Проверил рацию, связь работала чисто, то есть пока все было в порядке. Впрочем, «пока» в зоне стабильности могло очень быстро окончиться.
Пора было поворачивать оглобли, а то знаем, как это бывает: срочный вызов на базу, а у меня дохнет привод электромышц! Запросто, учитывая мое везение. А без скафандра тут ходить не шибко здорово.
Словом, я обратил стопы назад.
Стопы мои успели сделать шагов сорок, вряд ли больше, когда глаз уловил движение на периферии зрения. Я рефлекторно шагнул в сторону, одновременно разворачиваясь и приседая. В руке сам собой оказался пистолет.
Когда я увидел того, кто меня потревожил, изумлению не было предела. Я едва не выронил пистолет и челюсть. Передо мной парило совершенно невозможное существо.
Оно было почти прозрачным, а то немногое непрозрачное, за что мог кое-как зацепиться глаз, плавно переливалось перламутром. Я видел сквозь него: все тонкие косточки и внутренности читались чуть более темными сгущениями все того же перламутра.
Метра полтора в поперечнике ромбовидное тело заканчивалось длиннейшим широким хвостом, но все это ерунда! Главное — оно было почти абсолютно плоское! Словно камбала, попавшая под танк. Быть может, миллиметр в толщину, а может, три, не знаю.
Оно висело в воздухе, едва колыхаясь, помахивая не то крыльями, не то плавниками на боках. Передний край ромба — там, где у нормальных существ полагается быть голове, — изогнулся вверх. На меня смотрел круглый внимательный глаз.
Вот оно чуть качнуло хвостом и приблизилось ко мне почти вплотную. Вокруг «головы» взвился пучок тончайших щупальцев, которые проскользили по забралу, нагруднику, исследовали руку с пистолетом и убрались.
Глаз подернулся пленкой, надо полагать — существо моргнуло. После чего оно утратило к моей персоне всякий интерес и уплыло за скалы, с немыслимым изяществом и величавостью.
— Ни хрена себе! — воскликнул я. — Что бы это могло быть?
— Румянцев?! — немедленно отозвалась рация. — Что у тебя?! Ты где шляешься?! А ну, переставляй ноги! Нам скоро улетать! С парома передают: надвигается буря!
Я порысил назад, насколько позволяли скафандр и прихотливый рельеф.
К флуггерам я добрался через полчаса, комбайн уже уползал в чрево «Кассиопеи», надо полагать — нужную дозу антинаучного минерала уже собрали. Сол Пруст и Боб Джи Кейн кинулись меня отчитывать и пытались найти остатки моей дисциплины.
Когда стало ясно, что таковых не имеется, Пруст спросил:
— Чему ты там так удивлялся, олух?
— Ты не поверишь, я встретил аборигена!
— Не верю! — не поверил он.
Я как мог подробно описал летающее-парящее плоское создание, после чего оба — Кейн и Сол — схватились за головы.
— Ой дура-а-ак! — ныл один.
— Дубина! Пень с глазами! — вторил другой.
— Да в чем дело?! — возопил я.
— Это был ихтиоптерикс! — Боб, кажется, был на грани отчаяния, а на лице, даже сквозь забрало, явно читались жадность и тоска по упущенной выгоде. — Они водятся только в самом урагане!
— И что?
— Как что?! Как что?! Они практически всю жизнь проводят среди ветра скоростью пятьсот километров в час! Их добыть невозможно! Просто невозможно! Они известны только по скелетам! Представляешь, сколько могли заплатить за экземпляр коллекционеры или наука?!
— Получается, надо было хватать? — спросил я, почесывая затылок сферы.
Резюме Боба было неутешительным:
— Получается! Тоже мне траппер, твою мать! Все продолбал! Да мы бы озолотились!.. Ладно, чего уж теперь… По машинам!
Я готовил флуггер к взлету, Кейн сзади непрерывно ворчал, что на Пельте он мне зевать не даст. А я думал: хрен с ним, с золотом! Хватать такую красоту руками — преступление!
Ведь она совсем плоская, сквозь нее видно небо, она носит глаза на брюхе и умеет летать сквозь бурю. Так пусть летает дальше, коллекционеры перебьются и наука вместе с ними!
Пора лететь и нам.
Глава 3
ЗАГЛЯНИ В ГЛАЗА ЧУДОВИЩ
Октябрь 2621 г.
Субтропическая зона
Тремезианский пояс, система Эпаминонд, планета Пельта
От директора Растова
Куратору производственного объединения «Восточный Саян»
Товарищу Пархоменко.
Секретно, срочно.
Сергей Анатольевич!
Напоминаю, что Вы гарантировали закончить полный цикл испытаний проекта «Фантом» еще полтора месяца назад. Ваша вчерашняя записка вызвала серьезные вопросы касательно вашей компетентности и соответствию занимаемой должности. Я эти сомнения разделяю, хотя и прикрыл Вас. Этот раз был последним. Ситуация весьма серьезная. На кону не только Ваша карьера. Х-крейсера нужны как воздух. Помните об этом. Приказываю завершить испытания в течение двух недель. Вся ответственность на Вас, последствия Вы представляете.
Растов.
Куратор производственного объединения «Восточный Саян»
С. А. Пархоменко
Товарищу Растову.
Секретно, срочно.
Александр Павлович!
К сожалению, законы физики не подчиняются административным окрикам. С тех пор как меня вынудили дать ничем не подтвержденные гарантии, ничего не изменилось. Люди работают на износ, круглосуточно. Техника принципиально новая, я не имею права выпускать ее без полного цикла испытаний. Если через две недели вы поставите Х-крейсера в строй, я снимаю с себя всякую ответственность за их боеспособность и сохранность жизни и здоровья экипажей. Мои сроки вы знаете — не ранее конца декабря сего года.
Пархоменко.
Станция «Лобачевский» на орбите Бэйдоу обманула все ожидания.
Народный архетип ученого: седоватый очкарик, витающий в облаках, белый халат, расшатанные нервы и полная неспособность ударить человека. Ни один из этих мучеников науки, чей образ так тщательно взлелеян синематографом, мне на станции не попался.
Собранные люди без белых халатов. А уж большой начальник, который разговаривал с Кейном и вашим преданным повествователем, производил впечатление парня, который очень даже может ударить,
