Налю была оказана высокая честь – он ходил в рядовых менее двух недель, после чего его с почетом повысили до младшего капрала. Правда, младший капрал это еще не офицер, так что ему пока не положены заветные голубые полоски вдоль бокового шва брюк. Зато повышение в ранге принесло ему большее доверие и ответственность, а это уже первая ступенька вверх по служебной лестнице. Наль твердо решил для себя, что корпус – это его родной дом как минимум на тридцать земных лет вперед.
Тридцать субъективных лет, потому что Наль уже подал рапорт на участие в операции ‹Морской огонь›, и тот был принят.
Скоро он полетит к звездам.
Рядом с ‹Лицом› Сидония, Марс 17:45 по Гринвичу
Трэвис Гарроуэй стоял на вершине невысокого хребта, глядя, как внизу под ним, среди рыжих песков, трудится автоматическая техника.
Кроум стояла с ним рядом. Оба были в легких герметичных костюмах и прозрачных шлемах, предохранявших их от холодного дыхания разреженного углекислого газа, который здесь на Марсе считался атмосферой.
Миллиард лет назад здесь бурлил океан, а воздух был почти такой, как и на Земле. Увы, с тех пор воздух сделался разреженным, океан успел высохнуть, а сама планета превратилась в красную, холодную пустыню. Впрочем, примерно полмиллиона лет назад – правда, лишь на короткое время – здесь вновь появилась вода. Гарроуэй повернулся вправо и внимательным взглядом посмотрел на кряжистый профиль длинной столовой горы в восточной части горизонта. Они это сделали, правда, ненадолго!
– Как я понимаю, твой предок сражался здесь? – спросила Кроум. – Гарроуэй по прозвищу Пески Марса?
– Верно, так оно и было. Во время Четвертой мировой войны. Правда, тогда ее называли войной ООН.
– И как оно, оказаться на том самом месте? Впечатляет?
Гарроуэй пожал плечами, однако тотчас сообразил, что этот его жест остался незамеченным из-за бронекостюма.
– Впечатляет. Я даже не знаю, повезло мне с именем или нет. Ведь оно ко многому обязывает.
– Да ладно тебе, – ответила Кроум. – Надо жить прежде всего для самого себя, оставаться верным себе, а не каким-то там предкам. Или, если на то пошло, родственникам.
Он посмотрел на нее. Интересно, знает ли она, что ему постоянно приходится бороться с самим фактом существования дяди-генерала, или же просто случайно попала в самую точку? Иногда эта особа умеет читать самые сокровенные мысли, подумал он. Она что, вылавливает их прямо из эфира?
– Ты права. И все-таки иногда меня так и подмывает сменить имя.
– Ты лучше перестань на нем зацикливаться. Подумаешь! – Кроум взяла его за локоть, а другой рукой указала вдаль. – Смотри! Готовят очередной пуск!
Примерно в нескольких километрах от них почти у самого горизонта пролегала монорельсовая дорога. Начиналась она у скопления пирамидальных гор, известных под названием Город, и уходила почти прямо на юг, так далеко, что дальний ее конец уже не был виден из-за горизонта. Эта дорога появилась всего несколько недель назад. Для ее сооружения использовались специально запрограммированные нанороботы. Они извлекали железо из красной марсианской почвы и придавали ему нужную форму. С того места, где стоял Гарроуэй, была видна пролегшая вдоль дороги серебристая полоса шириной примерно тридцать метров. Непривычный для здешних мест цвет указывал на то, что железа в почве уже не осталось.
Неподалеку тракторы-роботы и экскаваторы перелопачивали песок, упаковывая его в огромные пластиковые контейнеры, укрепленные для прочности железными обручами, после чего осторожно грузили их на монорельс. Сверхпроводимые цепи ловили ток словно в капкан, создавая эффект левитации: каждый такой контейнер зависал в нескольких сантиметрах над монорельсом.
– Похоже, что они вот-вот запустят еще кого-то, – заметила Кроум.
– Это точно, – согласился Гарроуэй. – А вот и сигнал.
Над их головами мелькнула неслышная вспышка, которую сопровождало ментальное предупреждение для всех, кто находился на открытой местности.
– Тридцать секунд до старта!
Морпехи находились в нескольких километрах от места пуска. Так что волноваться было не о чем.
