Даны?! Довольно спорить! Скорее! Как мог забыть я о прочих? Знамо, неподалеку они таятся, зло замышляя. Эти звери нападут на нас из засады, если услышат! Тидвальд Мой храбрый мальчик, это были не северяне; северян тут уж не сыщешь. Сыты сечей и кровью пьяны, доверху нагрузив добычей лодки, в Ипсвиче пьют они пиво, идут на Лондон в ладьях своих длинных, пьют здравье Тора, в вине тоску топят, обречены аду. Эти же — просто оборванцы, и люд ничейный: обирают они убитых — промысел, проклятый Вышним Небом, мерзко и молвить. Почто дрожишь ты? Тортхельм В путь! Прости мне, Христе, и призри долу на подлое наше время! Громоздит оно горы трупов, неоплаканных, неотпетых, а людей, что в нужде и страхе пропитания тщетно ищут, превращает в волков отпетых, чтобы, совесть и стыд забывши, обирали окоченелых мертвецов. Мерзкое дело! Глянь-ка, Тида, на тень в тумане: третий вор собирает с трупов подать себе на поживу. Просто будет прикончить его. Тидвальд Не стоит: с пути собьемся. Сегодня ночью мы блуждали уже довольно. Одинокий, он не опасен. Приподнимай осторожней тело — двинемся. