— Все цело. — Джек довольно бесцеремонно потащил ее за собой. — Можете продолжать свои исследования сколько вам угодно. А сейчас давайте-ка убираться отсюда, да побыстрее, пока ваши новые знакомые не передумали и не превратили нас обоих в обед.
* * *
Почему они пощадили вас? — Индия наконец решилась задать вопрос, мучивший ее с тех пор, как они покинули мерзкую деревню с убогими хижинами и вонючими кострами. У нее уже перестали дрожать колени, а ужас куда-то отступил, поэтому она решилась заговорить об этом вслух.
Джек некоторое время молчал, вдруг озорной огонек промелькнул в его глазах.
— О чем это вы? — спросил он, насмешливо взглянув на нее.
Его очевидное веселье только подстегнуло ее интерес: на коротком привале она уже успела найти на дне рюкзака булавку и заколоть порванную блузку, а также умыться и причесаться. И все равно вид у нее оставался как у портовой шлюхи после драки. Куда подевалась чопорная писательница, не далее как сегодня утром отправившаяся в научную экспедицию!
— О каннибалах, — серьезным тоном сказала Индия. — Им хватило одного взгляда на меня, и они тут же подумали об ужине. Почему же они не тронули вас?
Джек с силой обрушил свой мачете на заросли папоротника, скрывавшего от глаз узкую тропу, по которой они шли.
— У меня с ними бизнес.
— Что?
— Их женщины собирают копру опавших кокосов и приносят в бухту, а я покупаю.
Индия смотрела на его широкую спину: рубашка намокла от пота и прилипла к коже, так что было видно каждое движение мышц, когда он поднимал и опускал мачете, прорубая дорогу в джунглях. У него бизнес с каннибалами. О Боже! Неужели он и впрямь с ними торгует?
— И чем же вы расплачиваетесь?
— Ну, по-разному. — Джек пожал плечами. — Вы, например, обошлись мне в целую корзину сухарей.
Мерзкая штука — эти самые сухари. Нечто вроде галет. Червивая гадость. Такие едят моряки в длительных плаваниях.
Волна отвращения затопила ее.
— Вы купили меня за корзину сухарей?
— Угу. И еще поросенок — вы, кажется, забыли?
Индия вспомнила об этом несчастном, испуганно визжащем животном, которого съедят вместо нее, и подумала, что вряд ли теперь когда-либо прикоснется к мясу.
— Я никогда не забуду это бедное создание.
Джек криво усмехнулся, на его загорелой щеке обозначилась ямочка.
— Никак почувствовали родство со всеми съедобными тварями мира?
— Да, почувствовала…
Наступило неловкое молчание, нарушаемое лишь свистом мачете — Джеку по-прежнему приходилось расчищать дорогу — да шумом капели неподалеку. Поначалу тропа вела под гору, но затем стала круто забирать вверх. Последние полчаса они продирались сквозь густые заросли папоротника; сандаловые и железные деревья вперемежку с соснами росли все гуще, и повсюду их покрывали ползучие ветви вьюна. Изредка сквозь листву мелькали сверкающими солнечными бликами бирюзовые пятнышки моря — очевидно, это была другая дорога.
— Разве мы не вернемся обратно, к прежней тропе? — невольно поинтересовалась Индия.
— Нет уж, только не туда…
— Почему нет?!
Джек вновь взмахнул мачете и усмехнулся:
— Слишком рискованно. Пока я гонялся за вами, а потом добывал поросенка, Саймон с матросами наверняка успели добраться до корабля и переодеться, а теперь опять идут по моему следу. Может, вы и мечтаете о встрече с ними, а вот я как-то не очень.
— Тогда куда же мы направляемся?
Джек вновь взмахнул мачете и снова усмехнулся:
— Здесь есть тропинка — как раз у реки она пересекается с той, по которой мы шли прежде.
Индия, запрокинув голову, посмотрела на зеленый свод джунглей: он был такой плотный, что сквозь него едва пробивался мрачный зеленоватый свет.
— Может, здесь была тропинка, — сказала она, не в силах удержаться от соблазна поддеть его, — да теперь заросла… Или мы заблудились.
В ответ она услышала невнятную ругань и яростные удары мачете — очевидно, Джек думал о том же.
— Проклятие! Если бы не ваша глупая выходка, я бы уже был на полпути к Ла-Рошели.
Индия внезапно остановилась.
— Значит, все из-за меня, да?
— А из-за кого же еще? — Джек резко обернулся к ней; пот катился с него градом. Не так-то просто прорубать дорогу в глухих джунглях, неожиданно подумала Индия. Расстегнутая рубаха открывала взору его бронзовую грудь, вздымавшуюся при каждом вздохе. — Если бы вы не бросились прямо в лапы к людоедам…
Отведя взгляд от его мускулистой груди, Индия провела пальцем прямо у него перед носом.
