– Слушаюсь, ваше величество. – Распахнув дверь, камергер дождался, когда Филимонов выйдет в коридор, после чего зашагал следом. – Пройдемте сюда, Владимир Гаврилович, нам по лестнице.
Глава 10
Стало быть, коммерция?
На следующий день после разговора с царем Владимир Гаврилович Филимонов созвал чиновников по особым поручениям и приставов. Последний раз столь впечатляющее собрание имело место полгода назад, когда во время костюмированного бала пропал сарафан из золотой парчи царицы Марии Милославской, первой жены Алексея, расшитый изумрудами и серебряной нитью и предназначенный для светлейшей княгини Долгорукой. Именно в этот период, по данным секретных агентов, из Америки приехал известный коллекционер, скупавший по всей Европе дворцовые костюмы XVII века. За ним было установлено негласное наблюдение, однако он ни с кем не встречался, и оставалось верить, что раритетный сарафан находится в империи.
К сыскной работе были подключены все тайные агенты и осведомители, в короткий срок были допрошены десятки людей, кто мог быть причастен к злому умыслу: скупщики, ростовщики, менялы, грабители и разного рода барыги, но об именном сарафане никто не слыхивал.
Сарафан Марии Милославской обнаружился совершенно случайно на вторую неделю поисков одной из горничных, когда она прибирала в прачечной. Одежда лежала в холщовой сумке среди грязного белья. Следствие, учиненное среди прислуги, ни к чему не привело, и чиновник по особым поручениям, производивший дознание, стал склоняться к тому, что злого умысла в пропаже не обнаружилось и во всем виновата обыкновенная расхлябанность. Дело было прекращено. Все же начальник сыска о пропаже сарафана имел собственное мнение. Соглядатаи, приставленные к американскому коллекционеру, докладывали о том, что тот неделю коршуном кружил вокруг рынков, где обычно происходила скупка краденого, все чего-то высматривая. А однажды один из осведомителей случайно услышал его разговор, в котором шла речь о сарафане царицы Милославской.
И вот теперь, по прошествии полугода, вновь состоялось столь значительное собрание.
Большая комната для собраний, с большими светлыми окнами под самый потолок, располагалась по соседству с кабинетом. Стулья с высокими мягкими спинками были расположены по обе стороны длинного стола, на которых в терпеливом ожидании восседали полицейские чины.
Владимир Гаврилович Филимонов по своему обыкновению вошел в зал быстрой стремительной походкой.
– Здравствуйте, господа, – бодро поздоровался он и, удобно устроившись в широком кресле за столом, который едва ли не до самого пола покрывала суконная скатерть, на манер того, как было принято в присутственных местах, продолжил: – То, что я вам сейчас расскажу, является весьма деликатным делом… Касается августейшей фамилии, а стало быть, расследование должно проводиться в строжайшей тайне. Ни одно из сказанных мною слов не должно выйти за пределы этого кабинета, иначе скандальная тема может нанести значительный ущерб дому Романовых.
– Мы понимаем это, Владимир Гаврилович, – ответил за всех помощник начальника Константин Рыков, огромный человек с коротко стриженной бородкой.
– Вот и славно, господа. А дело вот в чем… В Мраморном дворце из будуара Александры Иосифовны пропала икона Божией Матери. Полагаю, преступников заинтересовал оклад с драгоценными камнями. По самым скромным подсчетам, ценность их составляет около одного миллиона рублей.
– Немало, – выдохнул чиновник по особым поручениям Васильевский.
– Целиком разделяю ваше мнение… Не исключаю и того, что кражу мог совершить кто-нибудь из самого ближайшего окружения великой княгини, кто имеет доступ в ее личные комнаты и будуар. Человек, отважившийся на такое преступление, вне всякого сомнения, нуждался в деньгах и наверняка попробует драгоценные камни немедленно продать. Наша с вами задача заключается в том, чтобы через своих агентов разыскать пропавшие ценности. Вы должны, не вдаваясь в подробности, стараясь строжайшим образом сохранить тайну, выйти на след пропавших ценностей и отыскать преступника. – Филимонов положил на стол фотографии: – Эти камни с оклада иконы, фотографии можете взять себе. На розыск камней отводятся сутки. А теперь, господа, не смею вас больше задерживать. За работу!
Разобрав фотографии, сыщики, ненадолго сгрудившись подле узкого дверного проема, вышли из комнаты.
