Голова лежащего между этими дверями мужчины была накрыта белой простыней. Ноги и руки его застыли в какой-то неестественной позе. В этой позе можно было различить скорее сильный испуг, чем попытку защитить себя от нападения. Пальцы левой кисти были сжаты в кулак. Ногти впились в ладонь, оставив на ней следы крови. Верхняя одежда на груди убитого была разорвана в клочья. Воротничок рубашки перепачкан пятнами крови.
Перегудов приподнял лохмотья. Грудь убитого обнажилась, и присутствующие увидели кровавый знак, оставленный на коже острым предметом. Знак напоминал латинскую букву Z. Рана по краям вздулась, и густые кровоподтеки застыли на натянутой от отека кожи.
– Знак?! – пробормотал следователь и, встав в полный рост, вышел из подъезда. – Тут, наверное, темно, если выключить прожектор? – сказал он, уже обращаясь к эксперту.
Тот согласно кивнул.
– Убийца, скорее всего, действовал в кромешной тьме. Он мог стоять вот здесь, – сыщик сделал шаг влево и встал за второй створкой металлической двери, которая была наглухо прикручена к раме болтами.
– Да, кстати, фанерная дверь была тоже прикрыта, когда мы приехали, – добавил эксперт. – Основная дверь на автодоводе, довольно тугая. Она сразу же начинает закрываться, когда перестаешь тянуть ее в противоположную сторону. То есть здесь сразу получается небольшой закрытый бункер.
– Володя, – сыщик обратился к стажеру. – Набросай-ка, пожалуйста, для меня данные предварительной экспертизы. Выясни по возможности личность убитого, его фамилию, имя, отчество… Постарайся выяснить, где он работал, семейное положение и круг общения…
– Хорошо, – кивнул Сабуров и, раскрыв блокнот, подошел к эксперту.
Перегудов тем временем быстро спустился по ступеням и приблизился к сержанту, которая продолжала опрос. Сыщик взял у девушки первый лист протокола и стал читать записи.
– …Девятнадцать тридцать, – говорил все тот же сухощавый мужчина. – Я еще ходил за молоком. Тут недалеко круглосуточный гастроном. Ну вот, когда возвращался, я поднялся по ступеням и подошел к двери…
Голос мужчины дрожал и от слова к слову становился все тише.
– Да вы не волнуйтесь. Водички попейте, – подбодрил свидетеля Перегудов.
В руках у мужчины была пластиковая бутылка и наполовину наполненный водой стаканчик. Мужчина поднес дрожащей рукой к губам стаканчик и сделал небольшой глоток.
– Я открыл дверь, хотел войти, но тут же на пороге… Смотрю, лежит кто-то. Ну, я присмотрелся – вся голова у него в крови. Тут я все и понял, что убили его. Ну, я бежать на улицу, а тут Тамара. Я к ней… Говорю, так и так, мол. А она туда же… В подъезд, значит. Выбегает…
– Вы тело трогали? Пульс проверяли? Что вы стали делать дальше?
– Да ничего я не стал делать! Я отскочил, поскольку мне показалось, что у него череп вообще расколот. Я не смог подойти к нему… Не помню, что я сделал дальше. Вы уж извините, – мужчина приподнял стаканчик и снова отпил из него воды. – Это вам, наверное, привычно, а я в первый раз… Да еще такое увидеть…
– Подождите-подождите, а почему вы решили, что мужчина был убит? В подъезде же темно, – спросил Перегудов.
Девушка перестала записывать и внимательно посмотрела на опрашиваемого.
– А мы все ходим с фонариками. Вот он и увидел, – бойко включилась в разговор полная женщина с собачкой, которая все это время сидела рядом на лавочке. – У нас тут темень-то какая. В подъезде вон никогда света нет. Когда авария с электричеством была, у нас подъезд от подвала подключили. Вот с тех пор света-то здесь никогда и нет.
Сержант сделала очередную запись в протокол и снова подняла взгляд на мужчину.
– Продолжайте… Что было дальше?