На какой-то момент механизмы в котловане прекратили работу, и поднятое ими облако красной пыли успело за это время отплыть в сторону. Управлявшие ими операторы под куполом Сидония-Сити на секунду отключились от связи – якобы для того, чтобы дать облаку время рассеяться, а на самом деле, чтобы посмотреть на запуск зонда.
Так называемый ‹Сокол› А-40 несся на юг на высоте десяти метров над монорельсом. Далекое солнце играло тусклыми бликами на кабине пилота. Морпех за приборной доской наверняка проверяет, чтобы никто из людей или механизмов случайно не пропустил мимо ушей предупреждение и не забрел в опасную зону. В разреженной марсианской атмосфере, близкой к вакууму, в момент, когда зонд начнет ускоряться, невозможно включить никакую сирену.
Продолжая полет уже у самого южного горизонта, за пирамидальным силуэтом горы, ‹Сокол› неожиданно взял влево и, описав полный круг, начал набирать высоту.
– Предупреждаем: остается десять секунд, – объявил ментальный голос. – Пять секунд… четыре… три… два… один… пуск!
Мощнейшие магнитные поля монорельса пришли в движение, а вместе с ними и грузовой модуль – сначала медленно, затем все быстрее и быстрее, затем еще быстрее, пока наконец не понесся вдоль путей со скоростью примерно пятьсот километров в час. Спустя несколько секунд Гарроуэй услышал резкий щелчок – в разреженной марсианской атмосфере это был эквивалент звукового барьера, ударная волна, которая двигалась гораздо медленнее, чем то обычно бывает при давлении воздуха в одну атмосферу.
Модуль пролетел мимо них, и они обернулись ему вслед. Еще мгновение – и он, играя красными и зелеными бортовыми огнями, промелькнул сквозь длинную тень, отбрасываемую горой. Где-то дальше на юг, у горизонта, монорельс уходил вверх, между острых кряжей столовой горы. В окрестностях кратера Кюри дорога делала плавный поворот, хотя и продолжала неуклонно идти вверх, направляя траекторию модуля к небу и дальше в открытый космос. Когда его скорость достигла километра в секунду – для Марса это уже была орбитальная скорость, – поля, поддерживавшие модуль, отключились, и он по-настоящему взмыл вверх, устремляясь в южное небо и на полярную орбиту.
Правда, к этому моменту модуль уже исчез из виду. Механизмы вернулись к привычной работе – то есть вновь принялись рыться в красном марсианском песке. По соседству в ожидании, когда их наполнят, выстроились в ряд пустые пластиковые канистры. Пока что пять канистр, каждая весом пятьдесят тонн, были выброшены на полярную орбиту, где тягачи и транспортные суда собирали их в единый орбитальный комплекс и производили погрузку на борт межзвездного грузового судна недавно переименованного в ‹Бесстрашный›.
Работы шли полным ходом. Два дня назад один такой запуск контейнеров прошел неудачно. Из-за неполадок в цепи один контейнер не удалось разогнать до орбитальной скорости. Канистра развила суборбитальную скорость и вышла за пределы атмосферы, однако тотчас начала падать вниз и вскоре взорвалась. Правда, была у этой неудачи и своя положительная сторона – жители небольшого исследовательского поселка Аргайр Планития в Южном полушарии стали свидетелями потрясающего фейерверка, когда пятьдесят тонн марсианского песка вспыхнули ярким пламенем при входе в верхние слои атмосферы.
Тем не менее пять из шести – все равно неплохой результат, так что работы были продолжены. Бригады операторов, управлявших техникой, сменяли друг друга каждые шесть часов.
– Похоже, нам пора возвращаться, – сказала Кроум. – Следующий старт будет только на закате.
– Угу. Только подожди секунду.
Он вновь повернулся и бросил взгляд на северо-восток через красно-оранжевую пустыню.
Лицо почти скрылось из виду.
Кстати, ксеноархеологи до сих пор с пеной у рта спорили о том, является ли марсианское лицо лицом, в том смысле, что оно искусственного происхождения, а не естественного. На самых первых фотографиях, сделанных с борта ‹Викинга› в 1976 году, просматривалось загадочное, чем-то напоминающее сфинкса лицо шириной примерно в милю. Казалось, оно обращено от марсианской пустыни вверх, к небу. Ученые на Земле, изучавшие эти переданные с борта космического корабля изображения, отмахнулись от него как от случайного совпадения. Нечто подобное – так называемые ярданги – можно встретить и на Земле, в пустыне Сахара, где ветер и песок сотворили за миллионы лет отдельные столовые горы. Любое сходство с лицом приписывалось особенностям человеческого мозга, запрограммированного узнавать лица среди других случайных сочетаний света и тени.
