-- Пустое, приятель. Не в канаве же ночевать.
Ганник вновь покачал головой, помолчал некоторое время.
-- Ты не похож на богатого купца, путешествуешь один, без рабов и телохранителей. Не боишься?
-- Ну, ты же видел, что бывает с теми, кто считает себя оскорбленным тем фактом, что мое имущество принадлежит не ему.
-- Видел. Сказать по правде, моя челюсть все еще валяется в том переулке.
-- Чем ты так удивлен? Думал, что один человек не в состоянии справится с тремя?
-- Нет, как раз в этом я не сомневаюсь. Более того, считаю, что я сам провозился бы с этими парнями нисколько не дольше тебя, почтенный Аппий, но то, как разбросал их ты... Я разобрался бы с ними проще: кулаком в лоб и все дела.
Прим скосил глаза на мозолистые ручищи галла и кивнул.
-- Да, пожалуй ты и быка свалишь.
-- Не в обиду тебе, но если бы не виденное мною, я полагал бы, что смогу вышибить из тебя дух одним ударом. Теперь я в этом не уверен.
Аппий разлил вино в глиняные кружки. Выпили. Прим затолкал в рот шмат сыра, заел его маринованной капустой и скривился.
-- Горчит, зараза... Хотя ладно, сойдет. Наверное, ты действительно сможешь отправить меня к Плутону одним ударом, дорогой Ганник. Но вряд ли ударом кулака в лоб. Там самая крепкая кость. К тому же, нужно еще попасть.
-- Хочешь сказать, что никогда не попаду? Ну, при должной ловкости от ударов можно долго уходить, но рано или поздно, кто-нибудь тебя зажмет в захвате. Вот тогда-то твои косточки и затрещат.
Аппий усмехнулся и поставил на стол локоть правой руки, протянув к Ганнику раскрытую ладонь, словно приглашал его побороться на руках.
-- Ты схватил меня за кисть. Давай, хватай.
Галл подчинился и схватил его своей левой рукой за запястье.
-- Крепко держи. Держишь?
-- Держу, не вырвешься, -- усмехнулся галл. Он сжал запястье Прима с такой силой, что ладонь того побелела.
Аппий вывернул свое предплечье вниз и вовнутрь, преодолевая сопротивление большого пальца Ганника, а освободившись, завладел его ладонью и отжал ее против естественного сгиба. Ганник сжал зубы.
-- Чьи кости затрещали? -- Аппий отпустил галла.
-- В бою будет иначе, -- не собирался сдаваться тот, потирая запястье.
-- Да, будет иначе, -- согласился Аппий, -- там я тебе не кисть сломаю, а локтевой сустав. Или вывихну плечо. Или...
-- Хватит, хватит, -- примирительно поднял руки галл, -- хороших борцов я встречал. Но ведь ты совсем другое, уважаемый Аппий. Эти сукины дети, как будто сами помогали тебе бить себя об стены и кидать на мостовую.
-- Ты прав, именно так и было.
-- Ты смеешься почтенный Аппий?
-- Нисколько. Ты слышал, что-нибудь об Архимеде?
-- Нет, кто это?
-- Один ученый грек. Он жил давно, в Сиракузах, еще во времена второй войны с пунами. Так вот он был механиком, изрядно увлекался всякими рычагами и уверял, что если взять надежную точку опоры и мощный рычаг, то один человек вполне способен перевернуть всю земную твердь.
-- Ну, не знаю, как насчет всей тверди, но в целом он прав, какая стройка без рычагов и блоков.
-- Вот-вот. А тело человеческое сплошь состоит из рычагов, нужно лишь правильно их применять. Используя голову, руки, ноги нападающего, как систему рычагов, ты сможешь вывести его из равновесия, даже если он намного тяжелее. Чем стремительнее он движется, тем лучше для тебя. Используй его силу против него самого, сам оставаясь в равновесии. Как ель сбрасывает снег, когда его слишком много. Ее ветви под спудом пригибаются к земле, и снег скатывается сам, тогда ветви вновь распрямляются.
-- Ты говоришь разумные вещи, уважаемый Аппий, -- согласился галл, - я не устаю дивиться. Но, не обессудь, ты совсем не похож на воина.
-- А на кого похож?
-- Ну... Я говорил, что принял тебя за грека... А если грек и свободный, то или купец или... Но на купца ты не тянешь. Ходишь один, без сопровождающих рабов... Да и щедр как-то невероятно.
-- А если не купец, какие еще варианты? -- веселился Прим?
-- Как я погляжу, ты очень неплохо разбираешься в человеческий костях. Может ты лекарь?
Лицо Прима вытянулось от удивления.
-- Не ожидал. У тебя очень внимательный глаз, друг Ганник. Не ожидал. Я действительно разбираюсь в костях. И не только в них. Я костоправ.
-- Но все же не грек, -- заметил Ганник, донельзя довольный своим открытием.
