того, чтобы Зверь был уничтожен посредством именно этого плана, однако, сославшись на врожденный пацифизм и любовь к животным, попытался увильнуть от участия в предстоящем мероприятии. На что прямодушный Гвен мудро заметил:
– Любишь скотину, тогда оставайся навсегда в Гнилых Колодезях, но если ты мечтаешь стать смотрителем королевской кухни, то все невзгоды и опасности будешь делить с товарищами.
– А кто станет охранять наши вещи? – не теряя надежды отвертеться от неприятного приключения, поинтересовался корень.
– Не смеши, гербарий! – нагло ухмыльнулся Шмультик. – Достаточно Гвену лишь тихонько шепнуть местному бугру, что в комнату, где хранятся наши шмотки, входить смертельно опасно, как через минуту об этом будет известно всем и каждому в округе, и никто из аборигенов не рискнет подойти к двери ближе чем на десяток шагов. Так что придется тебе, деревянный, идти с нами и также рисковать собственной шкурой.
– Ну зачем я вам нужен? – упавшим голосом плаксиво запричитал Мандрагор.
– А так, на всякий случай, – ответил «маг», – назначаю тебя офицером по связи, или попросту вестовым.
Видя, что дальнейшие препирательства бесполезны, магический корень серьезно обиделся на жестокосердных товарищей, надулся и замолчал.
Тем временем на пороге столовой возник запыхавшийся староста и доложил Гвенлину о том, что все заказанное господином чародеем доставлено к крыльцу, а сам Элий ждет дальнейших указаний.
– Спасибо, почтенный, можете отправляться по своим делам, – великодушно махнул рукой юноша. – Если понадобится чего-нибудь еще, мы обязательно прибегнем к вашей помощи. – И, водрузив на плечо Мандрагора, направился к выходу.
Первым делом Шмультик опорожнил кувшин с вином в валявшееся неподалеку долбленое корыто, которое сунул под нос двум привязанным к крыльцу розовым хрюшкам среднего свинячьего возраста. Угощение свиньям явно пришлось по душе, и они дружно погрузили свои пятачки в корытце. Пока бестии расправлялись с дармовой выпивкой, человек и демон совместными усилиями упаковали в дерюжный мешок весь прочий инвентарь. Минут через пять хрюшки изрядно окосели, движения их стали вялыми, визг не столь оглушительным, и совсем скоро обе они дружно храпели рядом с корытцем, на дне которого еще оставалось немного вина.
– Только сейчас до меня дошел истинный смысл расхожего выражения «нажрался, как свинья», – покачал головой Шмультик, хватая одну из пьяных бестий под мышку. – Теперь им предстоит испытать на собственной шкуре ужасное похмелье.
– Вообще-то не на шкуре, а на голове, – поправил Шмультика Гвен, одной рукой поднимая другую свинку, второй при этом прихватывая мешок с остальными принадлежностями, и философски заметил: – Лучше бы оно, конечно, на шкуре сказывалось, бывает, выкушаешь вроде бы и немного, а на следующий день такая катавасия под черепушкой, что впору башку на плаху положить, да еще слезно умолять палача, чтобы тот сделал одолжение и выполнил ее внеплановое усекновение…
Рассуждая о пагубном влиянии на человеческий организм всяческого рода излишеств и не обращая никакого внимания на окружающую толпу праздношатающихся зевак, наши герои направились к воротам цитадели и вскоре по опущенному подъемному мосту миновали пределы огороженной частоколом территории. Оказавшись вне защищенного пространства, приятели, не сговариваясь, прекратили всяческие разговоры и, стараясь производить как можно меньше шума, двинули в направлении деревенской околицы. Когда друзья достигли самого крайнего дома, они остановились, чтобы внимательно изучить окрестности на предмет выявления какой-нибудь явной или скрытой угрозы. Никаких признаков Зверя, на их счастье, поблизости не было замечено, и троица решила продолжить путь. Пройдя с полверсты, охотники присмотрели для засады вполне приемлемое местечко – окруженная невысоким кустарником лужайка с многочисленными следами от давно прогоревших костров. По всей видимости, в мирное время этот чудный островок служил местом ночного времяпрепровождения молодежи Гнилых Колодезей и, вполне возможно, их сверстников из соседних деревень.
– Все, Шмуль, бросай хрюшку, – негромко скомандовал Гвен. – Устроим засаду в этом месте.
