Впереди всех шли двое мужиков в красных рубахах. Они несли факелы. За ними подымались Гнук, Есмар (которого неотступно сопровождал верный пес Лога) и Эгин. Именно так, аррум шел последним, умышленно пропустив своих спутников вперед.
В затылок Эгину дышали более серьезные люди. А именно: шестеро в кольчугах, заросшие бородами до самых глаз и вооруженные топорами – не дровяными и не мясницкими, а настоящими боевыми.
За ними двое особо доверенных телохранителей вели под руки Багида Вакка. Хозяин Серого Холма был, оказывается, не только черноног, но еще и хромоног. Телохранители имели мечи. Да, вполне сносные кавалерийские мечи южной ковки, как определил Эгин по рукоятям. Мечи эти, как и топоры, были не самым удобным оружием в плотной потасовке.
За спиной Багида последовательность повторялась, но с вариациями. Четверо кольчужников с факелами и длинными ножами у пояса. И двое – в самом хвосте. Эти, насколько мог заметить Эгин, вооружены не были. Да и вообще, похоже, людьми не являлись, ибо были облачены в совершенно закрытые одежды, в кожаные перчатки и старомодные шлемы с наличниками. Это, понятное дело, были костерукие. Причем один из них нес злосчастного альбатроса. Перепуганная птица сидела на кожаной перчатке существа в балахоне как каменная.
– Зачем? – донесся из-за спин кольчужников слабый голос Багида. – Даже и не знаю. Видимо, Прокаженный полагает, что все гости моих подземелий – мои заклятые враги. И, похищая моих врагов, он тем самым приобретает союзников, а заодно просто досаждает мне. Вообще Прокаженный…
Развить мысль Багиду было не суждено.
«Так. Сейчас вся процессия – на лестнице. Подошвы сапог двух верхних, в красных рубахах, уже готовы коснуться последней ступени. Костерукие – наоборот, в самом низу. Лучшего момента не будет».
– А-а-ах, Ш-шил-лол! – досадливо хлопнул себя по лбу Эгин, резко останавливаясь и поворачиваясь. Кольчужники с топорами сделали лишний шаг, и пара верхних расширившимися от недоумения глазами вперилась прямо в грудь аррума. – Как я мог забыть?! С нами нет одного человека!
Последние звуки этого театрального возгласа еще таяли в воздухе, а кулаки аррума уже врезались в бородатые подбородки кольчужников со скоростью броска степной гюрзы, с силой добрых молотов.
«С нами нет одного человека», – вспыхнула ключевая фраза в мозгу Гнука, и быстрее, чем его мысль вернулась на несколько часов назад, в Ваю, к словам тайного советника, его крепкие руки обрушили настоящий, стальной молот на затылок правого факельщика.
«С нами нет одного человека». Есмар соображал чуть дольше Гнука и левый факельщик встретил его клинок не спиной, а боком, не легким, а печенью.
– Лога, враг – человек! – выкрикнул Есмар, для верности разрубая падающему факельщику ключицу.
Животные-девять очень понятливы. Приняв приказ хозяина и убедившись, что две ближайшие жертвы уже мертвы, Лого юркнул вниз, протиснувшись между Есмаром и Гнуком. Туда, где Эгин, оглушивший первых двух противников, извлекал из ножен свой меч, одновременно опрокидывая обмякшее тело правого бородача ударом ноги вниз – на его оцепеневших от неожиданности собратьев.
– Гнук, держи коридор, Есмар – ко мне! – С этим криком Эгин, ухватив за бороду левого мужика, из разжавшихся пальцев которого на лестницу с грохотом и звоном выпадал боевой топор, поднялся на две ступени вверх, волоча оглушенного за собой. Борода трещала.
– Аррум, ты допрыгаешься! – завизжал Багид не своим, а точнее, именно настоящим своим – злым, отвратительным, высоким – голосом.
– Пусть твои сложат оружие! – прорычал Эгин, отбивая ногой топор подоспевшего снизу свежего кольчужника.
Пустить в дело меч он сейчас не мог. Потому что, полоснув мгновение назад по горлу своей могучей, но незадачливой жертвы клинком, Эгин сейчас стремительно вбирал через пальцы, наложенные на рану, жизненную силу мужика, зримым горячим потоком крови и незримым знойным ветром энергии хлынувшую из разбитого сосуда его тела.
