здесь не так».
После обеда и французского я пошел в библиотеку и засел на втором этаже, обложившись книгами. День был ярким и странным, похожим на сон. Ровная заснеженная лужайка с рассыпанными по ней кукольными фигурками людей напоминала слой сахарной пудры на торте; маленькая собачка с лаем мчалась за мячом; из игрушечных дымоходов шел настоящий дым.
«В это же самое время год назад… – подумал я вдруг. – Чем я занимался?» Мотался с приятелем в Сан-Франциско, копался в книжных магазинах на полках с поэзией и переживал по поводу поступления в Хэмпден. А теперь вот сижу в холодном зале, набросив на плечи пальто, и гадаю, как бы не угодить за решетку.
Где-то жалобно взвыла электрическая точилка. Я положил голову на пустые, бессмысленные книги – шепот, негромкие шаги, резкий запах старой бумаги. Facilis descensus Averno. [95] Несколько недель назад Генри разозлился на близнецов за то, что они оспаривали идею ликвидации Банни, выдвигая аргументы нравственного порядка.
– Хватит нести вздор, – огрызнулся он.
– Но как, – чуть не плача, воскликнул Чарльз, – как вообще это можно оправдать? Это же намеренное, хладнокровное убийство!
– Я предпочитаю думать об этом как о перераспределении материи, – ответил Генри без тени иронии.
Внезапно проснувшись, я обнаружил, что надо мной возвышаются Фрэнсис и Генри.
– Что такое? – всполошился я, протирая глаза.
– Ничего, – ответил Генри. – Давай поговорим в машине.
Не успев толком прийти в себя, я спустился за ними к выходу. Машина была припаркована перед книжным магазинчиком.
– Так что случилось? – снова спросил я, едва мы сели в салон.
– Ты не знаешь, где сейчас Камилла?
– Разве не дома?
– Нет.
– А зачем вообще она вам понадобилась?
Генри вздохнул. В машине было холодно, и его вздох вырвался облачком пара.
– Кажется, началось. Мы с Фрэнсисом видели Марион и Клоука у вахты на въезде – они разговаривали с охранниками.
– Когда?
– Около часа назад.
– Думаешь, они уже успели что-то предпринять?
– Не стоит торопиться с выводами, – ответил Генри, глядя на крышу магазина, блестевшую на солнце ровным слоем льда. – Нужно, чтобы Камилла зашла к Клоуку и попыталась выяснить, в чем дело. Я бы поговорил с ним и сам, но мы практически не знакомы.
– А меня он терпеть не может, – заявил Фрэнсис.
– Я с ним общался пару раз.
– Этого недостаточно. Он в хороших отношениях с Чарльзом, вот только его тоже нигде нет.
Я достал из кармана упаковку «Ролэйдс»[96] и, отправив в рот таблетку, принялся жевать.
– Что ты там ешь? – спросил Фрэнсис.
– «Ролэйдс».
– Пожалуй, дай-ка и мне одну, – сказал Генри. – Думаю, нам стоит снова заехать к близнецам.
На этот раз нам повезло – дверь приоткрылась, и мы увидели настороженное лицо Камиллы. Генри начал было что-то говорить, но она послала ему предупреждающий взгляд.
– Привет, проходите.
Минуя темный коридор, мы молча проследовали за ней в гостиную. Помимо Чарльза там оказался Клоук.
При нашем появлении Чарльз встал. Похоже, он немного нервничал. Клоук, небритый и обгоревший на солнце, остался на месте и окинул нас сонным, безразличным взглядом. За его спиной Чарльз вскинул брови и беззвучно произнес: «Обкурился».
– Привет, – нарушил молчание Генри. – Как поживаешь?
Из груди Клоука вырвался глубокий, мокрый кашель, справившись с которым он взял со столика пачку «Мальборо» и вытряс оттуда сигарету.
– Неплохо. Как сам?
– Отлично.
Он сунул сигарету в угол рта, прикурил и снова закашлялся.
– Какие люди, – поприветствовал он меня. – Как оно вообще?
– Нормально.
– Видел тебя на вечеринке в Дурбинстале.
– Я тебя тоже.
– Как там Мона? – спросил он безразличным, лишенным всякого намека тоном.
– Понятия не имею, – буркнул я и вдруг заметил, что все до единого смотрят теперь на меня.
– Мона? – после недоуменной паузы переспросил Чарльз.
– Есть тут такая, – ответил Клоук. – Второкурсница, живет в одном корпусе с Банни.
– Кстати о Банни, – вставил Генри.
Развалившись в кресле, Клоук перевел взгляд на него. Белки его глаз были красными, веки набрякли.
– А, ну да, мы тут как раз о нем говорили. Вы, значит, его уже пару дней не видели?
– Мы – нет. Думали, может, ты?
Секунду помедлив с ответом, Клоук покачал головой.
– Нет, я-то тем более, – хрипло произнес он и наклонился стряхнуть пепел. – Вообще не пойму, куда он делся. С субботы его не видел, если подумать.
– Я вчера вечером разговаривал с Марион, – сказал Генри.
– Знаю. Вообще-то она волнуется. Встретил ее сегодня в Общинах, сказала, что его не было дома дней пять. Она подумала, может, он уехал к родителям, и позвонила в Коннектикут Патрику, брату его, но он сказал, что его там нет. А потом – Хью в Нью-Йорк, но он сказал то же самое.
– Родителям его она позвонила?
– Блин, нет, конечно. Она ж не хочет подкинуть ему проблем.
Помолчав, Генри спросил:
– Как ты думаешь, где он?
Клоук отвел взгляд и пожал плечами. Вопрос ему явно не понравился.
– Ты ведь знаешь его дольше, чем я. Кстати, кажется, один из его братьев учится в Йеле, нет?
– Ну да, Брейди. В школе бизнеса. Но Патрик вроде тогда сказал, что только что говорил с ним.
– Патрик живет с родителями, так?
– Типа того. Он открыл там какое-то свое дело, спортивный магазин, что ли, теперь пытается его раскрутить.
– А Хью, насколько я знаю, адвокат?
– Да, Хью самый старший. Он сейчас в Нью-Йорке, работает в «Милбэнк Твид».
– Но ведь есть еще один брат, женатый?
– Это как раз Хью и есть.
– Нет, я имею в виду другого.
– А, Тедди. Нет, Банни точно не у него.
– Откуда ты знаешь?
– Тед с женой живут у ее родителей. По-моему, они не особо ладят.
Какое-то время все молчали.
– Где он, по-твоему, в принципе может быть?
