было разглядеть ничего, кроме серых стен ближайших домов.
Но обязанностью Тэна было оберегать не себя и солдат, а тех, кто сейчас вопил в беспросветной темноте.
– Ну что, братцы? – спросил он, обводя взглядом своих солдат. – Наберите головней – и идем.
И они пошли.
Улицы были темны и пустынны. Возле дома градоправителя не было никого. Они повернули к реке.
Впереди, за покосившимися заборами, послышались шаги и журчание, словно бы сразу несколько пьяниц справляли на ходу малую нужду.
На Тэна и его солдат напали, как только они свернули за угол. Несколько темных силуэтов, с которых потоками стекала вода, выросли впереди и за спиной.
Все произошло быстро, как в кошмарном сне. Именно так бывает во сне – когда реальность перестает быть собой, когда знакомые, обыденные вещи утрачивают привычные свойства и открывают свою чудовищную изнанку. И, как это бывает с кошмарами, Тэн окс Найра смог сохранить лишь обрывочные воспоминания о событиях той ночи.
Тэн помнил, как бежал пустынными улицами Ваи, и ему казалось, что более низкого предателя, чем он, не сыскать и в исторических романах. Тэн не был предателем, ибо все его солдаты были обречены с первых же мгновений схватки с костерукими, и, останься он вместе с ними, он тоже погиб бы спустя несколько минут.
Потом прямо перед Тэном провалилось под землю пол-улицы и несколько длинных змей (или щупальцев? или многосуставчатых рук?) метнулись ему за спину, а одна перехватила его поперек талии. В три удара метательного ножа, употребленного не по назначению, Тэн сломал отличную сталь, не причинив твари ни малейшего вреда. А фиолетовые пятна на шкуре и бездонные белесые глаза неведомой твари были уже совсем близко…
Тэн помнил – тогда он орал так, как не орал, наверное, и при рождении. Звезды над его головой вдруг исчезли и в лицо пахнуло свежевскопанной землей и сыростью. Его туловище было перехвачено тугим обручем щупальца, но дышать он все-таки мог.
И тогда Тэн закрыл глаза, потому что опасался, что в любой момент его оторванная голова увидит со стороны фонтан крови, брызжущий из его конвульсирующего тулова. Уж лучше перед смертью видеть красные круги, чем такое.
Потом… Потом со всех сторон вновь разбушевался грохот и все лицо Тэна обсыпало землей.
Потом кто-то несколько раз ударил неподалеку по струнам каниойфаммы («Какого Шилола?») и Тэн был выброшен на песок, словно несъедобная ракушка.
Тэн почти не ушибся. И когда к его щекам прикоснулись горячие, но ласковые ладони, он открыл глаза. Окруженная венцом тех самых змей-щупальцев, освещенная переносным масляным фонарем, над ним сидела Люспена.
– У нас нет времени, варанец. Если хочешь жить – сдай оружие и следуй со мной.
Голос ее был нежен, но вот сами слова… В такой агрессивной манере женщины с Тэном еще никогда не разговаривали! «Варанец»! А она что – со звезды свалилась?» – негодовал Тэн.
Впрочем, покосившись на исполинскую тушу чудовища – о нет, двух чудовищ!.. – по коже которых струились фиолетовые пятна, Тэн понял, что приказывает и задает вопросы здесь отнюдь не он.
– У меня нет оружия. И я хочу жить, – сказал Тэн, сглотнув комок, подкативший к его горлу при виде доспехов, которые выглядывали из глубокой прорези ночного платья Люспены.
Доспехи были живыми.
Тэн сидел на веслах крохотной двухместной лодчонки, которую видел первый раз в жизни.
Лодчонка была сделана из очень легкой и прочной кожи. Как показалось Тэну – из кожи касатки. Весла тоже были необычными и походили на легкие трубчатые кости. Чьи кости? Ну уж не собачьи по крайней мере. Или собачка была размером с купеческий дом.
Они отплыли от берега шагов на сто, и Тэн уже начал понемногу приходить в себя, когда за его спиной – то есть в стороне открытого моря – раздался оглушительный раскат грома.
Спустя несколько мгновений на берегу вспухли два шара малинового огня. Они, словно вспышки молний, выхватили из темноты разлетающиеся в щепу рыбачьи сараи, черные силуэты нежити, возносящиеся в воздух, и, как показалось Тэну, длинную тушу одного из чудовищ.
