леса. – Увидев задумчивое кивание Огненного Змея, герцог сказал: – Значит, договорились, – и подал своему сообщнику руку для вассального поцелуя.
– Именно. – Скривившись, волшебник коснулся губами перстня с большим алмазом.
– Он прибыл и готов встретиться с тобой, Танкред, – сказал герцог. – Как только вы обсудите свои дела, я жду тебя в большом зале, друг мой. Наши, наверное, уже все собрались.
Уильям Валор вышел из комнаты, а спустя несколько секунд из потайного хода, находящегося за книжным шкафом, показался человек с фонарем в руке.
Волшебник уселся в одно из кресел и вздохнул с облегчением, словно до последнего момента боялся, что тот не придет.
– Ну, здравствуй, мой старый-престарый друг, – сказал Танкред Огненный Змей.
– Совсем не изменился, – ответил высокий мужчина в простом черном камзоле с высоким воротником и того же цвета штанах, заправленных в остроносые сапоги. В руке он держал полу тяжелого черного плаща, наброшенного на левое плечо. Из всего его мрачного облика выделялась лишь золотая цепь, покоящаяся на груди поверх камзола. У этой цепи были выгнутые звенья, и она была единственным, на чем можно было задержать взгляд.
– А ты очень изменился, Рин. Постарел, что ли? – Волшебник с улыбкой налил себе в бокал из графина темно-красного вина. К слову сказать, это был «Сархидский шип розы», по мнению барона, лучший сорт в Ронстраде. В зависимости от года выдержки вкус его мог быть как нежным, словно опавшие розовые лепестки, так и горьким, словно укол острого шипа.
– Скажи-ка, Тан, а твоего отсутствия не заметят в Теале? – спросил человек в черном плаще. – Как и отсутствия всех этих болванов в их родовых замках, не исключая самого среди них важного и распираемого от гордости – нашего светлого герцога?
– А что мне, даже если заметят? – ответил Танкред. – Семья думает, что я в башне: бывает, я оттуда не выхожу неделями. Очень удобно, знаешь ли, для того, чтобы без помех обделывать разные дела.
– Как дражайшая супруга? – Собеседник мага ехидно улыбнулся. – Не докучает вопросами?
– После нашей с тобой помощи – нет, Рейне Анекто, – опасно сузил глаза Танкред. – Она все больше начинает походить на моего драгоценного батюшку.
– Печально, но такова расплата за вечную молодость. – Ночной Король кивнул. – Но вернемся к насущным вопросам. До меня дошли слухи, что ты собираешься помогать этим беспросветным тупицам и алчным старикам... как это называется... в их заговоре.
– Слухи? – прищурился Танкред. – Каким это образом, если все проводилось в строжайшей секретности?
– Оставим это, – отрезал Ночной Король. – Я знаю о твоей беде, мой старый друг. Тебе очень мешает король Ронстрада.
Огненный Змей кивнул.
– Можешь быть спокоен, – продолжал Ночной Король, – наш уговор в силе. Он не выберется из моих гостевых покоев, как я и обещал – страшно сказать, как удачно все сложилось для тебя и твоих заговорщиков, вот только...
– Что «только»? – нахмурился волшебник.
– Ты ведь помнишь о той услуге, которую, в свою очередь, должен оказать мне, Тан? – Ночной Король делано задумчиво поглаживал свою бороду.
По его слегка дрожащим пальцам Огненный Змей превосходно догадался, что этот безжалостный и опасный человек на самом деле весьма волнуется.
– Да, женщина будет твоей, Рин, – подтвердил барон.
– Но не ребенок, – жестоко уточнил Рейне Анекто. – Ребенок мне совсем не нужен.
– Он умрет первым, – скрипнул зубами Танкред. – Нам не нужен законный наследник трона, ты ведь меня понимаешь, Рейне?
