– А ты возьми и посмотри, – посоветовал Кулагин.
Минуты две или даже больше Артем не двигался с места. Кулагин тоже не торопил его. Он просто молча стоял и ждал. Наконец Горшаков нехотя подался вперед и взял фотографию в руки. Лицо его тут же стало еще более бледным, чем прежде. Этот снимок он отлично помнил. На нем были шесть двенадцатилетних пацанов, облаченных в одинаковые кожаные куртки и вязаные шапочки. За их спинами просматривался широкий школьный двор, где только-только учитель труда едва ли не силком заставил каждого из них посадить по одному молоденькому деревцу. Леонид Кулагин, Артем Горшаков, Нестор Шумский, Лев Левинсон, Анатолий Вершинский и Роман Лебедев. Все они открыто улыбались, глядя в объектив фотоаппарата.
Горшаков перевернул фотографию. На оборотной стороне, как он и ожидал, было написано размашистым почерком Вершинского: «Вместе навсегда».
Рука Артема дрогнула. Затем он отшвырнул от себя снимок с таким видом, словно прикоснулся к гремучей змее. Фотография упала к ногам Кулагина. Тот даже не пошевелился.
Горшаков стремительно скользнул рукой к раскрытому ящику, выхватил из него пистолет и направил дуло оружия на друга детства. Кулагин все еще стоял без движения. Горшаков тоже поднялся на ноги. Теперь черный смертоносный зрачок был нацелен в левую глазницу Леонида.
– Какого черта, Кулагин? – выдохнул Артем. – Зачем ты это припер? Что ты хотел мне этим сказать?
– Я хотел, чтобы ты понял, почему я вернулся. И почему я никогда не решался валить Шумского, хотя все вы в один голос говорили, что это необходимо. Все! И никто из вас не помнил про эту фотографию. Она была у меня, Темыч… Я носил ее с собой. И стоило мне взглянуть на нее, рука на Неса просто не поднималась.
– Иди ты к черту! Ты пощадил Неса, но убил остальных!
– Это неправда!
– Сука!
Палец Горшакова нервно дернул спусковой крючок. Кулагин быстро пригнулся и тут же выстрелил в ответ, не вынимая руки из кармана. Пуля оставила дырку в его куртке, со свистом преодолела разделяющее мужчин расстояние и вонзилась в грудь Горшакову. Пистолет выпал из руки Артема, а он сам повалился на стол лицом вниз. Кровь толчками выходила из горла. Кулагин вынул руку из кармана.
В кабинет ворвалась секретарша Горшакова и тут же с безумным криком выбежала обратно. Леонид не обернулся в ее сторону. Склонившись, он поднял с пола фотографию и убрал ее обратно под куртку.
2007 год. Коломенская
Момент истины
Звук электрического звонка заставил Началова практически силой выдернуть себя из состояния глубокой дремы. В первый момент он даже не сразу понял, в чем дело и откуда исходит непонятный звук. Но в дверь продолжали настойчиво звонить.
Андрей поднялся с кровати, зажег свет и машинально бросил взгляд на часы. Половина второго ночи. Он выругался и направился в прихожую. Дверной звонок не умолкал ни на секунду.
– Иду, иду! – гаркнул Началов, неизвестно к кому обращаясь. – Вот твари, а! И кому это так приспичило?
Он рывком распахнул входную дверь. На лестничной площадке, пьяно покачиваясь, стоял Кулагин. От него за версту разило спиртным, и весь его вид свидетельствовал о том, что последние несколько часов Леонид провел в какой-то затрапезной пивной в обществе оборванных забулдыг. Началов критически осмотрел мужа своей сестры с головы до ног и, ни слова не говоря, отошел в сторону, пропуская нежданного гостя в квартиру.
– Ты не удивлен? – спросил Кулагин.
– Нет. – Единственное, что смущало полковника Началова, так это то, что он стоит перед особо опасным преступником в одних семейных трусах. – Лиза звонила мне и сказала, что ты в Новоречинске.
– Я не то имел в виду. – Кулагин икнул и тут же запоздало прикрыл рот ладонью. – Тебя не удивляет, что я пришел к тебе?
– Если пришел, значит, нужно, – философски изрек Началов.
– Ты угадал. Чаем напоишь?
– Проходи.
