бьющихся и исходящих пеной огромных коней, которых за толстые канаты с трудом сдерживают полтора десятка дюжих мужчин, да и те роют каблуками землю в попытках усмирить этих гигантов.
Размером своим кони не то что впечатляли – они ужасали. Каждый из них был раза в два больше того же Когтя – подобных монстров Мертингеру видеть еще не приходилось. Один человек в одиночку не смог бы обхватить шею такого коня, а чтобы взобраться ему на спину, потребовалось бы прибегнуть к помощи приставной лесенки. Из волос с грив и хвостов каждого можно было сплести по меньшей мере гобелен длиной и шириной пять футов, а блестящие глаза их были размером с кулак. И все же они были прекрасны. Иссиня-черная шкура была похожа на бархат и исходила волнами мягких переливов. Копыта напоминали размерами бочки, и удар подобным мог бы, наверное, пробить ворота того же Сар-Итиада. Гладкие бока лоснились от пота, а ноздри раздулись от ярости – в каждую из них мог просунуть руку человек. Кони ржали, но вряд ли это можно было назвать привычным слуху лошадиным голосом. Судя по звукам, нарастающему рокоту и ревущему эху могло показаться, что неподалеку находится сотенный табун взбешенных лошадей, а не всего лишь пара этих красавцев.
Громадные кони всячески сопротивлялись пытающимся усмирить их людям. Они тянули, старались разорвать канаты, дергали головами, бросаясь подчас из стороны в сторону. Но ловким цыганам все было нипочем – от ударов копыт они отпрыгивали, а от пастей с чудовищными зубами старались держаться подальше.
– Они разбудили вас, дорогой гость? – послышалось рядом женское ворчание.
Мертингер оторвал взгляд от гигантских животных и увидел свою хозяйку, Схару. Она что-то готовила на костре у входа в фургончик, даже не оглядываясь на происходящее всего в ста шагах от нее, будто это ее отнюдь не заботило. Эльф поначалу даже не заметил цыганку, настолько его внимание было похищено борьбой ар-ка с этими чудовищами в облике лошадей.
– Что это за кони? – только и прошептал он.
– Фенрийские гараны, – сказала женщина, пробуя ложкой похлебку. – Порода такая. Их сейчас почти и не встретишь.
– Но откуда они здесь взялись?
– А это и не наши. Это парочки магов собственность. Подковать привели.
Неподалеку действительно звучали удары молота по наковальне, там качали мехи и раздували огонь. Гудел горн. Мертингер поразился: неужели эти наивные цыгане на самом деле хотят подковать подобных взбешенных монстров?! Это ведь просто невозможно! Их ни за что не усмирить и не вынудить простоять под ударами молотка, прибивающего к их футовым копытам подковы.
Но происшедшее далее заставило даже, казалось бы, готового ко всему эльфа удивиться не на шутку и ужаснуться. К удерживающим коней цыганам присоединился еще с десяток помощников, и вместе им удалось завалить на землю сперва одного гиганта, затем другого. После этого к животным подошел немолодой ар-ка с окладистой бородой, в расшитом цветочным узором кафтане и широкополой шляпе. В руках он держал острый топор с блестящим в свете костров и цепных огней лезвием. С ужасом Мертингер увидел, как человек замахивается и резко опускает свое оружие на бьющееся на земле животное.
Конь дико взревел, и от его голоса кровь застыла в жилах, а сердце, казалось, и вовсе остановилось. Если бы у сердца имелось свое сердце, то в этот миг маленькое непременно бы разорвалось. Удар топора безжалостно отрубил бедному животному копыто, затем второе, третье, четвертое. Конь перестал дергаться и застыл огромной неподвижной тушей на боку, кровь текла из ран и впитывалась в землю. Второй гаран метался и бился из последних сил, но цыгане крепко держали его. Он ревел, моля о помощи, моля о пощаде, но кругом собрались одни лишь враги, ожидающие, когда и у него заберут его самые дорогие, неотъемлемые части.
Мертингер выхватил меч и шагнул на ступеньку, намереваясь спрыгнуть на землю. Он не даст негодяям убить и второго красавца. Пусть лучше он перережет всех этих цыган, чем будет просто наблюдать за подобной ужасной пыткой, за столь мерзким и подлым убийством! Этим отвратительным преступлением! Как же он заблуждался по их поводу, а все этот мерзавец Карэм со своими историями.
