садиться на лодку и плыть к аютскому кораблю! Лучше пусть тебя повесят на рее женщины-офицеры просвещенной Гиэннеры, чем забьют колунами безумные мужики безумного землевладельца…»
– Ну а пока, – продолжал Багид, – разрешите размотать перед вами нить происходящих событий.
Эгин не возражал. Нить происходящих событий – именно то, что ему сейчас нужно.
– Вы находитесь в Семнадцатом Поместье… – начал серым, затертым голосом Багид.
Если хочешь что-то спрятать – спрячь на дне моря, в глухой пещере, среди непроходимых болот. Или оставь у всех на виду. И это будет самым надежным укрытием для твоих тайн.
Многие тайны Свода Равновесия сокрыты в его главной цитадели, расположенной в столице. Но многие другие, подчас не менее значительные, – разбросаны по всему Варану от Грютских Столпов до Вергрина, от Урталаргиса до Медового Берега. «Да-да-да, до самого Медового Берега», – с крысиным смешком повторил Багид.
Серый Холм был куплен Сводом Равновесия у рода Вакков через подставных лиц восемнадцать лет назад. Об этом мало кто знал. Просто прежние Вакки мало-помалу исчезли (вроде как умерли – говорили в округе), а он, Саданг, тогда еще сравнительно молодой рах-саванн, изображающий из себя новоприбывшего наследника, стал хозяином Серого Холма.
Свод Равновесия отнюдь не безразмерен и больше людей Опора Безгласых Тварей ему выделить не смогла. Вот разве только офицера, названного в его письме «рудознатцем». Он представляет здесь Опору Единства. Вдвоем с «рудознатцем» они при помощи местных темных мужиков обустроили здесь превосходное Семнадцатое Поместье, где вот уж много лет работали на благо Князя и Истины…
Эгин знал, где находится настоящее Семнадцатое Поместье, именуемое также «Сапфир и Изумруд». Знал, потому что там в свое время служила его любовница, Вербелина исс Аран. Оно действительно принадлежало Опоре Безгласых Тварей, но ничего общего с Медовым Берегом не имело, ибо находилось неподалеку от Пиннарина. Эгину не составляло никакого труда уличить Багида Вакка во лжи. Но он молчал. Молчал и слушал.
Суть изысканий, которые проводит здесь он, Саданг, не может быть открыта им даже теперь, даже ему, Эгину, не говоря уже о его спутниках. Ибо лишь два человека – гнорр и пар-арценц Опоры Безгласых Тварей – имеют о его изысканиях полное представление. Он, Саданг, может лишь сказать, что его изыскания касаются изготовления не то чтобы Сделанных Человеков, но скорее Переделанных Человеков (здесь Багида вновь пробил омерзительный смех), при помощи которых Варан мог бы рассчитывать в будущем отразить любое нашествие извне и подавить любую смуту внутри.
Во имя сохранения тайны он действовал, не вступая ни в какие особые сношения с тайным советником Глартом, не говоря уже о городских властях. Играл, так сказать, роль нелюдима, самодура и невежи. Чтобы, с одной стороны, лишний раз через его владения не шлялись, а с другой – чтобы не вызывать излишних подозрений.
Все было бы хорошо, и ему, Садангу, не пришлось бы никогда вести этот разговор с Эгином, если бы не зловещие события последних недель, которые показали, что все принятые меры предосторожности были все-таки недостаточны.
Судя по всему, на Медовый Берег удалось проникнуть врагам Князя и Истины. Возможно, людям Гиэннеры. Возможно, южанам. Не исключено – смегам или каким-то злокозненным офицерам из самого Свода Равновесия. По меньшей мере один загадочный враг, известный местным жителям как Прокаженный, обитает здесь уже довольно давно.
И вот когда их изыскания уже подходили к своему блистательному завершению, а он, Саданг, уже готовил обстоятельный отчет для нового пар-арценца Опоры Безгласых Тварей, все пошло из рук вон плохо.
В этом месте рассказа Багида где-то на его половине зала вновь скрипнула дверь. И спустя несколько мгновений рядом с лицом Багида взметнулось белое крыло альбатроса и, приглушенный коврами на оружейной стойке, раздался печальный, потерянный крик морской птицы.
– Ну вот, Шаль-Кеврика уже принесли. Скоро приведут остальных, – сказал Багид слащавым голосом. И резко, изменив тон, добавил: – Впрочем, все ближе и ближе к делу, милостивые гиазиры. Все сказанное мной некогда являлось государственной тайной Варана. Но в силу последних событий таковой быть перестало. А вот то, что я скажу сейчас, является моей личной тайной. И я бы очень хотел, чтобы вы, аррум, отнеслись ко мне как нельзя более снисходительно.
