на дню. Звонила ей на работу, звонила, когда Анна переодевалась, идя на свидание с Алленом, звонила и в два часа ночи.
Нили тоже донимала ее, просила советов. Она собиралась ехать в Бруклин — ужинать в семье у Мэла. Она извлекла из шкафа весь свой гардероб, и Анне пришлось помогать ей в выборе одежды для такого случая. Нили, разумеется, считала, что для такого случая платье из ярко-красной тафты подходит как нельзя лучше. Ей просто хотелось лишний раз удостовериться. Она стала бурно спорить с Анной, когда та принялась настаивать на шерстяном коричневом платье.
— Да ты что, ему ведь уже два года.
Их спору, казалось, не будет конца. Все же Нили сдалась и ушла в коричневом платье, так и оставшись, однако, при своем мнении.
В конторе только и занимались что делами, связанными с постановкой шоу Эда Холсона на радио. Но Анну вдохновляла и приятно возбуждала вся эта суматошная деятельность вокруг нее. Она была поглощена своей работой; она была нужна Генри; она была нужна Элен и Нили; она совершала сейчас восхождение на свой Эверест, и свежий воздух был восхитителен, вселял в нее энергию и бодрость. Ничего, что в любое мгновение можно сорваться в бездонную пропасть, зато это была настоящая жизнь, а не просто прозябание, когда лишь наблюдаешь со стороны.
На четвертый день молчания Джино Элен заявила, что настала пора предпринимать какие-то действия.
— Послушай, мне плевать на то, как он занят, — кричала она в трубку. — Если мужик клеит тебя, то может он, по крайней мере, позвонить и сказаты «Привет».
— Ну-у… возможно, я ошибалась. Я имею в виду… может быть, он к тебе безразличен, — осторожно начала Анна. У Аллена уже были билеты в театр. Было поздно, и ей хотелось успеть домой переодеться.
— Он клеил меня, я же чувствую, — упрямо твердила Элен. — Я ему сейчас позвоню.
— Элен, пожалуйста, не…
— Знаешь что! Прибереги свои советы для другой дурочки. Я послушалась тебя и осталась ни с чем.
— Но ведь ты же сама говорила, что, если ты ему небезразлична, он позвонит… — терпеливо увещевала ее Анна.
— Я все слишком затянула. Если бы позвонила ему ;раныпе, то сейчас он уже привык бы ко мне. Бог ты мой! Всю жизнь со мной так. Всегда получаю пинки в задницу… — Она зарыдала, — Честное слово, Анна. Стоит мне с мужиком по-хорошему, как он тут же бросает меня. Я переживаю это сильнее любой женщины на свете. У меня ничего нет. Одна только работа, работа, работа-делаю всем деньги, а сама так одинока. Я думала, что нравлюсь Дхвно. Ты тоже так сказала в тот вечер в «Марокко». Ну почему он не позвонил мне, Анни?
Всем своим сердцем Анна потянулась к этой женщине. Она чувствовала себя ответственной: ведь это же она познакомила их. Джино поступает нехорошо, ни разу не позвонив. Ничего с ним не случилось бы, встреться он с нею хоть иногда. Он должен считать это за честь.
— Элен, подожди еще денечек… пожалуйста. В тот вечер после театра Анна предложила Аллену пойти в «Марокко». Джино, как обычно, восседал за своим столиком. Завидев их, он с присущей ему экспансивностью замахал обеими руками и настоял на том, чтобы они сели к нему. Адель вся сияла от счастья в своей новой норке, по-хозяйски держа Джино под руку. Анна вдруг сама поразилась тому, что она намеревается осуществить. Ведь она же совсем забыла, насколько красива Адель. К ним подсел Ронни Вульф. Адель заговорила о новом ночном клубе, открывающемся на следующий день. Джино с бурным энтузиазмом сразу же решил провести там вечер, пригласив Анну и Аллена.
Идти сегодня в «Марокко» было ошибкой. Ну зачем, спрашивается, она пришла сюда? Неужели надеялась на то' что увидев ее, Джино вспомнит об Элен? Глядя, как его рука ласкает плечо Адели, Анна подумала об Элен, ее располневшем лице и погрузневшей фигуре. Ей стало до боли жалко стареющую звезду.
