пришлось столкнуться очень скоро. Поступив в модельную школу, она тогда даже и не подозревала, что в ней готовят не рекламных девочек, а воспитывают наложниц для VIP-персон, вырабатывая у своих воспитанниц не только вкус и манеры, но и умение поддерживать диалог и достойно держаться в затруднительных ситуациях.
Правильно было бы сказать, что из них готовили некое подобие гейш, но российского разлива, со всеми особенностями русского национального характера. И, надо признать, выпускницы этой школы у иностранцев пользовались немалым спросом. Но, прежде чем получить дорогу в жизнь, девочки проходили «обряд крещения», который выдерживала далеко не каждая из них.
За время пребывания Лады в школе манекенщиц с ее учащимися произошли три смертельных случая: одна девочка отравилась газом, другая вскрыла себе вены, а третья бросилась под машину. Был еще один несчастный случай – одна из девочек выбросилась с пятого этажа, но, переломав кости, осталась жива, правда, ходить ей больше было не суждено. Именно с последней из девочек Лада была особенно дружна. Замкнувшись, подруга так и не пожелала сказать, что заставило ее выброситься из окна. А еще через месяц Лада поняла все сама.
Ее всякий раз охватывал страх и омерзение, когда она вспоминала тот вечер. Была обычная демонстрация одежды в одном из роскошных особняков под Москвой для очень приличной и серьезной публики. В доме был даже установлен подиум, и мужчины, присутствующие в зале, восторженно приветствовали каждый выход. После просмотра полагался немалый гонорар, и девочки, с которыми она прибыла в дом, пребывали в приятном волнении. Но, прежде чем рассчитаться с манекенщицами, гостеприимный хозяин пригласил девушек к столу. Лада помнила, что выпила бокал шампанского под восторженные крики мужчин, а дальше все как-то потускнело и померкло.
На своем теле она ощущала навязчивые мужские руки, оттолкнуть которые у нее не хватало сил, а в общем-то, если честно, не было и желания. Среди гостей был и Шурков. И как позже стало ясно из видеопленки, он стал ее первым мужчиной.
– А знаешь, я очень горд, что именно я тебя распечатал. Влюбилась бы в какого-нибудь прыщавого молодца. По дружбе потеряла бы свою невинность, а так тебя в женщины определил настоящий самец, который понимает во всех этих делах толк! – не без гордости произнес Шурков. – Я ведь тебя никогда не забывал и все время следил за тобой. Потом ты связалась с каким-то певцом. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы от него ты перешла к Резвану. Карьеру ему тоже я поломал, если тебе неизвестно. Бедность способствует сговорчивости.
– Объясни, зачем я тебе нужна? – взмолилась Лада. – Почему ты меня не отпускаешь?
Шурков нахмурился и посмотрел на Ладу. Тело ее по-прежнему было безукоризненным. Хоть скульптуру с нее ваяй! А вот сам он в последнее время малость сдал. И сейчас, лежа с Ладой в одной кровати, он самому себе напоминал оплывшего сатира, надумавшего совратить прекрасную Венеру.
– А ты думаешь, я не задавал себе этот вопрос? – наконец произнес он. – Тысячи раз! И знаешь, у меня нет на него ответа, – произнес он обреченно. – Ты мне нужна! Мне жена так не нужна, как ты! Я из-за тебя столько глупостей понаделал, что не приведи господи! – в отчаянии произнес он. – Еще неизвестно, как это мне может аукнуться. Ну что же ты молчишь? Говори!
Шурков перевернулся на живот и заглянул в застывшие глаза Лады.
– Я тебе никогда этого не прощу.
Злости не было, одна боль. Да и говорила Лада так, словно обращалась не к Шуркову, а в пустое пространство.
– Можешь не прощать. Только не уходи!
– Ты даже не знаешь, что ты со мной сделал! – в отчаянии заломила руки Лада. – У меня же все налаживалось. Он знал обо мне все и тем не менее простил! Вот скажи мне, какой мужчина способен на такое? Ты бы не смог, тебе только любовница нужна.