– Давайте я расскажу, – снова встряла женщина и, оттеснив мужчину, стала рассказывать: – Я подхожу к дому, а тут из подъезда Юрка бежит. Ничего толком сказать не может. Говорит: «Там этого, как его… убили. С седьмого этажа». Ну, я думаю – сама посмотрю. А как вошла, так сразу и вскрикнула. Голова в крови, руки скрючены… А Сонька моя прыг в подъезд, обнюхала и давай лаять… Я ее зову, зову. Она не слушается… Хорошо здесь милиция рядом… Я бегом…
– Так, минуточку, – вновь включился в разговор Перегудов. – Вы узнали человека, труп которого обнаружили в подъезде?
– Да. Он еще в авиалиниях работал и всегда в форме ходил. Я по пиджаку его и узнал, – опередив проворную соседку, вставил мужчина.
– Да-да, точно. Нинки это сын старший. Лерайский, – снова встряла женщина с собачкой. – Седьмой этаж. Тридцать восьмая квартира. Они мои соседи по коридору…
– Подождите, не так быстро, – попросила сержант. – Он здесь жил постоянно или снимал квартиру?
– Да сколько дом стоит, столько Лерайские здесь и жили. Все мы сюда одновременно и въехали. Уж лет двадцать пять как. Сначала еще, когда мальчишкой он был… С родителями. Затем мать в Нижний Тагил уехала, а квартиру брату его сводному оставила. А вот с полгода назад, смотрю, к нему Владислав переехал. Вот. Я сначала подумала, что небось Юрка ошибся… Он не убитый, а пьяный развалился в дверях… Он частенько закладывал. А после того как с Лариской развелся, и вообще спиваться стал. Ему Васька с четвертого этажа давно обещал башку проломить. Потому что он как напьется, начинает музыку слушать. Если окно открыто, на весь двор слышно. Я-то глуховата сама, не слышу ничего…
– С женой развелся? А жена тоже здесь жила? – переспросил следователь.
– У них своя квартира. Двухкомнатная. Вон в том доме. Видите? – женщина указала в конец улицы, где возвышалась одноподъездная девятиэтажка. – Нина им, мать, сделала, когда еще дед жив был – секретарь обкома. Так что у них и колбаса была, и конфеты всегда. Он им и гараж построил недалеко от дома…
– А брат здесь постоянно живет? – поинтересовался Перегудов, не дожидаясь окончания фразы.
– Нет, Эдик уехал за границу. Уже несколько месяцев назад. Он там работает.
Завершив беглый опрос свидетелей и поблагодарив их, Перегудов пошел к «Волге», на капоте которой Сабуров развернул блокнот и, придерживая плечом трубку телефона, делал в нем пометки. Мимо прошли санитары с носилками. Они погрузили накрытое простыней тело в автомобиль, и машина «Скорой помощи» унеслась в темноту вечернего города.
– Странное дело. Я узнал по базе ФСБ, где работал мужчина, которого убили, – сказал Сабуров, складывая трубку телефона. – Свидетели тоже показывают, что он работал в авиакомпании. Звоню туда, а мне говорят, что он там уже не работает. Ничего пока не могу понять. Все точно: название авиакомпании, должность… А человека такого нет. Может, это ошибка?
– Может. Но форма-то на нем действительно авиакомпании. Пиджак, по крайней мере. Так что… Какая- то связь тут есть. Ну, а что там у экспертов?
– В кармане рубашки у пострадавшего был найден паспорт на имя Лерайского Владислава Викторовича. Но прописан он в другом доме, – отчитался Сабуров.
Перегудов кивнул.
– Ты выписал адрес?
– Да, конечно.
– Каков характер повреждений?
– Мощный удар тупым предметом по голове, – четко ответил стажер. – Летальный исход вызвал первый же удар. В висок.
– Первый? А сколько всего было ударов?
– Уже после смерти еще пять-шесть как минимум. Череп жертвы сильно деформирован.
– Металлический предмет? – уточнил сыщик.
– Точно нельзя сказать, но, скорее всего, да. По типу гантели…
– Когда это произошло?
– Смерть наступила около двух часов назад.
– А следов драки не обнаружено? – задал новый вопрос сыщик.
– Нет. Потерпевший сделал шаг в подъезд. И первый же удар свалил его насмерть. Моментальная смерть, то есть… Вероятно, все произошло секунд за тридцать-сорок. После чего преступник вырезал на