— Пойдем, Анна, потанцуем с тобой. — Джино встал, возвышаясь над столом всем своим крупным телом. — Ни разу еще не танцевал с невестой своего сына. — Он подмигнул Ронни Вульфу. — Нельзя упускать такую возможность.
Сделав круг по всей площадке и кивком поздоровавшись со всеми знакомыми, он тихо произнес:
— Слушай, Анна, ты должна оказать мне услугу. Помоги мне отделаться от этой дамочки Лоусон.
— Не понимаю… — Анна старалась, чтобы голос ее звучал как можно естественнее.
— Она звонила мне сегодня вечером. Хочет знать, когда мы с нею опять пойдем куда-нибудь. Представляешь, имела наглость спросить, не заболел ли я, раз не звоню ей.
— Но почему ты не позвонил ей? Я думала, она тебе нравится.
— Конечно, она хороший человек. Свой в доску парень. Мне нравилось быть с нею на людях. Умеет посмеяться, и сама с юмором. Я бы опять не прочь пойти с ней куда-нибудь, если бы это было все, чего она добивается.
— По-моему, говоря это, ты подразумеваешь нечто такое, чего на самом деле не существует, — невозмутимо проговорила Анна.
— Анна… — он понизил голос. — Не хотел говорить тебе этого, но ты должна знать, иначе просто не поймешь. После того, как в тот вечер мы отвезли домой сначала тебя, а потом Аллена, эта старая развратница… потрогала меня… за половые органы… и стала приглашать зайти к ней выпить. Я прикинулся, что ничего не понял. Черт, еле унес от нее ноги! — При этом воспоминании его всего передернуло.
— А по-моему, она… привлекательна, — неубедительно проговорила Анна.
— Ты так говоришь потому, что по возрасту она тебе в матери годится, а ты уважаешь старших 'и уважаешь ее талант. Но послушай, Анна, для мужчины она не привлекательна. Конечно, когда она поет на сцене, про нее ничего плохого не скажешь… Но когда речь идет об увлечении… — он метнул взгляд на сидящую за столиком Адель. — …тогда меня интересует только тело, которое я сжимаю в своих объятиях.
Дыхание у Анны участилось. Сама мысль о том, что Элен подвергается такому унижению, что ее целиком, полностью и бесповоротно отвергают, была невыносима. Пройдет немного времени, труппа уедет с этим шоу на гастроли с предварительными выступлениями, и Элен, возможно, забудет его. Но в данный момент на карту поставлена гордость Элен.
— Удивляюсь я тебе, Джино, — тихо сказала она. — Такой человек, как ты… человек, который создал целую финансовую империю… и, хочешь сказать, что можешь влюбиться в девушку только за ее миловидное личико? А ведь Элен Лоусон — живая легенда. Она такая личность, такая знаменитость, что ты должен гордиться, когда тебя видят с ней. Она — человек действительно крупного масштаба.
— Послушай, дорогая, ты все поняла неправильно. Кто и что говорит о любви? Думаешь, я влюблен вон в ту расфуфыренную девицу! Влюблен я был только раз — в мать Аллена. Это была настоящая леди. Но когда о любви начинает думать мужчина в моем возрасте, он просто ищет неприятностей на свою голову. Кому сейчас нужна любовь? Мне просто нужна девушка с хорошеньким личиком и классной фигуркой. И вовсе ни к чему, чтобы она была сообразительной или живой легендой. Нужно, чтобы она просто хорошо смотрелась и удовлетворяла меня. А то, что причитается с меня, я оплачу несколькими меховыми манто и побрякушками — пусть почувствует себя счастливой, — Он пожал плечами. — А чего мне нужно от Элен Лоусон? Она как разъяренный бык. Так что, Анна, окажи мне услугу, помоги избавиться от нее, иначе я буду вынужден оскорбить ее.
— Но ты поедешь в Нью-Хейвен на ее премьеру?
— В Нью-Хейвен?
— Джино… ты ведь сам предложил. Даже обещал.
— Нью-Хейвен. Черт, это ведь несколько часов поездом. Я, должно быть, здорово тогда накачался. Слушай, а ведь она не очень-то и хотела, чтобы мы туда ехали. Скажи ей, что я приеду в Филадельфию.
— Правда, приедешь?
— Нет, но ведь до этого еще очень долго. К тому времени я что-нибудь придумаю.
— Нет, Джино. Она моя подруга, и я не стану ее обманывать.
