Луций Фаний, римлянин, командующий фракийскими застрельщиками Фимбрии, вытянулся в струнку и отсалютовал правой рукой.
-- Тит Сергий, замкнешь кольцо, чтоб ни одна блоха не проскочила. Ну, тебя учить не надо. Что ж, с наскока взять не получилось. Подготовимся тщательнее.
Отряд Севера появился у стен Пергама ближе к вечеру. Уставший от долгой скачки трибун мечтал лишь о том, чтобы скорее завалиться спать в палатке, но увидев город, заинтересованно его рассматривал. Римляне замыкали вокруг Пергама кольцо палисада, чтобы из города не выскочила ни одна мышь, но войско расположилось вокруг неравномерно. Основной лагерь располагался у Южных ворот, которые Фимбрия безуспешно пытался разбить тараном. Север приблизился к городу с северной стороны, и ему требовалось проделать большой крюк до ставки Фимбрии. Огибая город посолонь, Север неотрывно его разглядывал, благо было на что посмотреть.
Пергам располагался на холмах с весьма крутыми склонами. Крепостные стены окольцовывали город близко у подножия холмов на возвышении, достаточном, чтобы существенно усложнить жизнь осаждающим. Сам же город, его улицы, дома, храмы и дворцы стояли еще выше и были, как на ладони.
Это был прекрасный город. Его улицы, шириной около двадцати локтей были замощены камнем и имели водостоки. В акрополе, расположенном в северной части города возвышались дворцы, возведенные некогда пергамскими царями, храмы Афины и Зевса. Здесь так же располагался театр и библиотека, вторая по величине в мире после знаменитой александрийской.
Пергамское царство прекратило свое существование сорок семь лет тому назад, попав под власть Рима. Территорию царства римляне провозгласили своей провинцией 'Азия'. Это был главный форпост Республики на Востоке.
Два года назад город без боя занял Митридат, разбивший перед этим все римские армии в Малой Азии. Здесь понтийский царь казнил главного виновника нынешней войны -- римского посла Мания Аквилия, который на протяжении нескольких лет перед этим интригами склонял правителей Вифинии и Каппадокии к войне с Понтом и провоцировал Митридата. Аквилию залили в рот расплавленное золото, подчеркивая тем самым склонность посла к взяточничеству.
Побитые понтийцами, проконсул Азии Луций Кассий и царь Никомед Вифинский, бежали на Родос, а Пергам был превращен в новую резиденцию Митридата. По случаю победы, в городе прошли пышные празднества. В театре с помощью специальной машины 'с небес' к царю спустилась богиня Ника с венцом в руках. Восхищенные эллины, избавленные от ненавистных римлян, провозгласили Митридата Отцом и Спасителем Азии.
Начальникам гарнизонов был отправлен тайный приказ, в условленный день и час перебить всех италиков и римлян, от мала до велика, во всех городах, где они еще оставались. Выполняя этот приказ, эллины с упоением вырезали даже маленьких детей. Считая окончательную победу предопределенной, царь устранился от войны, предоставив ее ведение своим стратегам. Но дальше в Греции высадился Сулла и успехи понтийцев закончились.
Вскоре был раскрыт заговор против царя, его участники казнены, а Митридатом овладела паранойя: новые заговоры мерещились ему всюду. В Пергаме было схвачено и казнено восемьдесят человек.
К лагерю Фимбрии Север приблизился, когда уже совсем смеркалось. Очень хотелось спать, но долг обязывал сначала доложиться командующему.
Легат был в передней секции палатки, унаследованной от покойного Флакка. Он сидел за столом, заваленным свитками, отчетами квесторов легионов о многочисленных хозяйственных делах армии. Назвав пароль. трибун был пропущен охраной и вошел внутрь. Фимбрия немедленно отложил отчеты и вопросительно взглянул на трибуна.
Север, не заставив себя долго ждать, отсалютовал легату и сказал:
-- Лампсак закрыл ворота.
-- Проклятье, -- легат с досады ударил кулаком по столу, отчего несколько свитков упали на земляной пол, -- а Илион, Дардан?
-- И они тоже.
-- Проклятье, -- повторил Фимбрия, -- теперь он сможет перебросить к нам тыл любую армию, и мы никак ему не помешаем.
Трибуну не требовалось объяснять, кого имел ввиду легат и он добавил:
-- Сказать по правде, я и не надеялся на другой исход.
-- 'Сказать по правде'... А ты вообще пытался его добиться? - вспылил Фимбрия, -- или увидел с расстояния мили закрытые ворота и со спокойной совестью развернулся восвояси?
-- Да, пытался! В Лампсаке я проводил переговоры. Я грозил, убеждал... В двух других городах со мной не стали разговаривать. И хорошо хоть не посадили на кол. У них сейчас это просто делается...
-- 'Грозил, убеждал', -- передразнил Фимбрия, -- небось, стоял там с каменной рожей... Дипломатом надо быть. Учись.
-- У кого? Кто мне продемонстрирует пример? Ты? Хорошо брать без боя города, когда за твоей спиной стоят два легиона. А у меня кто за спиной? Три десятка солдат.
-- У Дидия мог бы поучиться, у Сертория. У Мария, наконец. Ты же был в Испании, воевал в Союзническую...
-- Воевал... рубил головы. Серторий не давал мне подобных поручений. Зачем ему для таких дел мальчишка трибун, когда у него есть он сам, умный Квинт Серторий? Да, твои надежды пошли прахом. В тылу у нас три города, верных Митридату. Я не справился. Пошли меня на стены, буду рубить головы. Наверное, это будет эффективнее.
-- Рубить головы и без тебя есть кому! -- рыкнул Фимбрия, -- а в щекотливых делах на кого мне положиться? Может, Сергия надо было послать, а? Вот уж кого и на порог бы не пустили. Вифинцам у меня вообще нет веры никакой. Продажные. Как все подлые греки.
-- Адрамиттион колеблется. Они пришлют к тебе послов. Мне не сказали ни да, ни нет.