– Да что же здесь творится, змеиная кровь?! – воскликнул Тэн, в сердцах бросая весла и оборачиваясь к Люспене. Та сосредоточенно смотрела вперед.
– Возьми чуть правее, – сказала она спокойно. Тэну оставалось повиноваться.
В открытом море снова раскатился грохот и снова берег окрасился багрянцем разрывов.
Тэну показалось, что на этот раз ему удалось разглядеть несколько пенных следов на морской глади у самой береговой кромки.
– Послушай, – прошипел сквозь зубы Тэн, – я не буду грести, пока ты не объяснишь мне, кто ты такая и что сейчас творится в нашем городе.
– Вообще-то ты мой пленник и в случае неповиновения я имею право тебя убить. Но я всегда относилась к тебе хорошо. Поэтому я отвечу на твои вопросы.
Снова гром, снова разрушительный огонь – но на этот раз Тэн почти не испугался. Потому что Люспена говорила такие вещи, от которых у него, простого варанского солдата, шел мороз по коже.
– Я – офицер Гиэннеры. Вот уже несколько лет я по поручению своего народа наблюдаю за Медовым Берегом, потому что мы определили там, у вас, большую опасность. Опасность, с которой ты сегодня столкнулся лицом к лицу. Имя ей – шардевкатраны. Я могу отчасти повелевать ими, но в ближайшие дни они станут совершенно невменяемы. А потом – приблизительно через неделю – шардевкатраны окуклятся подобно гусеницам бабочек. А потом, весьма скоро, из них выйдут те, кого ваш Свод Равновесия остановить не сможет ни при каких условиях. Вот почему и тебе, и мне надо попасть на наш корабль, который сейчас мечет «молнии». И если нам посчастливится добраться до него, мы отправимся в Новый Ордос.
– Что значит посчастливится? – спросил Тэн, перекрикивая очередной раскат разрушительного грома.
– Это значит, что за нами погоня, – совершенно спокойно сказала Люспена, не оборачиваясь. – И погоню эту пытается остановить наш палубный исчислитель, направляющий «молнии».
– А кто за нами гонится? – спросил Тэн, стараясь попасть в спокойный тон Люспены. Не получилось.
Следующие два ядра, выпущенные аютцами, разорвались в пятидесяти шагах за кормой лодки. Свет выхватил из темноты пенные буруны – словно бы несколько собак, бешено колотя лапами по воде, изо всех сил стремились настичь их лодку. И эти пенные буруны были уже совсем близко!
– За нами гонятся те, из-за кого я вынуждена покинуть Медовый Берег, – жестко сказала Люспена. – Возьми это и не вздумай раскроить мне череп. Все равно не выйдет.
Люспена вручила Тэну массивную палицу с граненым железным набалдашником, а сама, обнажив широкий волнистый меч, перебралась на корму. У Тэна мелькнула отнюдь не самая своевременная мысль, что он отдал бы за одну ночь с этой женщиной, в руках которой волнистый пламенеющий меч смотрится волнующим знаком пламенной страсти, полжизни. А может, и всю жизнь. Где, спрашивается, были его глаза, когда Люспена была простой вайской куртизанкой? Нет, он не раскроит ей череп. Никогда.
Твари все-таки догнали их. К счастью, «молнии» вывели из строя большую часть Переделанных Человеков и лодку настигли лишь четверо. Но и эти четверо были страшными противниками.
Первый же удар костяной змеи разорвал корму лодки, и та стала быстро наполняться водой.
Люспена нанесла несколько рубящих ударов в темноту за кормой, но была опрокинута на спину ответным выпадом костерукого.
Тэн успел заметить, что удар пришелся прямо в живот Люспены, но та совершенно не пострадала – только отчего-то сразу в нескольких местах с треском лопнуло ее ночное платье.
Одна тварь вынырнула у борта лодки, справа от Тэна, и тот, удивленный собственным везением, опередив противника, тюкнул его по голове палицей.
Костерукий исчез под водой. Но спустя несколько мгновений поразительно живучая тварь вынырнула справа от Тэна, и тот не успел опомниться, как страшная боль пронзила его левую руку до самой шеи.