– Поцелуй меня в задницу, аррум! – ликующе прокричал Багид, причем его голос прозвучал уже из нижнего коридора.
«Сволочь уходит вниз. Наверняка из подземелий имеется по меньшей мере еще один потаенный выход!»
Есмар, к счастью, был уже на ступень ниже Эгина. Его клинок, звякнув о кольчугу врага, перехватывающего топор поудобнее, чтобы ткнуть Эгина в живот неблокируемым ударом, оскользнулся вверх по защищенному плечу и перерубил мужику челюсть.
Лестница, к счастью, была достаточно широка, чтобы сражаться вдвоем бок о бок.
Эгину и Есмару это было выгодно, ибо вдвоем они стоили многих «лососей», а два мужика с топорами бок о бок стоили всего лишь одного морского пехотинца. И потолок над лестницей был достаточно высок, чтобы Лога смог прыгнуть. Прыгнуть далеко.
Когда Лога оценил свои возможности, он отрывисто, требовательно гавкнул.
Есмар прекрасно понимал своего питомца и мгновенно изготовился, поустойчивее расставив ноги и уперевшись свободной рукой в стену.
В мгновение ока Лога оказался у Есмара на плечах, словно был не здоровенным псом, а легкой цепкой кошкой. Распрямив по-своему грациозное, мускулистое тело, Лога перелетел через головы трех уцелевших кольчужников и обрушился на последнего из спешивших вверх факельщиков с обнаженными ножами. Хрустнула перекушенная шея, и Лога, не теряя ни секунды, скрылся в нижнем коридоре.
За спиной Эгина Гнук разразился веселой бранью и вслед за этим раздался тошнотворный треск размозженного черепа. Кажется, по коридору на шум драки уже спешила подмога.
«Быстрые, сволочи».
Итак, внизу на лестнице были еще трое свежих кольчужников с топорами, натиск которых кое-как сдерживал Есмар, и трое кольчужников с ножами.
Двое личных телохранителей Багида под защитой костеруких уводили своего хозяина все дальше и дальше от смерти.
Прорубиться через шестерых для двух офицеров Свода было делом не простым, но вполне посильным. Однако на это требовалось время. А за это время Багид наверняка скроется за какой-нибудь неприметной плитой потайного выхода! И тогда вся кровавая баня окончательно потеряет смысл. Потому что долг аррума Опоры Вещей отнюдь не в том, чтобы кровавить «облачный» клинок о плоть смердов. Долг аррума – вырвать корень зла, а сухие ветви скверны могут испепелить и «лососи»…
В висках Эгина грохотали «молнии Аюта». Его сердце билось, словно кожаный щит-барабан танцующего шамана. Волосы на голове аррума шевелились от незримых порывов потустороннего ветра. Эгина распирал поток силы. Сила переходила из рассеченного горла бородача в его левую руку, отдавалась упругими толчками во Внутренней Секире, пенным потоком мчалась через сердце и, опускаясь в правую руку, вся без остатка вливалась в рукоять «облачного» меча.
Меч темнел на глазах. Теперь он был черен, как грозовое небо над океаном. Грохот сокрушительных валов, бьющихся о вековые скалы, срывался с его совершенного, как сами небеса, клинка. Затем поток силы начал неспешно слабеть. Все, что Эгин мог взять у кольчужника, он взял без остатка. Взял умело и беспощадно.
– Именем Князя и Истины! – Эгин, словно уязвленный медведь-шатун, отбрасывая левой рукой Есмара к стене – прочь от рушащегося топора и прочь от испепеляющей кары, заключенной в Измененной стали его клинка.
То, что он показал полтора часа назад главному конюху перед входом в дом Багида, было ничем по сравнению с тем, что происходило сейчас.
Ровно на один удар сердца «облачный» клинок обратился пламенем. Пламенем без края. И ровно одного удара сердца арруму хватило, чтобы перечеркнуть мечом лестницу крест-накрест, зачеркнув тем самым жизни шестерых врагов…
Смрад горелого мяса и железной окалины ударил в ноздри. Кровавой плотью, лопнувшими кольчугами, обугленными костями противников усыпало всю лестницу.
Есмар, белый как полотно, с трудом удержался на ногах, борясь с приступом тошноты, подкатившим к горлу. Наверху захрипел раненый Гнук, которого достал-таки один из алебардистов, а Эгин, на ходу
