возражать.
— Вижу, Денис, что ты вооружился.
— Это не мой пистолет, а Вовкин.
Тем временем Паша подошел к нашей скамье. Складным ножом перерезал веревки у нас на запястьях и, чему я был немало удивлен, дружески похлопал меня по плечу. Случаются же чудеса на свете!
— Благодари Басмача и Кастру. Это они разыскали нас на полигоне и рассказали про вас, — шепотом сообщил он. — Иначе, Володя, я бы вам не позавидовал. Истлели бы где-нибудь на свалке ваши косточки.
— Что ж, большое им спасибо. Вероятно, ребят замучила совесть, и они решили исправиться, — негромко ответил я. — Я-то считал, что они нас бросили.
— Нет, Басмач и Кастра следили за тем, что происходило в сторожке. Потом, когда вас поколотили и связали, они побежали за нами. Хорошо, что успели. Мы собирались уже уезжать. Не ночевать же нам на мусорном полигоне.
— Надо же, какие молодцы, — пробормотал Гера.
— Они нас просто спасли, — добавила Шура.
Между тем в центре комнаты, у стола, Денис, взяв под руку Кривоноса, убежденно ему говорил:
— Напрасно Паша их развязал. Это ошибка с вашей стороны. Понимаешь, Генка, тут такая тема. Мы можем здорово разбогатеть. Истинная правда. Давай выйдем из сторожки, и я все тебе объясню. Обещаю, что ты не откажешься от моего предложения.
— Не хочу я с тобой никуда выходить, — поморщился Кривонос, освобождая свою руку. — Объясняй здесь.
— Лучше выйдем. Чтоб подальше от посторонних ушей.
— Еще раз повторяю: не хочу я с тобой никуда выходить. Свалка мне осточертела. Ничего, кроме свалки, я не вижу. Говори здесь или вообще заткнись.
— Ладно, будь по-твоему. Понимаешь, Генка, вот с этих трех субчиков, — ткнул Денис на нас пальцем, — можно срубить огроменные бабки.
— С этих?
— Конечно, с этих! С кого ж еще?! Ты чего тормозишь?! Слушай меня внимательно. У них оказались все бабки Виктора. Принадлежат они им не по праву, а так — по чистой халяве. Покойник нас обделил. Он обирал нас при жизни и обделил после смерти. Ловко, да? Давай прижмем их как следует. И, знаешь, сколько бабла с них вытрясем? Закачаешься! — возбужденно произнес Денис.
— Помню-помню. Деньги у Виктора водились, — согласился Кривонос. — Деньги — немалые.
— А я о чем тебе толкую?! Ты же, как слабоумный. Дошло, наконец? Если вы с Пашей нам посодействуете, то мы вас тоже возьмем в долю. Верно, пацаны?
Алекс и Фролик помедлили, переглянулись и кивнули. Но кивнули без всякого энтузиазма.
— Возьмем, Денис. А куда деваться? Разве у нас есть выбор? — буркнул Фролик.
— Постойте, ребята, я чего-то не понимаю. С какой, спрашивается, это стати? Зачем нам заниматься благотворительностью? Мы долго проворачивали это дело. Готовились к нему, разрабатывали, рисковали. Тратили свои личные средства. Так почему сейчас мы должны с кем-то делиться? Когда нам осталось всего лишь спокойно забрать деньги. Нет, у нас не было такого уговора, — запальчиво заявил Гарик. — Поэтому я категорически возражаю.
— Не жмись, денег Виктора хватит на всех, — сказал Денис, повернувшись к Гарику. — Без Гены и Паши нам не справиться. К тому же мы на их территории.
— За что я тебе безмерно благодарен. Но зачем нам нужно было забираться на эту вонючую свалку? На чью-то чужую территорию? Территорию, вдобавок, кишащую блохами, — спросил он, закатывая глаза кверху. — Совершенный идиотизм!
— Вовсе не идиотизм. У нас не было другого места, чтоб надежно спрятать эту тетку.