Ночной Король задумчиво глядел на очень дорогой, но некрасивый ковер, лежащий на полу комнаты второго этажа дома герцога Хианского. Уже совсем скоро... совсем скоро она будет его. А Танкред окажется прав... как обычно. Пришло время, час отмщения пробил. Минуло уже много лет с тех пор, как люди Рейне пытались в очередной раз покончить с королем. Покончить не для того, чтобы Ночной Король завладел Ронстрадом, даже не для того, чтобы сжал в кулаке всю власть над севером, и уж тем более не для того, чтобы он сам отбивал Ронстрад от нежити. Лишь по одной причине он грезил смертью Инстрельда Лорана. Лишь одна особая струна в его душе держала его на этом опасном пути многие годы, одно лишь чувство не давало свернуть, еще с тех самых пор, как он был простым безвестным вором... мальчишкой. С тех пор, как ремесло забросило его в Истар. Там он и встретил ее. Встретил и не смог больше забыть. Но его любовь не была взаимной: она выставила его прочь, сказала, что у них нет и не может быть ничего общего. Конечно, нет! Конечно, не может быть, если в соседней комнате отдыхал в то время молодой король! Зачем ей был простой вор, когда рядом могущественный и красивый монарх. Тогда он решил убить его... убить и завладеть ею. Он ввязался в какой-то темный заговор, сам еще совсем ничего не понимая в интригах, и уже почти осуществил свой замысел, но тут вмешался один из гостей герцога Истарского, молодой сын восточного барона. Он буквально остановил его руку с ножом, занесенную над горлом спящего короля. Он не дал ему прикончить того, кто не давал ему ни малейшего шанса заслужить ее любовь.
Теперь, конечно, Рейне понимал, что тогда Танкред спас его. Понимал, что его просто убили бы на месте, нипочем не позволили бы уйти. И им это почти удалось... Вбежавший в комнату королевский дружок, этот настырный Ди де Нот, едва не прикончил его. Лишь чудо вновь спасло незадачливого молодого вора и убийцу. Этим чудом опять оказался Танкред Бремер. Он спас жизнь ему, но почему-то считал, что именно он обязан чем-то Рейне. Почему-то считал, что, не дав ему убить тогда короля, он задолжал... Ночной Король никогда его не переубеждал, и теперь граф Анекто понимал, почему Танкред помешал ему. В своей мудрости тот глядел куда дальше, чем он тогда: Огненный Змей понимал, что их час еще не настал. В то время рядом не было никого, кто сменил бы короля, и Деккер просто разорвал бы в клочья Ронстрад, лишившийся монарха, а подбирать крохи со стола Предателя Трона ни Рейне, ни Танкред не хотели. Но сейчас, когда Черный Лорд отброшен в свои топи, когда король слаб, одинок и столь ненавидим знатью, ничего не стоит его сломить. Благодаря его, Рейне, действиям королевство вскоре потеряет своего государя, утратит оно и наследника трона, принца Ричарда... Ричарда... имя снова отозвалось в памяти целой волной противоборствующих чувств. Покойный брат Ричард... Дик-Клинок, вот уже пятнадцать лет как нет тебя, но ты снишься твоему убийце-брату каждую ночь...
Значит, когда не станет никого из тех, кто держит ее, он начнет действовать. Надо будет организовать какое-нибудь похищение, хотя... нет, не стоит рисковать. Лучше поручить это кому-то со стороны. Пусть все сделают тихо и жестоко. А потом появится он, словно прекрасный рыцарь из столь любимых ею глупых сказок. Он вытащит свою даму из уже кажущейся ей обреченности, спасет от гибели. Она не сможет его не полюбить, хотя бы из благодарности... Если все же нет, то любовные зелья, сильные привороты и прочие колдовские штучки никто не отменял... Ладно, о приятном потом. Есть ведь еще пешки в этой сложной партии. Эти лорды, герцог, бароны... все, кроме Танкреда Огненного Змея.
– Да, очень хорошо понимаю, поэтому наследник и умрет первым, к нашей с тобой общей выгоде, хоть и по разным причинам, – сказал наконец Рейне. – А что же наш светлый герцог? Эта душа плана и средоточие заговора? Неужто уже грезит Асхиитаром?
– Болван и ничтожество, – скривился барон. – Он так до сих пор ничего и не понял. Считает, что легко избавится от меня, когда сядет на трон. Как будто можно хотеть получить лишь часть пирога, когда перед тобой лежит он весь, а в руке у тебя – нож.
– Что ты собираешься с ним делать, Тан? Отправишь на речное дно?
– Это ведь твоя прерогатива, Рин, – улыбнулся барон, – если не ошибаюсь, конечно. А герцог... он еще некоторое время послужит нам, после чего на него, совершенно заслуженно, обрушится народный гнев. Боюсь тогда даже представить, что будет с Хианом и его палачами.
– До этого не дойдет, мой друг, – посулил Рейне, – уж лучше тихое, спокойное, мирное... речное дно.
– Уж не хочешь ли ты его защитить?
– Этого алчного гоблина? – искренне удивился Рейне. – Просто хотелось бы посетить подземелья Златоглавого до того, как их завалят, а город сожгут. Ты ведь знаешь, что там покоится?
