятился, прикрываясь сундуком. Альтдорфер выстрелил и пришпорил коня.
Бояться было некого. Когда в городе объявлен комендантский час, вооруженный человек на улице обладает властью, которой позавидует и верховный бальи Парижа. Особенно если этот человек действует от имени герцога Бургундского.
Крокар и Альтдорфер вскрыли свой трофей прямо на одном из солемерных столов, которые были настолько массивны и прочны, что хозяева оставляли их на улице, не боясь ни воров, ни диверсий конкурентов.
Альтдорфер сломал свой клинок, но зато замки были устранены и крышка беззвучно откинулась, открыв содержимое сундука блекнущим звездам и разгорающимся алчностью глазам арбалетчиков.
– Чтоб я сдох… – простонал Альтдорфер, пересыпая из ладони в ладонь монеты из отменного червленого золота. Сундук был набит ими под завязку. Крокар подумал, что этого просто не может быть: раз все кругом твердят, что сны сбываются, значит в действительности – никогда.
– Вот что, дружище. Берем это с собой и бежим из города в лес. Там мы честно разделим добычу – половину тебе, половину мне. И – по домам. Мы больше не солдаты, а богатеи.
Крокар подивился сам себе. В кои-то веки его котелок варит с такой ошеломительной скоростью? Впрочем, есть ведь что варить!
– А стража на воротах? – пробормотал Альтдорфер.
– Пароль откроет нам любые ворота. «Сицилийская вечерня»! Или ты забыл?
За городом они оказались в шесть часов утра. При свете внимательно изучили монеты и большую карту мира, которая обнаружилась среди золота.
Монет было явно больше шестисот, но сколько именно – как они не пыхтели, так и не смогли сосчитать. Все время выходило, что кто-то из них сбился со счета в районе шестисот пятидесяти, а доверять чужим исчислениям не хотел ни один, ни другой.
Монеты со всей определенностью были изготовлены из чистейшего золота, но какой государь и в какую эпоху осчастливил мир таким промежуточным носителем стоимости, понять было невозможно. На лицевой стороне монеты несли гордый профиль петуха с пустым и жутким взглядом вампира. На оборотной – латинские буквы, которые шли по кругу и складывались в слова «DUX MUNDI».[177] Что это за дукс и что это за муди, ни Крокар, ни Альтдорфер взять в толк не могли, поскольку французского не знали, хотя это и была латынь. На обороте карты тоже что-то было написано, но так коряво, что разбирать надпись они не потрудились, хотя текст того и стоил.
– Разделим по весу, – предложил Альтдорфер после того как Крокар в очередной раз засчитался.
– Придется, – процедил Крокар, которого только что навестила мысль получше. Если уж его сон начал сбываться, так надо чтоб полностью.
Крокар изо всей силы швырнул в лицо Альтдорферу горсть золотых. Тот завизжал, схватившись за выбитый глаз, а Крокар зарубил его своим тонким кавалерийским клинком.
После этого Крокар направился на север, предаваясь неспешным размышлениям о том, кем же был тот тип, в которого так и не попал Альтдорфер. И где он сейчас? Небось, горько рыдает по своим золотым петушкам… «Умный мужик, – неожиданно подумалось Крокару. – Если б не бросил сундук, мы б его точно догнали и зарубили. А Альтдорфер дурак. Сразу мог бы понять, что со мной лучше не связываться».
Безынтересную с его точки зрения карту Крокар подарил полузнакомому сутенеру. А деньги у него отобрали вместе с жизнью бриганы[178] близ местечка со странным
