Думаешь, это должно было понравиться Темычу? Мы были на волосок от смерти! Но нам повезло. А остальным…
– Я не звонил легавым и не сдавал сходку, – мрачно ответил Кулагин.
Переубедить Копнина в его позиции было невозможно. За тринадцать лет она превратилась для него в постулат. Но Леонид и не надеялся на это. Краем глаза он продолжал наблюдать за ванной, где скрылся Мазитов.
– Это ты бабушке своей рассказывать будешь, козел! – процедил Копнин сквозь зубы. – Люди верили тебе, Кулагин, а ты…
Мазитов буквально вывалился из ванной комнаты. В правой руке у него покоился компактный пистолет. «Беретта» или что-то в этом роде.
Было похоже, что в свои действия он вложил все оставшиеся у него силы. Кулагин мысленно оценил этот героический поступок. Хотя, конечно, Илья делал это никак не ради него. Он отлично понимал, что, убив Кулагина, Копнин расправится и с ним. Он достаточно долго работал с Лисом в паре, чтобы изучить его сущность. Копнин и сам был гораздо более предсказуем, чем ему казалось.
Мазитов выстрелил, но рука его, то ли от бессилия, то ли от долгого отсутствия практики, дрогнула. Пуля ушла чуть выше, чем он рассчитывал, и вонзилась Копнину в плечо. Виктор развернулся, как ужаленный, и хладнокровно спустил курок. На лбу у Мазитова появилось аккуратное отверстие диаметром девять миллиметров, и тело Ильи мгновенно обмякло. Копнин крутанулся на каблуках в противоположную сторону в ту самую секунду, как Леонид коршуном кинулся к своему «вальтеру». Раздался новый, едва различимый на слух хлопок, и пуля Копнина угодила в то место, где Кулагин находился за мгновение до этого. Копнин сместил ствол. Пальцы Леонида сомкнулись на рукоятке «вальтера», он откинулся на спину и, не особо мудрствуя, трижды выстрелил из положения лежа.
Пару секунд киллер стоял без движений, но Кулагин прекрасно видел, что не промахнулся. Все три пули легли Копнину в грудь. Прошла еще секунда или две… Наконец Виктор покачнулся и рухнул лицом вниз. Из его горла вырвался глухой стон. Последний стон в его жизни.
Кулагин поднялся на ноги. Быстрым шагом приблизившись к распростертому телу Лиса, он сноровисто обыскал карманы убитого. Бумажник, мобильный телефон, документы… Документы Копнина были выписаны на имя Сергея Белохвостова. Между двух страничек новенького паспорта Кулагин обнаружил черного цвета визитку. Золотистыми буквами на ней было написано: «Охранное агентство „Парус“. Директор: Игорь Владиславович Галатан».
Кулагин сунул визитку в карман. Затем, подумав немного, туда же опустил и мобильник покойного Копнина.
2007 год. Охранное агентство «Парус»
Дуэль
– Игорь Владиславович, к вам посетитель.
– Хорошо, пусть войдет, Надюша.
Кулагин не слышал ответа директора «Паруса», но секретарша, положив трубку на аппарат, гостеприимно указала визитеру на дверь. Леонид поблагодарил ее кивком головы и вошел в начальственный кабинет. Рука на всякий случай оставалась в кармане, а пальцы привычно мяли холодную рукоятку «вальтера».
Человек, сидевший за большим черным столом из мореного дерева, при виде Кулагина резко вскочил на ноги. В глазах смешались испуг, удивление и еще что-то, происхождение чего Леонид определить не сумел.
– Ты?.. – глухо произнес директор «Паруса». – Черт возьми! Леня! Как ты?.. Как ты нашел?
Кулагин молча прошел к столу и остановился с противоположной от него стороны. Нельзя сказать, чтобы он не был удивлен совсем, но, в принципе, по дороге сюда он уже был готов к чему-то подобному. Узнать в директоре «Паруса» его давнего приятеля Горшакова было сложно. Лицо стало другим. Исчез большой нос, исчезли пухлые губы, глаза были другого цвета. Не говоря уже о прическе. Седоватая, с глубокими залысинами, она уже сама по себе меняла внешность Артема до неузнаваемости. Но Кулагин узнал подельника. Узнал по голосу, по осанке, по лежащему на краешке стола серебряному портсигару. Портсигар был тем же самым, что и много лет назад. Горшаков перехватил его взгляд и машинально убрал портсигар в верхний ящик стола. При этом ящик остался открытым, и Кулагин не мог не обратить внимания на этот факт.
