что говорить, Валентина испытывала жуткую неловкость, как будто она в чем-то обманула Егора.
Осторожно подбирая слова, она неуверенно начала:
– Пойми, нам не стоит видеться. Мы очень разные. Мы не сможем общаться, не причиняя боли друг другу. – Это прозвучало немного искусственно. Чтобы не смотреть в глаза Егору, она стала рассматривать чашку с шоколадом. Когда Валя шла на встречу, ей казалось, что она ненавидит и презирает его. Сейчас ее переполняло чувство жалости и вины. – Мы не понимаем друг друга…
– Ничего нет… Никого нет… Меня теперь тоже нет, – жестко и спокойно произнес Егор, как будто зачитал приговор самому себе. – Мне иногда кажется, что я давно умер, а моя никчемная оболочка прыгает, суетится, изображая жизнь, не принося радости ни другим, ни себе. И самое ужасное, что я не могу ничего изменить. Вокруг все чужие. Им наплевать, о чем я думаю, что чувствую… Им вообще на все наплевать. Ты прости, если сможешь, ведь я за тебя, как тонущий за соломинку, хватался. Спастись хотел. Боялся таким же, как они, стать, – Егор горько усмехнулся. – Не спасся. Упустил я свой шанс… Ты – единственная из всех – живая, настоящая. Я никогда бы тебе этого не сказал. Но после нашего вчерашнего разговора я понял, что потерял тебя, и ничего не смогу исправить…
Валентина подняла глаза и посмотрела на Егора. Она не могла понять, что с ним происходит. Еще недавно, разговаривая с ним по телефону, она была убеждена, что он пустой, эгоистичный хам, минуту назад он был похож на растерянного ребенка, а сейчас ей казалось, что она видит перед собой умного, глубокого человека, почти трагическую личность. Валентина была сбита с толку. Ее чувства и мысли были противоречивы и запутанны.
– Умоляю, давай уйдем куда-нибудь отсюда. Мне кажется, что и здесь все лгут друг другу, – не дав девушке опомниться, Егор взял ее за руку и вывел из кафе.
Они сели в машину и, не определяя маршрута, больше часа разъезжали по городу. Егор говорил, не умолкая ни на секунду. Валентине казалось, что все полгода их общения она ждала от Егора именно этих рассуждений, именно таких слов. Находясь под властью его красноречия, Валентина очень быстро согласилась заехать на пустующую дачу знакомых его родителей. Егор не обманывал ее. Когда они с Тимуром учились в школе, их родители пару раз встречались.
– Они сейчас за границей, работают. Дали мне ключи, разрешили бывать здесь… – объяснял Егор, показывая дачу Тимура.
Это был двухэтажный дом, не особенно шикарный, но очень уютный. Ни модного современного ремонта, ни дорогой мебели в доме не было. Бабушка Тимура следила за дачей, порой приезжая сюда. Здесь было бесконечное множество вазочек, салфеточек, статуэток. Год назад она умерла, и Тимур еще ничего не успел переделать.
– Прекрасные люди, врачи. – Егор немного помолчал и со вздохом добавил: – Жаль, что они бездетны. Наверное, они единственные нормальные люди из окружения моих родителей. Я приезжаю сюда, когда хочу побыть один. Пойдем, покажу свое любимое место? – не дожидаясь ответа, он выбежал во двор.
Валентина была вынуждена последовать за ним.
– Иди сюда! – позвал ее Егор из глубины двора. Он сидел на земле под огромной старой елью. – Садись! – Егор снял футболку и расстелил ее на земле для Валентины.
Она села рядом. Молодой человек обхватил ее голову ладонями, нежно повернул немного направо и пальцами чуть приподнял ее подбородок вверх.
– Сейчас ты поймешь! Смотри!
На крыше соседнего дома виднелся шпиль, на котором был укреплег флюгер в форме стрелы.
– Когда дует сильный ветер, он крутится во все стороны и жалобно скрипит, словно умоляет, чтобы его отпустили полетать, – Егор внутренне усмехнулся. Он заметил, что Валентина не отрываясь смотрит на него и как-то странно улыбается. – Да, я знаю, что это глупо! Но, когда я понял, что больше никогда тебя не увижу, я вдруг перестал бояться. Понимаешь? Я перестал бояться быть самим собой!..