Однако когда в 1980 году эти фото стали достоянием публики, лицо захватило всеобщее воображение. Предположения высказывались самые невероятные – люди были склонны видеть в гигантской геологической структуре творение разума, титаническую скульптуру, искусственно созданную на марсианской поверхности. И если правительство до сих пор утаивало от народа эти фото, значит, здесь что-то нечисто. По соседству с лицом были обнаружены и другие загадочные формы, что тотчас вызвало к жизни разговоры о том, что это могут быть руины древнего марсианского города.
В 1998 году другой орбитальный робот сделал новые фотографии лица с разрешением в десять раз лучшим, чем то было возможно для ‹Викинга›, и ученые какое-то время торжествовали – мол, что мы вам говорили! Мало что на этих новых фото столовой горы напоминало человеческое лицо. Теперь вы сами видите, что никакое это не лицо, заявили ученые с нескрываемым апломбом, а прихоть природы, игра света и тени, доказательство того, как легко человек поддается внушению.
И все же, и все же…
Когда в первой половине двадцать первого века исследователи высадились в Сидонии, они действительно обнаружили там следы древней цивилизации и гигантских инженерных сооружений. Городской комплекс включал в себя горы, в которых при помощи древних орудий труда были сделаны пустоты. Правда, создавалось впечатление, что позднее все это рухнуло во время некой массированной агрессии. Был также найден пустой, изуродованный, изъеденный песками корпус космического корабля, а по соседству с ним в огромном количестве и другие обломки. Лицо, по всей очевидности, также являлось искусственным объектом: уж очень правильную форму имели пологие края у его основания. В конечном итоге удалось обнаружить вход, а в глубине под лицом так называемую пещеру Чудес.
Постепенно, осколок за осколком, ксеноархеологи начали восстанавливать картину случившегося.
Вот как это было. Разумные создания, которых за неимением лучшего обозначения стали называть Древними, прилетели на Марс примерно полмиллиона лет назад. Это они вырыли для своего проживания пустоты в пирамидальных горах. Это они построили подземные сооружения, в которых было полно каких-то экранов – большей частью неисправных, – передававших, причем в реальном времени, изображения иных миров. Судя по всему, эти картинки не подчинялись правилам, касающимся скорости света. Пришельцы также приспособили под себя климат планеты, сделали его более теплым и влажным, в результате чего моря, исчезнувшие за миллиард лет до их прибытия, вновь наполнились водой, например, впадина в Северном полушарии. В результате некогда Красная планета вновь стала голубой и зеленой. Что еще интереснее, с третьей планеты системы пришельцы завезли гоминидов – представителей вида, который в один прекрасный день получит название homo erectus, которые уже умели делать орудия труда и добывать огонь.
В Сидонии, как, впрочем, и по всей планете, удалось обнаружить – причем в большом количестве – скелеты как представителей homo erectus, так и homo sapiens. На них были остатки формы, а в мумифицированных руках – какие-то высокотехнологичные приборы. Исследования этих останков, включая полный анализ их ДНК, однозначно доказали верность старой, подвергавшейся нападкам гипотезы. Пришельцы из другой части галактики не только изменили марсианский климат, они также изменили генетический код гоминидов вида homo erectus, который до этого медленно развивался в земных условиях на протяжении примерно полутора миллиона лет. Практически мгновенно на сцене появились два новых вида – один, который позднее получит название неандертальца, и второй, его ближайший кузен, древняя версия homo sapiens.
Иными словами, современный человек был продуктом генной инженерии.
Затем спустя несколько тысяч лет разразилась катастрофа. Космический корабль, принадлежащий другому виду инопланетного разума, так называемым Охотникам Рассвета, обнаружил марсианскую колонию Древних. Судя по скелетным останкам, конец наступил с ужасающей быстротой. Астероидный удар в мгновение ока испарил искусственно созданную атмосферу. Возрожденных к жизни морей как не бывало, и жизни на планете настал конец. Древние сумели повредить один из кораблей агрессора, который и угодил в ледяной капкан на спутнике Юпитера Европе.