Последние слова были сказаны Багидом плаксивым, безвольным голосом. «Ну дает кровопийца!» – мысленно восхитился Эгин и сказал:
– Безусловно, аррум. Свод Равновесия в моем лице гарантирует вам полное снисхождение и милосердие, которым славится издревле. При условии, разумеется, вашей искренности.
«Вот так да! Во мне, оказывается, дремлет пар-арценц Опоры Единства!» – этот восхищенный крик души Эгин адресовал самому себе. К чему клонит Багид, он окончательно перестал понимать.
Вначале из-за происков Прокаженного из-под его власти вышли несколько Переделанных Человеков. И к его, Саданга, неимоверному сожалению, набрели на тело убитого рах- саванна.
Да, он не станет скрывать, что именно Переделанные вырвали Гларту сердце. Но стреляли ему в спину не они, и в том он может ручаться головой. Стреляла в рах-саванна Люспена. Стреляла из сборного и исключительно мощного аютского лука, который, будучи вдвое меньше варанского тисового, не уступает ему в дальности и превосходит в меткости. Об этом он узнал от беглых Переделанных Человеков, которых ему все-таки удалось вернуть к повиновению спустя два дня.
Итак, по его, Саданга, мнению, Люспена является офицером Гиэннеры и действует в связи с Прокаженным. Именно она, и никто другой, сделала так, что из почти мертвых яиц все-таки вышли шестеро шардевкатранов. (Последней фразы Багида не понял даже Эгин, не говоря уже о его спутниках, но почел за лучшее промолчать.)
Именно Люспена натравила шардевкатранов и на поместье Круста Гутулана, и на Серый Холм. Причем если Серый Холм она собиралась уничтожить именно как Семнадцатое Поместье, то есть как место выведения Переделанных Человеков, то Кедровую Усадьбу – дабы замести следы и отвлечь внимание Свода, ибо именно там в действительности находилось обиталище шардевкатранов.
Узнав о последнем обстоятельстве, он, Саданг, напал на Кедровую Усадьбу, надеясь под видом соседской усобицы захватить обиталище шардевкатранов и распустить по их подземным ходам дурной дым. У него, у аррума Опоры Безгласых Тварей, нет и не может быть никакой личной вражды к Крусту Гутулану. Все, что он делал, было продиктовано долгом перед Князем и Истиной, но у него не было ни времени, ни возможности посвятить в обстоятельства дела Эгина.
Увы, произошел ряд досадных оплошностей и недоразумений. Во-первых, шардевкатраны оказались сильнее, чем он предполагал, и уничтожить их не удалось. Во-вторых, на приеме у Круста не оказалось Люспены, а ведь она должна была на нем присутствовать, чтобы избавить себя от подозрений, да и вообще как любовница Сорго. В-третьих, там случайно оказался Эгин, хотя он, Саданг, был уверен, что последний привык к добродетельной жизни офицера Свода и ни за что не станет ходить по уездным пьянкам. И в- четвертых, после встречи с шардевкатранами часть Переделанных Человеков исчезла. Скорее всего они разбредутся по всему уезду, неся смерть всякому, в чьей груди стучит сердце. Даже если это сердце размером с голубиное…
«Хуммерово варево. Ложь, кое-где перченная истиной», – вынес свой вердикт Эгин, но промолчал. И в этот момент не выдержал Есмар:
– Простите, аррум, а зачем Люспене было убивать тайного советника Гларта?
В ответ прозвучал снисходительный смех Багида.
– Ах, молодой человек, молодой человек! Ну посудите сами, женщина-офицер Гиэннеры! Вы что – не понимаете, что это такое? У них даже на чеканке доспехов, простите, совокупляются в недозволенном взаимном положении. А тут – молодой красавец из Свода… Я думаю, она убила его за то, за что у диких даллагов в обычае убивать женщин. За то, что он отказался преступить Уложения Жезла и Браслета и возлечь с ней, городской куртизанкой.
«Чем дальше – тем гаже», – подумал Эгин, который сам каких-то семь часов назад преступал Уложения Жезла и Браслета. Преступал не с кем-нибудь, а именно с Люспеной…
– Ну вот что, – резко вступил Эгин. – Вы, эрм-саванн, придержите язык, пока говорят старшие по