– Зря боялся, – девушка опустила глаза. – Я сейчас не могу сказать, что я чувствую… Знаю только одно, что если все, что сейчас происходит, правда, то ты… другой… И другой ты мне нравишься.
После ее слов Егор ощутил такое наслаждение победой, которого, казалось, не испытывал никогда в жизни.
– Сейчас мне лучше уйти, – Валентина встала.
– Ты права. Я отвезу тебя.
Не раздумывая ни секунды, Егор вскочил на ноги. Он схватил футболку. Стряхивая прилипшие к ней еловые иголки, торопливо заговорил:
– Давай все решим здесь. Я не буду больше надоедать тебе. Но если позовешь, приду, когда скажешь и куда скажешь.
– Поехали, а то перемены начинают пугать меня, – в голосе Валентины Егор услышал и удивление, и нежность, и даже еле заметный восторг.
Он поймал себя на мысли, что сам верит во все им сказанное и что это ему нравится. Ему даже начало казаться, что он счастлив. Что он действительно хочет отвезти Валентину и после этого бесконечно ждать ее звонка…
– Мы застали эпилог или это только прелюдия?
Услышав за спиной голос Андрея, Егор резко обернулся. Паша, Тимур и Андрей стояли у крыльца дома. Появление друзей было для Егора настолько неожиданным, что он на какое-то время будто окаменел.
– Ну, ты или разденься совсем, или надень футболку! Смотришься очень глупо! – Паша рассмеялся и обратился к Андрею: – А вообще-то зачем ему одеваться? Давай лучше мы разденемся! Чего париться?
Оба со смехом стали сбрасывать с себя одежду.
– Кто это? – испуганно спросила Валентина. – Кто они, Егор?
– Кто они? – повторил за ней Тимур. Он открыл бутылку виски, которая была у него в руках, и сделал большой глоток. Презрительно разглядывая Валю, продолжил: – А ты лучше раздевайся. Потом познакомимся!
– Что? Какая глупая шутка!
Валентина развернулась, чтобы уйти, но дорогу ей преградили Андрей и Паша. Они стали хватать ее за плечи и, прижимая к себе, как бы перебрасывали друг другу.
– Пустите меня! Отстаньте! Егор!
Наконец-то Егор очнулся и хотел броситься к Валентине, но Тимур удержал его за руку.
– Ты куда? – он с силой сжал руку Егора. – Да ты, брат, совсем запутался. Я так понимаю, спор ты уже проиграл? Но мы не будем считаться! Свои люди.
Егор попытался освободить кисть, но Тимур свободной рукой обхватил его за шею и притянул к себе.
– Ты что, хочешь испортить такую веселуху, старик? – по-змеиному прошептал он. – Ну, что ж. Воля твоя.
Тимур отпустил приятеля и демонстративно сделал шаг в сторону, давая ему пройти. Однако его слова как будто лишили Егора воли. Его тело в одну секунду ослабело, и он опустился на землю. Он взглянул на Валентину и, встретив ее взгляд, умоляющий о помощи, отвернулся.
– Ну, наконец-то дошло! Ты меняешься, Егор… Я видел, как ты последнее время был заморочен. Нехорошо это, братан. – Тимур повернулся к Андрею и Паше, которые уже начали раздевать плачущую Валентину: – Вы что – сдурели? Тащите ее в дом! И заткните ей пасть, чтоб не скулила, раздражает! – крикнул он и уже спокойно вновь обратился к Егору: – А по поводу спора? Я выиграл, значит, быть мне первым у девочки.
Он кинул Егору бутылку виски.
– Накати и подтягивайся. Все-таки мы спор держали! Все должно быть по-честному! Сначала мы с тобой девку отделать должны. Ну, а Пашке с Андреем – что достанется.
Тимур развернулся и, что-то насвистывая, медленно пошел к дому. Егор остался один. Он ничего не чувствовал, ни о чем не думал. Открыв бутылку, он принялся жадно пить виски, глядя на крышу соседнего дома. Поднялся легкий ветер, и флюгер в виде стрелы жалобно заскрипел.
Квартира, где был прописан Лерайский, располагалась в одноподъездном девятиэтажном доме, как и указала свидетельница. Перегудов поднялся на третий этаж. На лестничную площадку выходило две двери. Ни на одной из них не было номера квартиры. Перегудов наугад подошел к