Оставшись в одиночестве, Филимонов снял казенные ботинки на толстой подошве и обулся в легкие штиблеты с черным верхом. Малость подумав, достал из шкапа атласный жилет и надел его перед зеркалом, закрепленным на комоде, а затем достал сюртук, купленный накануне. Выдвинув ящик стола, он извлек из него серебряные часы с длинной цепочкой и закрепил их на кармашке жилета. С вешалки взял небольшой котелок и слегка надвинул его на лоб. Довольно хмыкнул. Получилось весьма неплохо. На него смотрел самодовольный расфранченный мужчина, знающий толк в удовольствиях. Взяв тросточку, стоявшую подле двери, Филимонов вышел из комнаты.
Кража образа из будуара великой княгини Александры Иосифовны считалась тягчайшим преступлением, для раскрытия которого был задействован весь сыскной аппарат столицы, куда входили сотни тайных агентов и осведомителей, пронизывающих все слои общества. По существу, сыскная полиция являлась своеобразной империей, не видимой постороннему взгляду, а для того, чтобы ею руководить и своевременно указывать на просчеты, требовалось находиться в самой гуще событий. Как и всякий полицейский чиновник, начальник сыскной полиции имел собственных секретных агентов. Каждому из них вменялась строжайшая конспирация, а потому Владимир Гаврилович встречался с ними на тайных квартирах. В этот раз он условился встретиться с цыганом Шандором Черным, исполнителем цыганских романсов в ресторации «Ливадье». В модный ресторан заявлялась различная публика, от скупщиков краденого до громил, с которыми Шандор находился в приятельских отношениях. Подобно тому, как старьевщик собирает бросовые вещи, так и цыган терпеливо собирал всевозможные слухи о том, что творится в столице. У всякого, с кем общался Шандор, он неизменно вызывал расположение и доверительность, а потому преступники делились с ним самыми гнусными своими проступками с той легкостью, с какой кающийся грешник очищает душу на исповеди перед священником. Именно поэтому на сегодняшнюю встречу Филимонов возлагал большие надежды.
Одна из трех конспиративных квартир, в которых Владимир Гаврилович встречался со своими агентами, находилась в доме времен Екатерины Второй – старое обветшавшее здание с расцарапанным фасадом – на Торговой улице, с многочисленными лавками по обе стороны дороги. Так что в толчее можно было незаметно пройти по нужному адресу, а в случае необходимости укрыться от пытливого заинтересованного взгляда.
Владимир Гаврилович прошел мимо ювелирной лавки с выставленными в витрине кольцами, серьгами, разного вида кулонами, цепочками всякой длины и толщины, так что при желании из них можно было бы сплести корабельные канаты; колье, от самых небольших, которые могли бы подойти только пятилетней девочке, до совсем огромных, которыми впору подвязываться. У одной из лавок ненадолго остановился, чтобы посмотреть на крупный изумруд, лежавший на зеленой бархатной подушке, а заодно удостовериться в том, что никто не идет следом. И убедившись, что за ним никто не наблюдает (разве что приказчик ювелирной лавки), зашагал далее.
Прошел мимо «Самарских кренделей». Из магазина потягивало сладкой выпечкой, а в стеклянной витрине, едва ли не в человеческий рост, можно было увидеть запеченные «восьмерки» с маком, сладкие булки, караваи, выпечки, слойки и прочие изыски кондитерского ремесла.
Шумно проглотив слюну, Владимир Гаврилович ускорил шаг, отдаляясь, пока наконец сдобное изобилие с его манящим запахом не осталось далеко позади. Дотопав до массивного пятиэтажного здания, растянувшегося едва ли не на квартал, коротко обернувшись, юркнул в ближайший подъезд и энергично, преодолевая зараз по две ступени, добрался до третьего этажа. Уверенно, как и подобает хозяину квартиры, отомкнул дверь английским ключом и ступил в прохладу помещения. Едва он поставил трость в угол передней и повесил котелок на вешалку, как в дверь негромко постучали. Сбросив с косяка крючок, Филимонов впустил гостя – мужчину лет тридцати, с густыми усами под длинным крючковатым носом и курчавыми ухоженными бакенбардами.
Агенты – народ непростой, требуют обхождения. И к каждому из них нужен свой подход. Некоторые согласны работать за билет в театр, другим подавай коробку с дорогими сигарами, а третьих следовало
