можно назвать… ну, мне не приходит в голову подходящее слово…
— Не беспокойтесь, лейтенант, — сказала Изабелла. — Я ценю ваше рыцарство, но, боюсь, сэр Одбоди уже составил мнение обо мне. Некоторые умы настолько малы, что совершенно невозможно втиснуть туда новую мысль. — Юмор был ее лучшей защитой, и мужчины оценили его громким смехом. — И вы не сможете выжать новую мысль из них, если даже положите их в кофейную мельницу.
Сэр Сесил перевел свой жестокий крысиный взгляд на нее.
— Хватит, мадам. — Он дернул носом, еще больше напомнив грызуна, на которого походил. — Или я немедленно задержу вас для допроса.
— На вашем месте я бы действовала осторожно, сэр. — Изабелла выпрямилась, не забывая придерживать на груди простыню. — Это мой дом, а вы непрошеный гость. У меня есть очень близкие друзья при дворе, которые сочтут ваши действия внушающими беспокойство.
— Вы не представляете, с кем имеете дело, — произнес Одбоди.
— А вы, очевидно, не представляете, какое высокое положение занимают мои друзья, — возразила Изабелла.
Она не любила просить об одолжении, хотя могла обратиться к чрезвычайно важным особам. В чем тогда преимущество дурной славы, если не в покровительстве знатных людей?
По разочарованному взгляду барона она поняла, что Сесил готов признать свое поражение в схватке с ней. Потом она заметила, с каким интересом барон Кармантл разглядывает ее дочь.
— Эй, девушка, — вдруг сказал он, — дай мне увидеть твое лицо.
Жаклин посмотрела на него из-под чепца.
— Это она. — Лорд Кармантл обвиняюще ткнул в нее пальцем. — Жаклин Рен. Женщина, за которой он приехал в Лондон.
Когда было упомянуто имя Жаклин, бугор шевельнулся, поэтому Изабелла лениво облокотилась на подушку слева.
— О чем вы говорите? — спросила Жаклин, решив держаться вызывающе.
— Мисс Рен, у нас есть возможность легко и быстро закончить наши дела здесь или же перебраться в другое место, где вся печальная история станет намного более длительной, — начал проявлять нетерпение сэр Сесил. — Чтобы избежать последствий, вам Необходимо ответить только на один вопрос. Где сейчас Гейбриел Дрейк?
— Почему вы его ищете?
— Это не ваше дело. Мы знаем, что он в Лондоне. И теперь должны выяснить, где он прячется.
— Лорд Дрейк в Корнуолле, — сказала Жаклин. — У него не было причин ехать в Лондон.
Сэр Сесил игриво потрепал ее по подбородку, издав звук, который Изабелла могла бы назвать хихиканьем, если бы он не был таким зловещим.
— О, по крайней мере одну причину я могу назвать вам без труда. Итак, где он?
— Я… я… — Жаклин пыталась скрыть дрожь отвращения. Затем подняла глаза и смело встретила его взгляд. — Яне видела лорда Дрейка с тех пор, как покинула Драгон-Керн около трех недель назад.
— Лгунья, — прошипел Одбоди.
— Если она говорит, что не видела его, вы можете ей верить, — сказала Изабелла. В конце концов, на этот раз Жаклин говорила правду. Она его не видела, только пару раз садилась на него. — И вы, сэр, не будете оскорблять мою дочь в моем собственном доме.
— Правильно. — Одбоди хитро улыбнулся. — В моем распоряжении есть другие места и более убедительные методы допроса. Лейтенант Хеткок, арестуйте эту молодую женщину за укрывательство осужденного преступника.
— Нет! — воскликнула Изабелла.
Но прежде чем она успела завернуться в простыню, закрепить ее на груди и встать, матрас под нею вздыбился, как жеребец. Гейбриел Дрейк появился из своего укрытия, сбросив Изабеллу на пол вместе с постельным бельем.
— Хватит! — прорычал он, мокрый от пота, яростный как мстительный Посейдон, поднявшийся из воды на поверхность. — Я тот, кого вы ищете. Оставьте женщину в покое, и я добровольно пойду с вами. Иначе, торжественно обещаю, я сделаю мой арест очень дорогим для вас. Осужденному терять нечего.
Жаклин оттолкнула державшего ее констебля, бросилась к Гейбриелу и обняла его.
— Что ты здесь делаешь?
— Я должен был приехать, Лин, — сказал он, позволяя констеблю заковать ему руки за спиной в тяжелые кандалы. — Ты знаешь, почему.
— О Гейбриел. — Она прижалась к его груди.
Отчаяние дочери пронзило сердце Изабеллы. Она больше ничего не могла сделать для Гейбриела Дрейка, но совершенно точно могла сделать так, чтобы этот маленький грызун Сесил Одбоди ушел только с одним пленником. Заткнув конец простыни у себя на груди, она встала, быстро подошла к Жаклин и оторвала ее от лорда Дрейка.
— Пойдем, дорогая, — настойчиво прошептала она.
— Итак, мадам. — Одбоди загородил ей дорогу. — Что вы скажете в свое оправдание — скрывать преступника между своими матрасами? Не важно, что он барон, лорд Дрейк остается преступником. А сокрытие беглеца от властей карается смертной казнью через повешение. И какое бы высокое положение ни занимали ваши друзья, я сомневаюсь, что они могут спасти вас!