Вопрос Лады застал Валерия Алексеевича врасплох. К проституткам он относился как к обслуживающему персоналу и совершенно не видел в них личностей. По его твердому убеждению, они нужны были только для того, чтобы скрашивать мужикам жизнь. А тут, гляди-ка, характер проявляет, мнит себя личностью и даже на что-то претендует.
– Хм... Я бы не сумел, – честно признался Шурков.
– Вот видишь! Он необыкновенный. Как ты не можешь понять, я не принадлежу тебе. У меня сейчас складывается все по-другому. Без всех вас! Отпусти меня, прошу тебя! – взмолилась Лада. – Я давно уже хочу забыть весь тот кошмар, в котором жила.
Шурков отрицательно покачал головой:
– Нет.
– Ну, Валера, милый, – настаивала Лада, – я же знаю, что ты мягкий и добрый.
– Я раньше был такой.
– Ты хороший.
– Лада, ты преувеличиваешь.
– Отпусти меня!
– Давай не будем больше об этом говорить, ты даже не представляешь, чего мне стоило отыскать тебя, а ты мне – отпусти! Ради нашей дружбы я могу разрешить тебе жить с ним как ни в чем не бывало. Если хочешь семейного угла, пожалуйста! Потом ты еще взвоешь от этого тихого счастья. Ты для него просто не создана, ты другая. Сама с голым передком на Тверскую побежишь! Уж я-то тебя знаю!
– Поверь мне, я стала другой.
– Но ты должна будешь встречаться со мной хотя бы один раз в неделю. Что ты молчишь? – посуровел Валерий Алексеевич. – Или мне напомнить, что будет с тобой, если мы не договоримся? А может, ты и не любишь своего муженька? Хочешь, чтобы его неожиданно грузовик переехал? Что скажешь, детка? Ты же знаешь, что я могу быть очень нехорошим! – Лада попыталась натянуть на голые ноги простыню, но Шурков ухватил ее за руку. – Что-то ты стала стеснительной. Прежде я за тобой подобного не замечал. А потом, я ведь плачу и за то, чтобы лицезреть тебя, крошка. А клиентам нельзя ни в чем отказывать.
– Какой же ты все-таки...
– А уж это как тебе заблагорассудится, милая. – Шурков придавил Ладу большим животом. – Знаешь, я где-то читал, что молодая любовница продлевает жизнь мужчинам. Неужели ты думаешь, что я захочу отказаться от долголетия?
– Я думаю, вряд ли тебе это поможет, – стиснув зубы, отвечала Лада.
Но Шурков уже не слышал ее, оттопырив пухлый зад, он стал медленно входить в Ладу.
Женщина почувствовала на бедрах его ладони – жадные и бесстыжие одновременно.
Глава 11
ЗООЛОГИЧЕСКИЙ ДИСПУТ
Уже около года Герасим с Анной жили как муж и жена. Странное дело, но подобное положение дел Полозову нравилось. Анна была не из тех женщин, что приносят кофе в постель любимому, но зато к ней можно было подкрасться сзади и с чувством собственника шлепнуть по круглой попке, и внутренне возликовать, вот, дескать, какова она, моя женщина! На такое поведение Герасима Анна внимания не обращала, воспринимая подобные проявления чувств как обыкновенное мальчишество. И, созерцая его довольную физиономию, делала вид, что хмурилась. А в общем-то, в ней рядом с серьезностью уживался и маленький чертенок, который весело проявлял характер в моменты близости. Герасим необычайно радовался этому обстоятельству. Для него возникло невиданное доселе поле деятельности, а уж экспериментировать он любил.
Но вместе с тем в их отношениях была и запретная тема, которую оба старательно обходили стороной, – Ростовский! Лишь однажды Герасим нечаянно обмолвился, что Илья серьезно попался, влюбившись в местную жрицу любви, и тут же увидел реакцию на свои слова – Анна нахмурилась и до крови прикусила нижнюю губу. Чувство ревности, которое, казалось бы, улеглось среди безбрежного океана абсолютного счастья, вдруг вспыхнуло в нем с новой силой. Теперь он не исключал того, что Анна переехала к нему в Москву лишь затем, чтобы быть поближе к Илье.
Едва ли не каждый день Герасим старался вывозить Анну в новые места, и девушка, не скрывая провинциального восторга в широких открытых глазах, с благодарностью жалась к нему.