— Если бы вы не потащили меня за собой, ничего бы не произошло.
— Черт возьми! — Он отмахнулся от нее, словно от назойливого комара. — Да если бы не я, они схватили бы вас еще там, на вершине.
— Ну что ж, — она отступила на шаги вздохнула, — значит, людоеды поймали бы меня на горе Футапу. Что это меняет?
Джек подался вперед и буквально навис над ней. Он с такой силой сжал зубы, что видно было, как желваки ходят у него на щеке.
— Если бы вы не убежали при первой же возможности, все было бы в порядке.
— И поэтому теперь вы решили свалить всю вину на меня, так?
— Не всю, а только часть. Вы могли бы проявить хоть чуточку благодарности за все, что я для вас сделал, но теперь мне кажется, что от вас даже «спасибо» не дождешься.
Индия издала короткий смешок.
— Неужели, мистер Райдер, вы думаете, будто я поверила, что вы спасли меня только лишь из благородных побуждений?
— А зачем еще, черт вас подери?
— Уверена, у вас имелись свои скрытые мотивы.
Джек в ярости затряс головой.
— Скрытые мотивы?
— Конечно. Вы надеялись, что заложник даст вам некоторое преимущество и это поможет вам сбежать.
— Некоторое преимущество? — Ругаясь на чем свет стоит, Джек взмахнул мачете и стал рубить кусты направо и налево. Лишь немного успокоившись, он снова повернулся к ней. — Вот чертова курица! Вы что, всегда так разговариваете?
— Как «так»?
— Как будто лекцию читаете на собрании научного общества!
Индия наконец взяла себя в руки.
— Вы просто поражаете меня, мистер Райдер. Как это понимать? Вы что, бывали на подобных собраниях? Судя по вашей речи, круг общения-то у вас ограничивается барной стойкой и кубриком.
Джек долго не отвечал и лишь молча смотрел на нее, тяжело дыша. Грудь его вздымалась, ноздри яростно раздувались. Едва заметный румянец обозначился у него на щеках.
— Чертова стерва! — наконец сказал он и, отвернувшись, пошел вперед, яростно размахивая мачете.
Индия пошла следом. Тягостное молчание воцарилось в душных джунглях.
Еще немного помолчав, Джек, не оборачиваясь и не сбавляя шага, произнес:
— Вы ведь наверняка и сами знаете, что у вас серьезные проблемы…
— Нет, не знаю, — вызывающе ответила она, шагая вслед за ним, — но я уверена, что вы непременно меня просветите.
— Такие же, как и у всех старых дев. Как и все они, вы злобная, вздорная и…
— Я не злобная и не…
— Неудовлетворенная.
Индия так и застыла на месте.
— Что вы хотите этим сказать?
— Вы все прекрасно поняли, — усмехнулся Джек, продолжая орудовать мачете.
Обиженно бормоча что-то себе под нос, Индия тащилась за ним по крутому заросшему склону горы, цепляясь за каждую ветку, попадавшуюся на пути. Вот, значит, как! Он думает, что она не удовлетворена… в сексуальном смысле, а все, что ей нужно, — это мужлан, готовый удовлетворять свою страсть при каждой возможности. Тогда она сразу станет доброй, нежной и послушной, а заодно абсолютно слабоумной, то есть такой, какими предпочитают видеть женщин мужчины.
— Послушайте, мистер Райдер, — Индия свирепо уставилась на ненавистную спину, — совершенно очевидно, что вы-то как раз не страдаете от неудовлетворенности. Однако злобности и вздорности вам не занимать.
— Что вы хотите этим сказать?
— А то, что у вас полным-полно темнокожих отпрысков, — выпалила она, тут же пожалев, что прежде не прикусила себе язык.
Она думала, что Джек рассмеется ей в лицо или, что еще хуже, станет издеваться над ней, однако он вдруг замедлил шаг, и мачете замер у него в руке. Затем он, опустив руку, заговорил, и голос его звучал холодно и жестко: казалось, Джек взвешивал каждое слово.
— У меня действительно есть ребенок, но всего один: я не видел его почти десять лет. Но вот чего я никак в толк не возьму, вы-то откуда узнали о его существовании, а, мисс Макнайт?
Чувства, которые она испытала в этот момент, трудно было определить словами. Без сомнения, Джек говорил правду. Но тогда тот босоногий мальчишка на веранде и Пату, приплывший с ними на остров, — вовсе не дети Джека! И еще Индия вдруг поняла, что, стараясь уколоть его побольнее, она, ослепленная яростью, задела болезненную и кровоточащую рану в его сердце.
Вновь наступила тишина, и на этот раз никто не рискнул нарушить ее.
Три четверти часа спустя они вышли на открытый склон, покрытый редкими кустами дрока, древесного папоротника и высокими зарослями осоки, и в тот же момент Джек вдруг
