извлек свой паспорт с заранее приготовленными в нем деньгами. Их было немного, но по расчетам Конопатого на первое время вполне должно хватить.
– Я прочитала оставленную тобой записку и ничего не поняла… Что за спешка? Ты так неожиданно уехал. Я волновалась. – Тетка лукавила, потому что, хотя вырастила племянника с пяти лет, но сердцем к нему не прикипела. – Почему ты такой бледный? Можешь, наконец, объяснить, что с тобой случилось?
– Сейчас некогда, теть Зин. Извини. Мне надо уходить. Если кто будет спрашивать обо мне, скажи – уехал. Можешь даже записку показать для большей веры. Поняла?
– Угу. – Растерянная тетка тряхнула седой шевелюрой. Она ничего не понимала.
Конопатый наклонился и чмокнул тетку в щеку.
– Ну все. Пока, теть Зин, – сказал он и быстро вышел.
– Дима, а когда вернешься-то? – негромко окликнула она племянника, но Конопатый уже гремел по ступенькам лестницы, сбегая вниз.
Конопатый на первой электричке доехал до Москвы. Надо было как можно скорее бежать куда-нибудь подальше, пока менты не дали его приметы в розыск. Хотя, с другой стороны, что у них на него? Только сообщение из приемного покоя центральной больницы, что к ним поступил в бессознательном состоянии, с тяжелым огнестрельным ранением в области груди парень, на вид восемнадцати лет… Это еще не основания для того, чтобы объявлять его во всесоюзный розыск. И у них нет даже на него данных. Главное – Конопатый на свободе. И скоро он уедет отсюда туда, где легко затеряться.
В Москве ему даже не пришлось пользоваться метро, а стало быть, не пришлось и рисковать, лишний раз светиться. Электричка подошла к Курскому вокзалу. Тут же он сходил и купил билет, а уже через полтора часа утренний поезд увозил его в Крым.
Лежа на второй полке плацкартного вагона и отвернувшись к стене, Конопатый беззвучно плакал, вспоминая, как Ракита закапывал его в могилу. И поклялся отомстить. Пусть не сейчас. Пройдут года. Пусть это будет не скоро. Но тем страшнее будет его месть.
Часть 2
Глава 23
Первый год после ареста Коляна Ольга не находила себе места. И не могла понять, зачем Колян так поступил? Вспоминала, как его вечно тянуло на «подвиги». Двадцать лет тюрьмы не пройдут бесследно. А у нее никакой перспективы связать свою жизнь с ним. И родители теперь даже слышать не хотят о Кольке Комкове. Каждый день заглядывают в почтовый ящик и, как только находят в нем письмо от Коляна, рвут в клочья.
Ольга написала ему, чтобы письма присылал сестре, Лене.
Иногда заходил Леха Ракитин. Ему повезло. Он на свободе. Под честное слово, что она никому не сболтнет, он рассказал, как все получилось с Конопатым. Застрелил его сволочь инкассатор, а Лехе пришлось похоронить друга. Не бросил его в лесу, сделал все, как положено, хотя и в чужую могилу упаковал его.
И для Коляна он постарался – нанял адвоката. А что адвокат фуфлом оказался – это не его вина. Теперь он посылает Коляну посылки. Ведь доля Конопатого и Коляна осталась у него.
Но Ольга заметила, как «раскучерявился» Леха Ракитин. Одеваться стал прилично и «волжанку» себе новую купил. Дедовский «Запорожец» пошел на свалку.
Ольга же поступила в педагогический институт.
Как-то в середине апреля, когда снег только-только начал таять, она возвращалась вечером домой.
Шлепая по тротуару к автобусной остановке, она увидела подъехавшую новенькую черную «Волгу». За рулем машины сидел Леха Ракитин, а на заднем сиденье какой-то долговязый лохматый парень.
Ракитин раскрыл перед Ольгой дверь машины на зависть толпившимся на остановке однокурсницам.
– Садись, Оль. Я подвезу тебя, – сказал он и улыбнулся.
Ольга не отказалась. Ей и самой не хотелось простаивать в толпе на остановке, а потом еще минут сорок трястись в переполненном автобусе.
– Сейчас мы только Олежку подкинем, – как бы извиняясь, сказал Леха. – Ты не возражаешь? – Он посмотрел на уставшую Ольгу.
Ольга пожала плечами. Мол, смотри сам.
Ехали, болтали с Ракитиным о всякой ерунде. Лохматый парень, развалившийся на заднем сиденье, участия в разговоре не принимал.
Еще когда села в машину, Ольга почувствовала запах водки. Они были пьяны оба, Ольга спросила Ракиту:
– Не боишься пьяным ездить?
Ракита пренебрежительно хмыкнул, посчитав ее вопрос детским лепетом. Он теперь, как не стало Коляна, вообще здорово изменился: крутой стал, не подходи.
– Кого мне бояться? – спросил он, удивляясь ее наивности.
Даже парень, сидевший на заднем сиденье, подал голос:
– У него все схвачено. И с ментами общий язык быстро находит.
– Слыхала? – с гордостью проговорил Ракита и добавил: – Деньги делают все. Даешь гаишнику на лапу и едешь дальше.
Ольге было наплевать и на гаишников, и на самого Ракиту. Она покрутила головой.
– Леш, а куда мы приехали? – Ольга заметила вокруг какие-то сараи и здоровенную мусорную кучу на пустыре. Разве здесь кто-то может жить?
Парень, сидящий на заднем сиденье, хихикнул, дохнув на нее перегаром. А Ракита остановил машину.
– Да это так… – ответил Ракита, повернувшись к ней.
– Леша… – Ольга попыталась схватиться за дверную ручку, но сидящий сзади парень вдруг прижал ее руки к спинке сиденья.
– Да отпусти ты, идиот! – выплеснула на него Ольга скопившуюся злость. Морду бы расцарапала до крови, если б руки сейчас оказались свободными. Чтоб не приставал.
– Оль, подожди. Не дергайся, – сказала Ракита, а Ольга взглянула на него как на дурака. Нашелся тоже любовничек.
– Что все это значит? Объясни немедленно! – потребовала Ольга, зло сверкая на Ракиту глазами.
– Я сейчас тебе объясню. Если ты хочешь. – Он усмехнулся и вдруг полез ей под юбку, лапая самым бесстыдным образом. – Оль, ну чего ты? Не ломайся.
Теперь Ольга догадалась, зачем они ее посадили в машину. Стало противно от такой подлости. Уж лучше бы с кем-нибудь другим, только не с этим ублюдком Ракитой. Ведь он никогда даже не нравился ей, а тут такое… И перед Колькой стыдно. Ольга задергала ногами, пытаясь его оттолкнуть. Но Ракита зажал ей ноги и стал стягивать колготки вместе с трусиками. Ольга почувствовала, как падает спинка сиденья и она вместе с ней.
– Мразь! Подлец! Ты забыл про Коляна? Ведь я – его девушка. – Ольга пыталась сопротивляться. А Ракита уже расстегнул «молнию» на куртке и залез под кофточку, лапая ее за груди.
– Ты забыла, Коляну сидеть двадцать лет! Может, на пересуде скинут год-два. Ты сама-то веришь, что за эти двадцать лет никому не подмахнешь?