– Я убил Копнина, – спокойно произнес он, глядя Артему в глаза. – Не люблю, когда кто-то покушается на мою жизнь.
Ничего в глазах Горшакова не изменилось. Ни один мускул не дрогнул у него на лице. Вероятность того, что он находился под кайфом, равнялась практически ста процентам.
– Ясно, – ответил он. – И что ты хочешь теперь?
– Ты заказал меня, Темыч. – Это даже не было вопросом. Кулагин говорил утвердительно.
Горшаков ответил не сразу.
– Ты тоже заказал меня. Ты нас всех заказал тогда. А теперь вернулся посмотреть на дело рук своих и надеялся, что те, кому повезло, встретят тебя с распростертыми объятиями? Как родного? Извини, что я не заготовил цветов и шампанского. Да и оркестр что-то запаздывает. Ах да! Забыл… Оркестром командовал Толя Вершинский. Но он умер. Тебе не снится его лицо, Леня? А Левинсона? Лебедева? Протаса? Кого я еще не перечислил? Может, ты сам вспомнишь? – Лицо Горшакова, пока он говорил, все больше и больше покрывалось мертвенной бледностью. – И ты еще ждал теплого приема? Ты на это рассчитывал, Леня?
– Нет, – Кулагин остался невозмутим. – И кстати, если уж мы заговорили на эту тему, я не сдавал сходку.
– Да что ты? – язвительно парировал Горшаков.
– Не скрою, Лиза предупредила меня о готовящейся облаве, – продолжил Леонид. – И моя единственная вина заключается в том, что я не успел никому из вас сообщить об этом. И я уехал… Лиза ждала ребенка… К твоему сведению, Темыч, все эти годы я постоянно мучился этим чувством вины.
– Как мило, Леня. Не береди душу, а то я сейчас разрыдаюсь.
– Не язви, – осадил старого приятеля Кулагин. – То, что я говорю, – правда. И правда то, что мне действительно снились по ночам лица всех тех, кого ты только что перечислил. Плюс твое лицо, Темыч. Не это, конечно… А твое старое, настоящее лицо. Я даже назвал сына в твою честь… И только теперь понимаю, что это было зря. Ты не просто осудил меня, но еще и приговорил.
Горшаков сел в кресло. Закинул ногу на ногу, и одна рука легла поверх отставленного колена. Всего несколько сантиметров отделяло ее от раскрытого верхнего ящика стола. Артем слегка скосил взгляд. Кулагин горько усмехнулся. Он ни на секунду не сомневался в том, что в этом самом ящике Горшаков хранит свое оружие.
– Ты и в самом деле пытаешься меня разжалобить?
Леонид не ответил на его вопрос. Вместо этого он задал свой собственный:
– Хочешь знать, почему я вернулся, Темыч?
– Почему же?
Рука Кулагина скрылась за отворотом куртки. Левая. Правая все еще сжимала «вальтер» в боковом кармане. На всякий случай.
– Когда Лиза сказала мне об облаве, у меня не было времени не только на то, чтобы предупредить кого-нибудь из вас, но и даже на то, чтобы собраться. Я наскоро бросил в сумку первое, что попалось под руку, и улетел…
– Про деньги общаковые, надо полагать, не забыл? – ввернул Горшаков.
– Не забыл, – вынужден был признать Кулагин. – Деньги у меня были в сейфе. То есть прямо под боком. Но из вещей я не взял ничего. Уехал в чем был. – Леонид вынул левую руку, и Артем заметил у него между пальцев картонный прямоугольник, похожий на старую, потрепанную фотографию. – В Германии мы с Лизой купили новые вещи, и про пиджак, который был на мне в тот день, я как-то забыл. А три недели назад случайно наткнулся на него в шкафу, пробежался машинально по карманам и нашел вот это.
Кулагин положил прямоугольник на стол. Это действительно был старый снимок, но что на нем было изображено, Горшаков со своего места видеть не мог.
– Что это? – спросил он.
