с парфянским луком.
Перед очередной грядой на пути, за которой различались висящие над землей гигантские облака пыли, Асандр, командир отряда, пустил коня шагом и вскинул руку, давая знак воинам делать, как он. Отряд почти остановился. Асандр повернулся вполоборота, вслушиваясь. За грядой все явственнее различался нарастающий шум, топот тысяч ног, гомон, лошадиное ржание. Потом послышался отдаленный всплеск воды. Еще один, еще и еще.
Асандр спешился и кинул поводья одному из своих воинов.
-- Пандион, за мной, только тихо, они совсем рядом уже, -- сказал командир и, придерживая рукой перевязь с мечом, побежал вверх по склону.
Еще один из воинов спешился и последовал за ним. У самой вершины оба припали к земле.
Примерно в пяти-шести стадиях[27]
пролегала еще одна такая же цепь невысоких холмов. Между этими двумя грядами, в разрывах прибрежных зарослей, блестела лента реки. Река была небольшая, текла с востока на запад. Асандр не знал ее названия, ему известно было лишь то, что чуть ниже по течению она вливается в полноводный Риднак, в свою очередь впадающий в Пропонтиду.
Река была вспенена головой гигантской змеи, состоявшей из тысяч людей, пеших и конных. Змея медленно переползала через дальние холмы на правом берегу реки. Части пехоты уже начали переправу. Конники сновали взад-вперед по обоим берегам, некоторые из них были в воде, разыскивали дополнительные броды для пехоты.
Асандр наблюдал эту картину всего несколько мгновений.
-- Пандион, скачи назад, доложи, они уже здесь, переправляются через реку.
Названный воин сразу же бросился вниз. Асандр пытался считать вражеских воинов. Те, очевидно, тоже ожидали встречи с противником с минуты на минуту, потому что все были в доспехах, только без шлемов. Шлемы были прицеплены к длинной палке с поперечной перекладиной, на которой помимо них, висели разнообразные мешки и корзины. Палку эту каждый нес на плече, повесив на другое плечо ростовой овальный щит.
От группы римских кавалеристов, гарцевавших на левом берегу отделились десять всадников и поскакали в сторон Асандра. Он немедленно сбежал вниз, взлетел на коня и его отряд помчался назад, по дороге, в сторону, откуда они прибыли и куда ускакал гонец.
Колонна римлян успела переправиться примерно на четверть, когда над петляющей в холмах дорогой появилось еще одно пылевое облако.
-- Молодой государь, нам нужно атаковать молниеносно. Такой удобный момент, они на марше, и у них почти нет конницы. Переправляются через реку, утопим их в ней!
-- Не горячись, Менандр, -- молодой царевич Митридат, сын Митридата, был весьма похож на своего отца хладнокровием и рассудительностью, -- что ты советуешь, Диофант?
Старый полководец, многократно отличившийся в войнах со скифами на северном берегу Понта, тоже раздумывал недолго:
-- Менандр прав, момент удобный, надо бить немедленно. Пошлем каппадокийцев и сбросим их в реку. Но сам, Менандр, не переправляйся, оставайся на своем берегу, бей их из луков и жди подхода пехоты.
-- Я всех их тут утоплю!
-- Не сможешь, Менандр, говорят же тебе, не горячись. Разобьем их в поле, дождись нас с Таксилом, сейчас можно и нужно их просто потрепать. Возьмешь тысячу пельтастов. Пусть твои всадники посадят по одному человеку себе за спину, -- Диофант повернулся к ожидающим его распоряжений младшим командирам, -- Исагор, тысячу пельтастов посадить на коней. Гоплитам, ускорить шаг!
Менандр взглянул на царевича и тот кивнул: 'действуй'. Ударив коня пятками в бока, военачальник промчался к голове колонны, где по четыре всадника в ряд медленным шагом, чтобы не отрываться от пехоты, ехали его воины. Каппадокийцы помогали легковооруженным пешцам сесть себе за спину. До царевича донеслись плохо различимые слова команд. Менандр кричал что-то вдохновляющее. Воины ответили ему дружным ревом, и вся конная колонна, ускоряющейся рысью, понеслась вперед.
Формально командовали первым легионом, когорты[28]
которого сейчас переправлялись, трибуны Север и Азиний, была их очередь. Однако, само собой разумеющимся было то, что командующим сейчас может быть кто-то один и этот человек -- Фимбрия. Поэтому трибуны ограничились тем, что разделили между собой управление немногочисленной легионной конницей. Север одним из первых почувствовал приближение противника. Именно его разведчики видели удирающий конный разъезд понтийцев, а значит скоро ждать гостей. Он немедленно сообщил об этом Титу Сергию. У старого солдата тоже с ощущениями все было в порядке, поскольку первая же переправившаяся центурия уже оставляла поклажу и строилась в боевой порядок. К сидящему верхом трибуну подошел Фимбрия. Он был собран и подтянут. Гребень из страусиных перьев на его шлеме весело раскачивался при каждом движении легата.
-- Не успеем построиться, налетят конными. Я бы именно так и сделал.
Север кивнул, надел войлочный подшлемник и шлем с гребнем из крашенного конского волоса.
-- Что предлагаешь?
-- Надо спешить. Если останемся на правом берегу, мы точно в проигрыше, у них всегда много стрелков, переправляться не дадут. А в поле мы еще посмотрим. С-с-сорок тысяч, -- просвистел Фимбрия сквозь зубы, -- посмотрим.
Одна за другой центурии строились на левом берегу для сражения. Переправилось шесть когорт первого легиона, когда стало понятно, что до врага уже рукой подать. Понтийцев еще не было видно, но Север всем нутром чувствовал их присутствие. Нарастал шум, конский топот, внезапно взорвавшийся многоголосым боевым кличем. Когда на вершине холма появились первые конные воины, Фимбрия заорал во всю мощь своего голоса:
-- Трибуны, конницу на фланги! Пехота, щиты сомкнуть. Ускорить переправу!
