Двадцать лет в батискафе.

животные и бентос, в состав которого входят все при­донные животные.

Как видно из моего рассказа, биологи оказались в извест­ной мере первыми, кто заинтересовался батискафами. Это и по­нятно: батискафы позволили изучать рыб и морских животных в естественных условиях. Но недалек тот день, когда и ученые других специальностей присоединятся к биологам, и батискаф станет универсальной лабораторией для изучения мира боль­ших глубин, все больше привлекающих внимание человека.

ПОРТУГАЛИЯ

Фауна Средиземного моря бед­на. Максимальная глубина его всего 5200 метров. Холодные воды Атлантики не проникают в его бассейн — их задержи­вает гибралтарский порог. По­этому нам, ради расширения научной программы, интересно было отправить «ФНРС-ІІІ» и в другие моря. Экспедиция за пределы Франции была связана с рядом трудностей. Чтобы свести их к минимуму, надо было не слишком удаляться от родных берегов. На случай возможных технических неполадок хорошо было бы иметь базу, располо­женную достаточно близко к району погружений. Профессор Пе­рес, которому уже доводилось плавать на португальских судах, посоветовал мне избрать в качестве базы лиссабонский порт, не­подалеку от которого имеются глубины 2000—3000 метров. Франция и Португалия давно уже сотрудничали в области океанографии, и португальцы как будто позабыли о том, как войска генерала Жюно[6] оккупировали их территорию.

Официальные соглашения подписали быстро, но оставалось Урегулировать кое-какие детали, и потому в мае 1956 года мне пришлось отправиться в Португалию, чтобы на месте найти оптимальное решение возникших проблем. Меня любезно при­няли и оказали действенную помощь. Выяснилось, что при той осадке, какую имел «ФНРС-ІІІ», использовать базу, расположен­ную неподалеку от столицы, на противоположном берегу Тежу, нам не удастся. К счастью, непосредственно в лиссабонском порту был небольшой док Маринья, имевший затворы и нахо­дившийся под постоянным наблюдением. Мне сказали, что док подходящее убежище для нашего «ФНРС-ІІІ», тихое и спокойное, и власти самым любезным образом заверили нас в том, что часть его будет передана в наше распоряжение.

Я отправился в док. Там действительно было довольно тихо, но зато начисто отсутствовало необходимое нам оборудование. Электроэнергия, сжатый воздух — все это были проблемы, ко­торые нам предстояло решать самим. Упоминаю об этих сугубо технических подробностях лишь потому, что они показались мне поразительным анахронизмом — это во второй-то половине XX века, в эпоху невиданных успехов науки и техники! В Лис­сабоне, например, невозможно было раздобыть выпрямитель, годный для зарядки аккумуляторов «ФНРС-ІІІ». Приняли сме­хотворное решение: всякий раз, когда у нас разрядятся акку­муляторы, португальский военно-морской флот будет посылать к нам подводную лодку! Оказалось также невозможным и при­обрести компрессор, который мог бы обеспечить нас сжатым воздухом под давлением более 150 атмосфер. И совсем уж сложной стала проблема бензина. Поплавок «ФНРС-ІІІ» вме­ щает 78 000 литров гексана, особо легкого сорта бензина. На всякий случай мне необходимо было иметь на базе запас, по крайней мере, в 100 000 литров. В Тулоне можно было получить такое количество бензина, но как доставить его в Лиссабон? Для нефтеналивного судна 100 000 литров — слишком малая загрузка, и к тому же при перевозке гексана на таком судне возникала опасность загрязнения окружающей среды. Тогда, может быть, привезти по железной дороге? Но ширина колеи на дорогах Испании не соответствует французскому стандарту, и потому железная дорога тоже не годилась. В крайнем случае можно было бы нанять автоцистерны, но стоимость подобного заказа превышала мои ресурсы. Я предложил привезти бензин в 200-литровых бочках, и в ответ услышал возмущенное:

— 500 бочек бензина? Да как вам могло такое в голову придти?!

Я обратился в местное отделение компании «Шелл», которая обычно снабжала меня бензином, с просьбой обеспечить нас бензином соответствующего сорта, с условием, что, уезжая, я распродам его. Увы! Запасы фирмы в Лиссабоне истощились, и на ближайшее время не было запланировано новых поставок.