Но он и шагу ступить не успел, когда взревел второй конь, лишившись всех копыт.
– Не нужно ничего делать, дорогой гость. – Схара посмотрела на эльфа. – Просто стой и смотри. Вайда[15] знает, что делает. Сейчас ты все поймешь.
Меньше всего эльф хотел просто стоять, но что-то в тоне и словах цыганки вынудило его бездействовать. Не понимая происходящего, необдуманно пускать в ход меч – смерти подобно. Мертингер хорошо усвоил это правило за время военных походов: замысел врага нужно сначала понять и уже после – бить.
Женщина оказалась права – это был еще не конец. Четверо парней ар-ка собрали отрубленные окровавленные копыта и ринулись к переносным кузницам. Гвоздари вскинули молоты и начали прибивать к копытам подковы. Несколько стремительных и сильных ударов, и дело было сделано. Копыта отнесли к коням, и тогда началось самое удивительное. Тот самый человек, который провел над животными подобную ужасную пытку, должно быть, это был тот самый упомянутый Схарой вайда, отложил топор и приставил копыта на причитающиеся им места. После этого он просто провел рукой в сплетенной из крапивы перчатке по ранам, и те начали затягиваться, кровь постепенно исчезала. В следующий миг кони негромко взрыкнули и одним быстрым движением поднялись на ноги. Они не только были живы и невредимы, но теперь и не думали яриться. Отпущенные канаты просто стелились по земле. Цыгане начали с поразительной скоростью и ловкостью крепить сбрую, седла и удила.
А тем временем к вайде подошли две фигуры в плащах и остроконечных шляпах. По воздуху перед ними плыл легонько позвякивающий мешок размером с мучной – оплата, догадался Мертингер. Маги взлетели и уселись на коней, после чего развернули своих огромных усмиренных скакунов и направили их прочь из табора. Даже на расстоянии сотни шагов при каждом соприкосновении тяжеленных копыт с дорогой земля ощутимо дрожала.
– Благородное сердце порой заставляет нас творить глупости, не удосужившись узнать истину, – глубокомысленно заметила цыганка. – Разве тебя не поразило то, что ты увидел, Мертингер, сын Неалиса?
– Поразило. Эта ваша... магия, она не может не поражать...
– Нет здесь никакой магии – это всего лишь наши старые обряды, традиции, сохранившиеся в веках. Они заставляют чужаков порой считать их чудесами или волшебством, но это всего лишь быт ар-ка. – Тут женщина угрожающе подняла деревянную ложку. – Что ж, хватит глазеть, гость дорогой. Отправляйся-ка ты спать. Если Карэм увидит, что тебя разбудили, пойдет ссориться с самим вайдой, что никому...
– Ни к чему, – закончил эльф.
– Верно, – улыбнулась женщина. – Приятных снов.
– Благодарю. – Мертингер скрылся за пологом, и, стоило ему вновь положить голову на перину, как он уснул.
Теперь кто-то сильно тряс его за плечо. Вообще-то Мертингер был готов без жалости убить и за меньшее – никому не позволено будить лорда подобным образом. Открыв глаза, эльф увидел все тот же неказистый цыганский фургон, в котором устроился вчера ночевать, и владельца этой развалины, старика Карэма.
– Друг! Просыпайся! – Ар-ка тряс эльфа. – Вставай скорее!
– Что случилось? – Мертингер резко сел.
Привычка мгновенно просыпаться выработалась у него еще со времен военных походов на север. Тамошние варвары частенько баловали его воинов ночными налетами, ведь днем дикари мало что могли противопоставить прекрасно подготовленной эльфийской коннице.
– Табор уходит! Мы поворачиваем на Дайкан!
– На Дайкан? – удивился эльфийский лорд, вставая на ноги и застегивая послабленную одежду. – Ты же вроде бы говорил, что вы идете в Талас?
– На таласском тракте люди видели оживших мертвецов, – объяснил Карэм. – Наш вайда решил взять восточнее, не хочет зазря рисковать табором.
– Но мне-то надо на юг! – воскликнул Мертингер.
– Так я тебя и бужу, а то к полудню уже в Дайкане окажемся! – пошутил старик. Конечно же, дойти до самого восточного города Ронстрада за полдня никому бы не удалось – здесь полторы недели конного