Андрей провел Кулагина на кухню и поставил на плиту чайник. Леонид буквально рухнул на табурет. Вынул из кармана сигареты и положил их перед собой на стол. Рядом лег «вальтер». Началов оценил оружие критическим взглядом. Кулагин закурил.
– Я убил Горшакова, – признался он после небольшой паузы. – То есть я убил того, кто некогда был моим другом Артемом Горшаковым. В последнее время он значился по документам как Игорь Галатан, директор охранного агентства «Парус». Вы нашли его?
– Нашли. – Началов не стал садиться. Он все так же стоял рядом с плитой и смотрел на Кулагина из-под нахмуренных густых бровей. – Я, кстати, догадался, что это был Горшаков. И знал, что это был ты. Секретарша Галатана, то есть Горшакова, описала тебя.
– Ясно, – Кулагин кивнул. – Еще я убил Копнина. Вы должны были найти его на квартире Мазитова. Илью застрелил Копнин. Мое оружие – вот оно.
«Вальтер» сместился на край стола. Началов подошел, обернул оружие салфеткой и перенес его к буфетной стойке. Докурив одну сигарету, Кулагин от нее же прикурил новую. Взгляд Леонида бессмысленно блуждал по сторонам.
– Я могу расценивать это как явку с повинной? – спросил полковник.
– Можешь.
– Надеюсь, ты понимаешь, что я должен буду тебя посадить? Невзирая на то что ты муж моей сестры. Есть закон, Кулагин. Ты до сих пор находишься в розыске по своим старым делам, а теперь еще и эти два убийства…
– Я все отлично понимаю. И я в здравом рассудке, начальник. – Кулагин уронил голову на грудь. – Моя вина гораздо больше, чем ты можешь себе представить. Не только перед законом. Больше даже перед самим собой. И перед моими друзьями, которых больше нет… – Он помолчал немного, а потом поднял голову и спросил: – Скажи мне только, Андрей, что произошло тогда в девяносто четвертом? Ты должен это знать, я уверен. И я хочу знать тоже… Кто сдал сходку?
– Мазитов, – без запинки ответил Началов. – Я сам прижал его во время допроса. И он выложил все. Про убийство Герасимова, про другие заказы, которые они с Копниным получали от тебя… И про сходку тоже. Только к гибели твоих друзей это не имеет никакого отношения, Леонид.
– Как это? – удивленно выдавил из себя Кулагин.
– А так. Я, можно сказать, всю жизнь готовился к тому, чтобы накрыть всю вашу группировку. И с той стороны подкатывал, и с этой. Ни хрена ничего не получалось, но я – упертый, ты же знаешь. Дождался- таки своего часа, когда киллер твой на убийстве москвича прокололся. Отмазаться он уже не мог. Его куча народу видела и на очниках опознала. Мне оставалось только дожать Мазитова, что я и сделал…
Чайник закипел, и Началов, прервав свою речь, снял его с плиты. Разлил кипяток в два высоких бокала. Затем бросил в каждый из них по пакетику чая.
– Ну? – поторопил его Кулагин.
– Баранки гну. – Полковник поставил один из бокалов напротив своего родственничка, а затем снова отошел к буфетной стойке. Садиться с Кулагиным за один стол он явно не собирался. – Если бы ты знал, как я тогда радовался, когда узнал об этой вашей сходке в «Романтике». Операцию по задержанию разработал. Чтобы, значит, всем скопом вашу кодлу накрыть, а буквально за час до этого вызывает меня к себе Шамраев. А там, в кабинете у него, еще два коня сидят. Оба москвичи. Золотопогонники. Самсонов и Кулинок. Как сейчас их фамилии помню… А Шамраев мне и говорит: «Спасибо, Андрей, за работу. Все ты проделал правильно и грамотно, но теперь, извини, делом Кулагина и его группировки вот эти вот товарищи заниматься будут, – и на коней, значит, московских клешней показывает. – А ты временно отстраняешься от дела». Я ему: «Как же так, Сергей Петрович? У меня уже и операция по задержанию кулагинской группировки готова. Через час проведение». А он: «Вот и отлично, что готова. Ребята из Москвы ее и проведут». Больше я ничего и возразить-то не успел, – невесело усмехнулся Началов. – Меня поставили в известность о временной отставке и выпихнули из кабинета, как щенка шелудивого…
