– Чтобы он бросил пить?
– Разумеется. По понятным причинам мы не можем поместить его в больницу. Возможно, имеет смысл снять гостиничный номер – конечно, не здесь, но есть и другие отели – и найти надежную сиделку, желательно, кстати, не знающую английского…
На Камиллу было жалко смотреть.
– Генри, как ты это себе представляешь? Ты собираешься насильно запереть его в четырех стенах?
– Я просто пытаюсь оценить ситуацию с практической точки зрения.
– Нам нужно срочно найти его, пока он не попал в аварию.
– Мы уже осмотрели весь Хэмпден, включая окрестности, – вмешался Фрэнсис.
– А в больницу звонили?
– Нет.
– Позвонить нужно в полицию, – решительно произнес Генри. – Спросить, не называя имен, не было ли дорожных происшествий. Мистер Хэтч согласится сказать, что он одолжил Чарльзу пикап?
– Он, собственно, именно это и сделал.
– Тогда все нормально. Если, конечно, его снова не арестуют за вождение в пьяном виде.
– Или если мы его не найдем.
– С моей точки зрения, – сказал Генри, – лучшее, что Чарльз может сделать в данный момент, – это навеки исчезнуть с лица земли.
В этот момент раздался бешеный стук. Лицо Камиллы вспыхнуло.
– Чарльз! – облегченно воскликнула она и бросилась открывать.
Дверь распахнулась прежде, чем она подошла, – войдя, мы оставили ее незапертой, – и в комнату шагнул Чарльз. Я был так рад его видеть, что не сразу заметил у него в руке маленькую «беретту» – ту, которая служила нам осенью для упражнений в стрельбе.
Несколько мгновений все молчали. Затем Камилла спросила, очень спокойно:
– Чарльз, ради всего святого, что ты задумал?
– Прочь с дороги, – пошатнувшись, произнес Чарльз.
– Полагаю, он задумал меня убить, – безучастно сказал Генри, затягиваясь.
– Вот именно!
– И чего же ты думаешь этим добиться?
– Ты мне жизнь сломал, сукин ты сын! – заорал Чарльз, потрясая пистолетом. Я со страхом вспомнил, как он одну за другой сбивал выстроенные на столике банки из-под краски.
– Идиот! В твоих проблемах виноват ты один, – рявкнул Генри, и мой страх начал превращаться в настоящую панику. Этот воинственный, угрожающий тон, возможно, подействовал бы на Фрэнсиса или даже на меня, но Чарльза он только пуще разозлит. Я хотел урезонить Генри, но тут Камилла потянулась за пистолетом:
– Чарльз, отдай мне эту штуку.
– Послушай, Милли, не вмешивайся, – произнес тот, отводя ее руку. Оружие он держал на удивление уверенно.
– Чарльз, присядь, выпей вина, – пролепетал Фрэнсис. – Давайте все выпьем вина и забудем этот кошмар.
Из открытого окна доносился резкий стрекот сверчков.
– Иуда! – крикнул Чарльз, покачнувшись, и я не сразу понял, что он обращается не к Фрэнсису, а ко мне.
– Я доверился тебе, а ты выдал меня этому подонку. Я слышал, как ты ему отчитывался.
– Я и так знал, где ты прячешься, – заметил Генри. – Если хочешь застрелить меня, Чарльз, то перестань надоедать нам своей болтовней и приступай к исполнению. Ничего глупее ты в жизни не делал.
– К сожалению, делал – когда слушался тебя, – прошипел Чарльз.
Дальнейшее промелькнуло у меня перед глазами как молния: Чарльз вскинул «беретту», Фрэнсис швырнул ему в лицо бокал, а Генри бросился на него из-за стола. Пистонными хлопками прозвучали четыре выстрела. На втором раздался звон разбитого стекла, на третьем я почувствовал, что в животе разлилось жгучее тепло.
Генри обеими руками выворачивал Чарльзу правую руку. Тот попытался перехватить оружие, но Генри крутанул ему запястье. Пистолет выпал, оба рванулись за ним. Генри оказался проворнее.
«Кажется, меня ранило», – подумал я, касаясь живота. Пальцы ощутили что-то липкое, и, покосившись вниз, я увидел пятно, расплывающееся вокруг обугленной дырочки на белой ткани. «Моя рубашка от Пола Смита! – чуть не расплакался я. – Купил, помнится, в Сан-Франциско, выложил недельную зарплату…» От компактной точки левее пупка расходились волны жара.
Чарльз исступленно вырывался, пытался пнуть Генри, но тот зверски скрутил ему руку и, подталкивая в спину пистолетом, провел по комнате.
То, что минуту назад в меня всадили пулю, никак не укладывалось в голове. «Может, лучше прилечь? – думал я. – Интересно, пуля застряла или прошла навылет? А может, я сейчас прямо здесь и умру?» Последняя мысль тут же показалась полнейшей ерундой. Внутренности горели огнем, но сознание оставалось ясным – странно, мне всегда казалось, что при огнестрельном ранении должна быть нестерпимая, умопомрачительная боль… Шагнув назад, я нащупал сиденье, осторожно сел, и тут по животу словно полоснули ножом.
Генри усадил Чарльза на стул:
– Сиди смирно.
Чарльз попытался подняться, и тогда он с размаху ударил его по лицу – звучный шлепок был гораздо громче недавних выстрелов. Голова Чарльза свесилась набок, на губе выступила кровь.
Генри подошел к окну и задернул шторы, потом неловко снял очки левой рукой и протер их о рубашку.
– Все, наигрался? – бросил он, заправляя дужки за уши.
Я все ждал, что присутствующие кинутся мне на помощь, но никто даже не смотрел в мою сторону. Я подумал, что, наверное, как-то стоит привлечь их внимание. Внизу хлопнула дверь, раздались шаги и голоса.
– Как вы думаете, они слышали выстрелы? – озабоченно спросил Фрэнсис.
– Да уж надо полагать, – отозвался Генри.
Чарльз отпихивал склонившуюся над ним Камиллу.
– Оставь его в покое, – сказал Генри.
– Кстати, что теперь делать со стеклом? – продолжал Фрэнсис.
– Кстати, что теперь делать со мной? – спросил я, и все повернулись ко мне. – Я ранен.
Эта короткая реплика почему-то не произвела драматического эффекта, на который я рассчитывал. Прежде чем я успел пояснить ее распространенным предложением, кто-то застучал в дверь:
– Что там у вас происходит?
Фрэнсис спрятал лицо в ладонях:
– Ну все, влипли.
Приоткрыв штору, Генри выглянул наружу, затем обернулся.
– Подойди ко мне, – обратился он к Камилле, подзывая ее движением руки с пистолетом.
Она отпрянула. Фрэнсис издал сдавленный звук.
– Скорее.
– Нет, Генри, пожалуйста, не надо…
Он улыбнулся:
– Неужели ты думаешь, я способен причинить тебе вред? Не бойся, подойди.
Камилла приблизилась. Генри поцеловал ее в лоб и что-то прошептал ей на ухо.
– У меня есть ключ! – истошным голосом крикнул консьерж.
«Болван, просто поверни ручку», – подумалось мне в наплывающем тумане.
Генри снова поцеловал Камиллу.
