сил», ни «соприкосновения с миром мертвых». Просто пустые, помпезные слова. Однако пар-арценц, похоже, думал иначе…
Был полдень. Сухо и жарко. Эгин поежился.
– Мы нашли поселение смегов, – сообщил старший над разведчиками из числа матросов, пробравшись наконец через частокол мелких островерхих скал к Дотанагеле.
Известие было скорее радостным, чем печальным. Гораздо лучше найти рыбацкую деревушку смегов, где есть вода, еда и лодки, в трех лигах от места крушения корабля, чем не найти ничего.
Хотя к радости примешивался и полынный привкус опасности. Смеги – заклятые враги княжества. Ненавистники варанского флота. Жестокие пираты. Кость в горле всех без исключения варанских князей. «Только войной и питаются», – говорили о них поэты. Как это нечасто случается, поэты были правы.
– Хорошо, – кивнул Дотанагела. – Сколь велико поселение?
– Две дюжины домов, милостивый гиазир! – отвечал матрос.
– Это тоже хорошо, – сказал Дотанагела и погрузился в раздумья.
Было очевидно, что получить все необходимое мирным путем им скорее всего не удастся. Не такие они люди, эти смеги, чтобы отдавать что-либо с миром. Продавать, ссужать, дарить. Тем паче варанцам.
А значит, либо поселение придется вырезать силами оставшихся «лососей», а после взять все, в чем нуждаешься, причем сделать это быстро, пока в головах «лососей» не помутилось от жажды. Совершить грабеж и смириться с тем, что в той схватке их отряд наверняка уполовинится, ибо смеги никогда не продают свою жизнь по дешевке. Либо… либо произойдет чудо.
– Самеллан, объявите матросам общий сбор, мы выступаем на деревню, – принял решение Дотанагела.
Капитан, учтиво сложив руки на груди, отправился выполнять приказание пар-арценца.
– Пар-арценц, – шепотом сказал Эгин Дотанагеле, когда они, притаившись на скалистой вершине, разглядывали рыбацкую деревушку, простертую, как на ладони, в устье ущелья, открывающемся встречь морю Фахо, – я почти уверен, что она совершенно пуста.
Дотанагела бросил на Эгина озабоченный взгляд:
– Признаться, я полностью с тобой согласен.
Несмотря на то что над очагами клубился дымок, на берегу темнели вытащенные из воды лодки, а до слуха доносилось беззаботное блеяние скотины, в том, что люди покинули деревню, не было сомнений. Ни детей, играющих в пыли с разноцветными голышами, ни старух, нанизывающих на прутья жирные плавники тунцов, ни мужчин, починяющих снасти и бражничающих после удачного разбоя или, на худой конец, улова.
Где они теперь, Хуммер их раздери?
– Очевидно, смеги заметили наших разведчиков и удрали в горы. Быть может, кто-нибудь из них сейчас наблюдает за нами, пар-арценц, вон из того перелеска на противоположном склоне.
– Думаю, они заметили нас выбирающимися на берег гораздо раньше, чем наших разведчиков. Это смеги, Эгин, и этим все сказано, – вздохнул Дотанагела, с прищуром ювелира разглядывая противоположный склон.
Эгин уставился туда же, но ничего достойного внимания не приметил.
Чахлая растительность, серо-желтые скалы, оползни, скрюченные деревца. «Прячутся между камнями или за деревьями, – заключил Эгин. – Но прячутся, однако, отменно!»
– А полюбуйся-ка, рах-саванн, на живого смега, – процедил сквозь зубы Дотанагела. Пар-арценц едва заметным кивком головы указал в сторону скального карниза, нависающего над деревней.
«Еще насмотрюсь», – мысленно огрызнулся Эгин, но советом не пренебрег.
Эгину было совестно признаться пар-арценцу в том, что его наметанный глаз офицера не в состоянии различить соглядатая даже после того, как его местоположение было указано начальством. А потому он продолжал всматриваться в даль с такой старательностью, что очень скоро стали слезиться глаза.
Когда Эгин уже был готов смежить веки и повиниться в ненаблюдательности, он все-таки заметил смега.
И не одного, а сразу двух.