Без лишних слов человек и демон с помощью молота забили в землю остро заточенный кол, привязали к нему двух пьяных свиней и так же молча разошлись по разные стороны поляны. Не разговаривали по двум причинам: во-первых, все дальнейшие действия были ими уже заранее обговорены и согласованы, а во- вторых, для соблюдения до поры до времени режима секретности. Дойдя до кустиков, оба присели, накинули на себя заранее запасенные накидки из мешковины и сразу стали похожи на пару гранитных валунов, занесенных в эти места в результате неведомого катаклизма.
День был, как обычно для этого времени года, очень жарким, и Гвенлин моментально вспотел под невыносимо душным покрывалом. Однако, невзирая на определенные неудобства, приходилось терпеть. Единственное, что он мог сделать для того, чтобы облегчить свою участь, это прорезать смотровые отверстия для себя и любопытного Мандрагора, но реального облегчения эти отверстия ему не принесли – под мешковиной по-прежнему было как в бане.
Вскоре привязанные ко вбитому в землю колу бедолаги начали подавать признаки жизни. Сначала это были вялые похрюкивания, будто хавроньи жаловались друг другу на невыносимое физическое состояние, вызванное недавней попойкой. По мере того как силы начали возвращаться к бедным животным, их стала мучить невыносимая жажда. Свиньи поднялись на ноги и задрали пятачки к небу, по-видимому, с целью определения направления на ближайший источник живительной влаги. Через некоторое время обе бестии радостно завизжали и попытались одновременно рвануть в сторону Гнилых Колодезей, но не тут-то было – добротная веревка, сплетенная из овечьей шерсти, была способна выдержать натиск взрослого буйвола, поэтому бедным животным не удалось реализовать задуманное. К тому же кол надежно сидел в земле, а постромки тщательно подогнаны и стянуты на шее и передних ногах.
Нетрудно представить, какой поднялся шурум-бурум на полянке, когда свиньи, осознав в полной мере всю тщетность своих потуг получить свободу, начали громко возмущаться. Их вопли разносились по всей округе и бальзамом ложились на душу сидящих в засаде Гвенлина и Шмультика. Испуганному Мандрагору, несмотря на всю его любовь к животным, свиней было вовсе не жалко, прежде всего он жалел свою собственную персону и с душевным трепетом ожидал момента, когда появится страшная зверюга и, покончив со свинками, примется за самого корня и его товарищей. Однако минута пролетала за минутой, свиньи начали выбиваться из сил и горланили без прежнего энтузиазма, а объект охоты все не появлялся на поляне. К тому же медленно ползущее к зениту светило еще больше усугубляло незавидное положение задыхающихся под мешковиной охотников.
«Пожалуй, лучше бы мы этим занялись ночью – все попрохладнее, – неожиданно посетила голову истекающего потом Гвенлина светлая мысль. – Кто бы мог подумать, что Зверь заставит себя так долго ждать? А вдруг он вообще не придет сегодня?»
От вероятной перспективы проторчать под палящим солнцем, вдобавок укутанным с ног до головы в пыльную мешковину, незадачливого охотника кинуло сначала в холод, а затем в жар, по всему телу распространился страшный зуд. Юноша понял, что если чудовище не появится на поляне в самое ближайшее время, он скинет с себя тряпку и рванет со всех ног назад в деревенскую цитадель, и плевать ему на всех вместе взятых монстров – пусть их поимкой и уничтожением занимаются профессионалы.
К счастью, пораженческим планам нашего героя не было суждено сбыться. Неожиданно что-то вокруг изменилось – хрюшки заткнули свои визгливые пасти, и в наступившей тишине охотники услышали мягкие крадущиеся шаги. Боясь пошевелиться, Гвенлин скосил глаза влево, откуда доносилось легкое шуршание, и тут же волосы на его голове встали дыбом, а нестерпимый зуд мгновенно прошел сам собой. Огромная, размером со взрослого слона, бронированная глыба мягким размеренным шагом уверенного в своих способностях неуязвимого убийцы, покачивая массивным хвостом, приближалась на двух задних лапах к центру поляны. Когда до свинок оставалось не более пяти звериных шагов, та, что посообразительнее, громко хрюкнула и с визгом бросилась наутек, вторая тут же последовала ее примеру. Поняв, что злополучная веревка здорово ограничивает их возможности, животные начали метаться в пределах области доступной им свободы по самым немыслимым траекториям, приводя чудовище в полное недоумение. Все- таки Зверь прыгнул в центр круга, в котором носились ошалевшие от страха хрюшки, и, как ни странно, промазал. Подобного казуса не случилось бы, если бы к колу была привязана всего одна свинья – пара этих