— Дениска, не возьму я в толк, что это за разнаряженный крысеныш у тебя возникает? Все вякает и вякает. Кто он вообще такой? — поинтересовался Кривонос.
— Да я ж тебе говорил, что — это Гарик. Ухажер Вики. Живет в Москве. Менеджер из бутика. Парень надежный. Только иногда его заносит.
— Значит, заносит? Ну-ну. Вон Вова, насколько любит зубоскалить — и то молчит как рыба.
— Увы, Генка, не моя ситуация. Я теряюсь, когда много людей. Теряюсь, и начинаю заикаться, — скромно отозвался я со скамьи, разминая затекшие руки. Как мне было их не разминать, если они стали почти как у Венеры Милосской? Совсем не чувствовались! А вдруг придется снова драться? Как мне тогда сражаться? Позор один!
— Верно, с Володей изредка бывает, — подтвердила на всякий случай Шура. Разумеется, в виду она имела не мои онемевшие руки, а заикание.
— Видишь, Дениска, человек стесняется. Неудобно ему выступать. Хоть у него и есть на то повод. А этот твой Гарик заливается курским соловьем. Скажи ему, чтоб заглох. Пускай валит в свой бутик, рыло свиное. А здесь, на свалке, мы как-нибудь и без него разберемся. Сами с усами.
— Э-э, нельзя ли вежливее! Мы не в колонии-поселении строгого режима! Нечего хамить! — возмутился Гарик.
— Довольно, угомонись! — осадил его Денис. — Не зарывайся. Не забывай, где ты находишься. Клянусь, иначе тебя тут похоронят.
— Представь, я это понял. Они похожи на могильщиков.
— Ну и друзья у тебя, Дениска. Шваль какая-то, а не парни. И пошел с ними на такое серьезное дело. О чем ты думал? Нет, с тобой не соскучишься. Потому как ты, по моему мнению, конкретный придурок, — хмыкнув, проговорил Кривонос. — Одна дочка Марека в твоей шайке еще ничего. Смазливая девчонка, хоть и змея подколодная.
— Мерси, Генка, за комплимент, — сухо произнесла та. — Я глубоко польщена.
— Пожалуйста, Вика, радость моя, — церемонно поклонился он. — Если не секрет, сколько же ты, Дениска, надеешься в общей сумме получить?
— Четверть миллиона баксов. Как, впечатляет? Это только для начала. На первом этапе. Вам с Пашей мы отстегнем двадцать процентов, — сказал Денис.
— Двадцать процентов? Двадцать процентов много для них, — буркнул Гарик.
— Нормально. В самый раз.
— Неплохо бы от двухсот пятидесяти. Только для начала. На первом этапе, — заметил Кривонос. — Однако никаких денег у них нет.
— Ошибаешься, есть, — усмехнулся Денис.
— Конечно, есть, — вторил ему Гарик.
— Это вы оба ошибаетесь. Толкую вам, что нет. Усекли? Если бы у них были такие деньги, то они бы вели совсем другую жизнь.
— Они хитрые. Они притворяются простачками и всех нас дурят почем зря, — не согласился Денис.
— Верно, — поддакнул Гарик.
— Хитрые не хитрые. Но денег Виктора у них нет. Физически нет. И говорить о них я больше не хочу. Надоело. Меня сейчас волнует другая тема. Помнишь, Дениска, ту историю, которая случилась между тобой и Виктором?
— Ну, помню.
— История, по-моему, очень темная. Но я в нее не влезал. Потому как в итоге я от нее выиграл.
— И выиграл немало, — подтвердил Денис.
— Расскажешь?
— Нет. Как-нибудь в следующий раз.