Снова на помощь мне пришли сами португальцы. Португаль­ская фирма, занимавшаяся очисткой нефти, предложила приго­товить для меня бензин необходимой плотности, притом — и мне приятно подчеркнуть это — совершенно бесплатно. А португаль­ский военно-морской флот предоставил нам тральщик для букси­ровки батискафа к месту погружения. Оба ученых, собиравших­ся принять участие в этой экспедиции,— доктор Марио Руиво из Лиссабонского института биологии моря и мой старый спут­ник профессор Жан-Мари Перес — хотели в сентябре поспеть на международную конференцию в Стамбуле; между тем имен­но в сентябре метеорологические условия были бы наиболее подходящими для нас — в августе погода там неважная, а в июле и вовсе плохая. Решили все же отправляться в конце июля, с тем чтобы в последних погружениях место профессора Переса занял его ассистент Пиккар.

И вот 27 июля на причале у дока Маринья я снова встре­тился со своим экипажем из четырех человек. Кругом громозди­лись ящики всевозможных размеров, в которых прибыло наше оборудование. Мы смотрели на них с грустью, которую не в си­лах было разогнать даже весело улыбавшееся нам португаль­ское солнце. Распаковать все это — боже, сколько возни! На­чать, пожалуй, надо с дроби; не дай бог заржавела в пути! Дело в том, что от постоянного пребывания в морской воде эти маленькие шарики ничуть не страдают, но совместное действие воды и воздуха превратило бы их в сцементированную ржавчи­ной компактную массу, никак непригодную в качестве балласта для батискафа. Спасибо брезентовым чехлам, они нас не подве­ли. На следующее утро мы принялись вскрывать ящики, в ко­торых прибыли приборы — многие из них, между прочим, были весьма хрупкими, например, лампы-вспышки, которые еще предстояло смонтировать и установить на место. Задача эта была возложена на наших аквалангистов Бертело и Драго, а надо сказать, что в отличие от средиземноморских вод не­спокойные воды Тежу далеко не отличаются чистотой и проз­ рачностью.

От причала, возле которого стоял на якоре батискаф, до того места, где сгрузили все наши ящики, было метров 500; нам без конца приходилось ходить взад-вперед под палящим солнцем. Поэтому мы были очень благодарны портовикам, ко­гда, проникшись сочувствием к нам, они построили для нас па­ру временных мастерских.

Еще одна проблема состояла в том, что причал был узкий, и автоцистерны не сумели подойти к батискафу. Пришлось буксировать батискаф по реке к более подходящему месту. Опе­рация эта завершилась только с наступлением сумерек. Стоя на причале, я наблюдал за возвращением «ФНРС-III». Буксиры, тащившие его, были слишком мощны и громоздки. В результате одного из их «маневров» батискаф ударился о причал, в резуль­тате второго — сел на мель. Не успели вытащить его из ила, как, подхваченный течением, он наклонился градусов на 30 и стал уходить вниз по реке. Стоя на причале и пытаясь спасти положение, я. кричал то по-французски, то по-английски. Никто не понимал меня, кроме моих же людей, которым наконец уда­лось отдать якорь. Какое-то время «ФНРС-ІІІ» оставался все же власти течения, но вот нам удалось забросить на него пень­ковый трос и с помощью людей, оказавшихся поблизости и кинувшихся помогать нам, подтащить батискаф к причалу. В об­щем, не так все было страшно, как нам казалось, но мы решили впредь буксировать батискаф только во время прилива. Это было одно из тех решений, которые легко принимать и нелегко исполнять.

Командир корабля всегда должен быть готов к непредви­денным осложнениям. Я еще раз убедился в этом во вторник 7 августа, когда мы вышли в море на буксире у тральщика «Файал», которым командовал капитан-лейтенант, прекрасно владевший французским языком. Вышли мы поздно, так как погрузка дроби и балласта под проливным дождем затянулась дольше намеченного; начался отлив. Буксир с трудом избежал столкновения с «Сагрешем»[7] — учебным парусным судном, са­мое название которого напоминает о славной эпохе великих морских открытий, о Генрихе Мореплавателе, Васко да Гама и других смельчаках. Словом, буксир избежал столкновения, а «ФНРС-ІІІ» стало прижимать к берегу. Нас было пятеро на борту, и нечеловеческими усилиями нам удалось избежать уда­ра о причал — но зато форштевень «Сагреша» пронесся букваль­но над самыми нашими головами.

Когда два дня спустя мы возвращались на базу после погру­жения, Тежу преподнесла мне еще один сюрприз. Как ни старался капитан «Файала» поспеть в порт до начала отлива, мы опоздали: отлив успел