Нет, они не прятались в трещинах, не сидели за кустами. Они стояли на каменном карнизе и, распластавшись по отвесной стене, наблюдали.
Они были наги. Волосы на голове, в паху и под мышками были сбриты, а тела измазаны желто-серой, в тон скалам, глиной. Ни глаз, ни ресниц не разглядеть под специальными травяными наглазниками.
Смеги не шевелились. Они даже, казалось, не дышали.
– Я вижу, пар-арценц, – с облегчением произнес Эгин, отводя взгляд.
– Разумеется, это ловушка, – сказал пар-арценц, когда они вернулись к остальным, ожидающим за гребнем скалы. – Мы спустимся вниз, а они нападут. Но, как ни удивительно, наше спасение и наша победа состоят в том, чтобы войти в эту ловушку добровольно. Прятаться в скалах – затея не для солдат. – Дотанагела обвел напряженный круг слушателей успокаивающим взглядом. – К тому же смеги наверняка уже послали за подмогой. Ибо смег не отдаст варанцу тухлой сардины, не спросив за нее как за кашалота. И значит, мы должны успеть взять все, а главное, лодки, раньше, чем эта подмога придет.
– Понятно? – спросил у «лососей» Самеллан.
Ответа не последовало, вопросов тоже. Все было яснее ясного. Сейчас, приложив все старания к тому, чтобы не переломать себе ноги, руки и шеи, отряд спускается в деревню и хватает все, что сможет утащить ценного и полезного. Затем садится по лодкам и – будь что будет.
Спустя полчаса весь экипаж «Зерцала Огня» уже шествовал по рыбацкой деревушке, держа оружие наготове.
До Эгина, идущего вслед за Дотанагелой, донесся обрывок разговора между пар-арценцем и Знахарем.
– Если вода здесь отравлена, умру только я. Но тебе потом придется лечить свои болячки самому, – с напускной мрачностью сказал Знахарь и уморительно скривился, изображая корчи отравленного.
Сколько-то он их видел, этих корчей?
– Надеюсь, я узнаю о том, что в воде яд, несколько раньше. И ты сможешь пожить еще чуть-чуть, Шотор, – парировал Дотанагела и похлопал Знахаря по плечу.
У тащившегося позади Эгина впервые за все знакомство с Дотанагелой возникла мысль, что такой человек, как пар-арценц, скорее всего может не только спать с женщиной, но и доставлять ей известное удовольствие.
Ранее же он, к собственному стыду, полагал, что когда человек из Свода дорастает до пар-арценца, его плоть и кровь превращаются в кремень и ртуть, а любовные услады становятся для него чем-то столь же праздным и чужим, как игра на флейте без дырок.
Конечно, окончательно разрешить сомнения Эгина могла бы Вербелина. Но отчего-то Эгину было не по себе при одной только мысли завести с ней пустячный разговор. В то время как Вербелина временами бросала на него весьма недвусмысленные взгляды.
На самом деле ничего недвусмысленного в них не было, благо Эгин знал ее не первую неделю.
– Милостивый гиазир! Мы видим смегов. Их много. Они глядят на нас из-за скалы на юго-востоке. Еще одна группа – на перевале. Там, откуда мы пришли. Вдобавок что-то неладное на дороге, ведущей в соседнее селение! – доложил матрос.
Дотанагела с Самелланом переглянулись.
Эгин подозревал, что и пар-арценц, и капитан «Зерцала Огня» имеют за плечами богатый опыт общения с этим народом. Хотя только с очень большой натяжкой можно было назвать «общением» непримиримые экспедиции против смегов, где обе стороны стремятся к одному – перещеголять друг друга в жестокости.
Похоже, только Самеллан и пар-арценц понимали, зачем смеги ведут себя столь бессмысленно.
«Видимо, у смегов свои представления о военном искусстве», – отметил про себя Эгин.
От него не укрылось всевозрастающая озабоченность Дотанагелы. А когда тот, бледный и сосредоточенный, попросил Эгина, Самеллана, Иланафа и Знахаря оставить его одного в рыбацкой хижине на несколько минут, Эгин понял, что сейчас ему снова предстоит стать свидетелем чего-то не вполне обычного. Скорее всего – демонстрации некоей неведомой магии. Ему, профессиональному искоренителю