— Я вторгся в этот дом и спрятался здесь по собственной инициативе, — сказал Гейбриел. — Леди не знала о моем присутствии между ее матрасами.
— Прошу прощения, ваша милость, — подал голос лейтенант Хеткок, — но тут дело вот в чем. Ведь лорд Дрейк всего лишь барон. А все знают, что Изабелла Рен не берет в свою постель никого, кто ниже виконта. Мы все можем в этом поклясться, верно?
Констебли энергично закивали.
— Очень хорошо, — фыркнул Одбоди. — Но помните это, мадам, и будьте уверены, что я прикажу следить за вами. Уведите его.
Когда Гейбриела вели мимо барона Кармантла, он молниеносно ударил его ногой по колену, и тот рухнул на пол. Гейбриел поставил ногу на грудь предателя.
— Я должен был тогда убить тебя, Хью. Ты прошел долгий путь до Иуды.
Несколько тяжелых дубинок опустились на спину Гейбриела, прежде чем констеблям удалось оттащить его от поверженного.
— Не льсти себе. Ты далек от незапятнанной овечки, сам знаешь, — сказал Кармантл и тупо улыбнулся. — Но ты прав. Тебе следовало меня убить. Только подумай, как тебе станет больно, когда ты увидишь меня пляшущим джигу возле твоей виселицы.
Жаклин попыталась вырваться из рук матери, но Изабелла не выпустила ее.
— Спокойно, девочка. Не сейчас, — прошептала она, затем громко сказала: — Полагаю, вы отведете его в Тауэр. Когда я могу принести ему все необходимое и еду?
Одбоди злорадно ухмыльнулся:
— Думаете, я посажу его в апартаменты, где лорд Уолтер Рэйли, фаворит и «пират королевы», открывший Виргинию, прохлаждался двенадцать лет, с удобствами, гостями и слугами и писал «Всемирную историю»? Ни в коем случае, мадам. Для преступников вроде Гейбриела Дрейка приготовлены другие места.
Теперь, когда Гейбриел был закован в кандалы, Одбоди расхрабрился и с напыщенным видом сделал пару шагов.
— Видите ли, у пирата самое черное из сердец, холодное, жестокое, без всякой надежды на исправление, — сообщил он. — И его тюрьма должна это отражать. Если бы существовала темная дыра хуже Ньюгейта, можете быть уверены, я бы ею воспользовался. А раз это худшее, что мы имеем, то до его свидания с мадам Виселицей ему хватит и Ньюгейта. Идем.
Когда дверь за констеблями закрылась, Жаклин безвольно осела на пол.
— Мама, что произошло? Ведь Гейбриелу простили его пиратство.
— Значит, он действительно был пиратом? Эту историю мне хотелось бы послушать. — Изабелла села рядом с дочерью. — Кажется, одним из условий прощения был абсолютный запрет на его появление в Лондоне. Полагаю, он забыл упомянуть тебе о подобной мелочи.
— Я не знала. Это моя вина, что его арестовали.
— Не будь дурочкой, — ответила Изабелла. — Лорд Дрейк не ребенок, он знал об опасности, но добровольно пошел на это. Ты не можешь винить себя за его поступки. Ты можешь нести ответственность только за собственные решения, что для иных людей уже тяжелая ноша, и не брать на себя чью-либо вину.
— Но ведь они собираются его повесить!
— Не до конца месяца, так что у нас есть немного времени. Они должны ждать, потому что в Лондоне простой народ очень любит день, установленный для казни. Ты могла бы подумать, что это — праздник, а не выпавший им случай увидеть несчастного, танцующего веревочную джигу.
Жаклин зарыдала.
— Поплачь, дорогая, — сказала Изабелла, гладя дочь по голове. — Тебе надо выплакаться, но когда закончишь, вытри глаза. Нам с тобой предстоит работа.
Жаклин шмыгнула носом и покачала головой:
— Что здесь можно сделать?
— Ах, милая. — Изабелла поцеловала ее. — Даже ребенком ты была такой серьезной и правильной, всегда знала, как следует поступить. — В глубине души ей было приятно, что наконец-то она может помочь дочери. — Так, для начала спустись на кухню к Нанетте и соберите с ней корзинку с едой. В любом случае тюремная пища скудна и неприятна. Человек пока жив. А если он жив, ему требуется еда.
Жаклин вытерла слезы юбкой и кивнула.
— Когда мы поговорим с твоим лордом Дрейком, узнаем, что нужно еще. Будешь готова, пришли ко мне Джерома, я поеду с тобой в Ньюгейт. Мы должны взять что-нибудь для подкупа. Надеюсь, эти скоты не украли все мое серебро.
— А ты сейчас что будешь делать? — спросила Жаклин, направляясь к двери.
Изабелла заставила себя улыбнуться:
— Что и всегда делаю в это время дня. Просмотрю свою корреспонденцию.
«И напишу самое важное в моей жизни письмо», — мысленно прибавила она.
Глава 33
— Ох! Большой палец у меня болит ужас как.
