Клоук потянулся к столику и стряхнул пепел. Длинные темные волосы, как ширма, заслонили от нас его лицо. Когда он вновь посмотрел на нас, во взгляде его читались тревога и сомнение.
– Ты заметил, – сказал он, – что недели две-три назад у Банни откуда-то вдруг появилось море бабла?
– Что ты хочешь этим сказать? – немного резко спросил Генри.
– Ты же знаешь Банни, он вечно пустой. А вот недавно где-то разжился, и при этом очень неслабо. Может, это ему бабка прислала или еще кто, но уж точно не родители.
Снова повисла тишина. Генри закусил губу:
– На что ты намекаешь?
– Значит, заметил.
– Да, теперь припоминаю.
Клоук беспокойно поерзал в кресле:
– Дальше все строго между нами, лады?
У меня засосало под ложечкой, и я присел.
– Что именно?
– Даже не знаю, стоит ли об этом говорить.
– Если, по-твоему, это важно, сделай одолжение.
Затянувшись, Клоук смял окурок в пепельнице.
– Ты ведь в курсе, что я приторговываю кокаином? Понемногу, конечно, – поспешно добавил он, – пару грамм там, пару грамм сям. Чисто для себя и друзей. Работка непыльная, да и доход какой-никакой.
Мы все переглянулись. На новость это никак не тянуло. Клоук был одним из самых крупных наркодилеров на кампусе.
– И что дальше? – поинтересовался Генри.
Клоука такая реакция удивила. Он пожал плечами.
– Ну, в общем, я знаю в Нью-Йорке одного китайца с Мотт-стрит – зверский так-то мужик, но у меня с ним нормальные отношения, он без базара дает мне столько, на сколько я наскребу. Чаще всего кокс, иногда в придачу немного травы, хотя, конечно, с травой тот еще геморрой. Знаю я его уже порядком – зацепились, еще когда вместе с Банни в Сент-Джероме учились. – Он помолчал. – Короче, ты ведь знаешь, что Бан всегда на мели?
– Да, знаю.
– Ну вот, в общем, его вся эта кухня всегда интересовала, реально. Типа, быстрые баксы, круто. Если б у него хоть раз завелись бабки, я б, наверно, взял его в долю – чисто в финансовом плане, конечно, – но, во-первых, у него их никогда не было, а во-вторых, Банни вообще нельзя лезть в такие дела. – Он снова закурил. – Короче, поэтому мне и стремно.
Генри нахмурился:
– Боюсь, я не совсем понимаю.
– В общем, лоханулся я тут пару недель назад – взял его с собой в Нью-Йорк.
Мы уже слышали об этой экспедиции, участием в которой Банни похвалялся буквально на каждом шагу.
– Ну и?
– Не знаю, просто немного стремно, вот и все. Смотри сам – он знает, где живет китаец, так? А теперь ему вдобавок привалило деньжат, и когда я разговаривал с Марион…
– Думаешь, он поехал туда один? – спросил Чарльз.
– Без понятия. Надеюсь, что нет, само собой. На самом деле я его с этим мужиком не знакомил, и вообще…
– Неужели Банни на такое способен? – вмешалась Камилла.
– Честно говоря, – отозвался Генри, сняв очки и протирая их носовым платком, – подобная дурацкая выходка, как я сейчас понимаю, была бы вполне в его духе.
Все замолчали. Генри поднял голову. Без очков его глаза казались незрячими, застывшими, чужими.
– Марион знает об этом?
– Нет, и лучше ничего ей не говорить, серьезно.
– У тебя есть еще какие-нибудь основания полагать, что Банни поехал в Нью-Йорк?
– Нет. Просто куда еще он мог подеваться, сам прикинь? Кстати, Марион говорила тебе, что Рика Тальхейм видела его в среду возле банка?
– Да.
– Вроде странно, но, если так подумать, не особо. Допустим, он поехал в Нью-Йорк с парой сотен и начал там понтоваться, что дома у него еще больше. А эти ребята, они из-за паршивой двадцатки изрубят тебя на куски и выкинут на помойку. Говорю, не знаю… Может, они ему сказали что-то типа: съезди-ка домой, забери из банка все, что есть, и возвращайся сюда, тогда и поговорим.
– У Банни даже нет банковского счета.
– Откуда ты знаешь? Он что, докладывать тебе обязан?
– Да, ты прав, – ответил Генри.
– А почему бы тебе просто туда не позвонить? – посоветовал Чарльз.
– Кому? В справочнике этого мужика нет, и визиток он тоже не раздает.
– Тогда как ты держишь связь?
– Звоню еще одному челу.
– Вот и позвони ему, – предложил Генри, пряча платок в карман и надевая очки.
– Они все равно ничего мне не скажут.
– Я не понял – ты с ними на дружеской ноге, нет?
– Думаешь, у них там школа юных следопытов, что ли? – взорвался Клоук. – Издеваешься? Это самые настоящие бандосы, они такое творят – вы б обосрались со страху.
На один жуткий миг мне показалось, что Фрэнсис вот-вот расхохочется, однако в последний момент ему удалось сдержаться. Прикрыв лицо ладонью, он зашелся театральным кашлем. Даже не взглянув в его сторону, Генри с размаху хлопнул его по спине.
– Тогда что ты предлагаешь? – вмешалась Камилла.
– Не знаю. Было б неплохо забраться к нему в комнату – посмотреть, скажем, взял ли он с собой чемодан.
– Разве она не заперта? – поинтересовался Генри.
– Заперта, конечно, в том-то и дело. Марион говорила с охраной, просила открыть запасным ключом, но те – ни в какую.
Генри закусил губу.
– Ну, мне кажется, при желании проникнуть туда не так уж и сложно, – медленно проговорил он. – Как ты считаешь?
Клоук потушил окурок и взглянул на Генри с огоньком интереса в глазах:
– Нет, в общем, несложно.
– Комната на первом этаже. Зимние рамы уже убрали.
– А сетки, по идее, не проблема.
Они смотрели друг на друга в упор.
– Может, даже стоит попробовать прямо сейчас, – сказал Клоук.
– Мы пойдем с тобой.
– Слушай, только не всем кагалом.
Я увидел, что Генри послал Чарльзу быстрый выразительный взгляд. Тот, стоя у Клоука за спиной, едва заметно кивнул.
– Ладно, давайте я пойду, – выпалил он как-то чересчур громко и залпом опрокинул стакан с остатками виски.
– Клоук, как тебя только угораздило во все это влезть? Неужели не страшно? – спросила Камилла.
Он снисходительно рассмеялся:
– Да ну, ничего такого. Просто с этими ребятами нужно держать ухо востро, только и всего.