— Ладно, история давняя. Не будем ее ворошить, — согласился Кривонос. — Но то, что ты сейчас творишь на свалке, переходит все рамки. За кого ты меня принимаешь? За идиота? Врешь мне в глаза, что кому-то надо спрятаться в сторожке Виктора. Но сам прячешь в ней похищенных тобой людей. Что за дела?! Кем ты выставляешь меня перед народом?! Прикинь, ко мне прибегают бомжи и рассказывают, какой за беспредел творится на моей свалке. Я стою, и знать ничего не знаю. Ни ухом, ни рылом. Выходит, что я не хозяин на своем мусорном полигоне?! Нет, так не пойдет, — заявил он, перехватил поудобнее помповое ружье и направился к Денису. — Я считаю, что тебя следует проучить. Чтоб другим не было повадно.
— Слушай, Гена, что ты собираешься делать? — с тревогой спросил тот, пятясь назад.
Кривонос не ответил и приблизился к Денису. Мгновение помедлил и внезапно ударил его снизу вверх прикладом ружья в челюсть. У Дениса лязгнули зубы, и дернулась голова. Он непроизвольно отступил на шаг, покачнулся и упал навзничь на пол.
— У-у, гаденыш! Это тебе, чтоб ты уяснил, кто здесь, на свалке, хозяин. Вас, троих, мне бы следовало тоже проучить. Особенно выскочку-Гарика. За его слишком длинный язык. Но этим пускай лучше занимается Вова. Основания у него более весомые, — сказал Генка и поманил меня к себе пальцем. Затем вытащил из кармана плаща мой пистолет и, сдунув с него мнимые пылинки, протянул мне.
— Спасибо, — вежливо произнес я.
— Не за что. Но не думай, Вова, что я стал твоим задушевным другом. Я по-прежнему тебя терпеть не могу. Обязательно при случае дам тебе по физиономии. Но справедливость для меня дороже личных отношений, — произнес он, преисполненный чувством собственного благородства.
Признаться, я не ожидал от него подобного пафоса. Просто сцена из рыцарского романа, прочитанного, очевидно, им в глубоком детстве и запавшего ему в память.
— И еще, Вова. Ты больше мне ничего не должен. На текущий момент мы с тобой в полном расчете, — добавил он.
— Меня радуют твои слова, — кивнул я. — Они прямо бальзам для моего сердца.
Кривонос одарил меня скупой улыбкой и перевел взгляд на стол. На столе его внимание привлек мобильный телефон последней модели, лежавший между пустых пивных бутылок.
— Чья игрушка? — спросил он, со вспыхнувшим в глазах интересом.
— Денисова, — неохотно ответил Гарик.
— Ага. Тогда я конфискую эту игрушку у Дениски. В качестве возмещения за причиненный моральный ущерб. Нечего своевольничать у меня на полигоне. Тоже мне манеру взял людей похищать. Надеюсь, что никто из вас не возражает?
Естественно, что в сторожке никто не возражал. Все были исключительно «за». С видимым удовольствием Кривонос положил мобильник во внутренний карман своего плаща.
Ко мне подошел не обремененный боевыми трофеями Паша и крепко стиснул мою руку.
— Нам пора, Вова. Ты извини нас за тот прошлый раз. Мы с Генкой всего лишь вспылили. Не успели понять, что к чему.
— Какие, Паша, могут быть разговоры, — ответил я. Нет, разговоры как раз у меня были, но только не сегодня. Вдруг под влиянием этих разговоров у них еще изменится настроение, и они перейдут в стан наших врагов. Поэтому разумнее пока было от них воздержаться.
— Да, ты давай быстрее разбирайся с этими гавриками. Чтоб не торчать долго на свалке, — посоветовал он, покосившись на окно.
— Почему?
— Не задерживайся, и все.
— Хорошо. Но я буду возвращаться домой на машине. На джипе приятелей-наркоманов, — заметил я.
— На машине?.. На машине, думаю, еще ничего. Пронесет. Ну, счастливо, Вова! Не горюй! — сказал Паша и поспешил за Кривоносом, вышедшим уже во двор.
И вновь роли наши в сторожке поменялись самым кардинальным образом. Теперь на скамье у стены со стянутыми веревками руками сидели Гарик, Алекс и Фролик. Вид они имели
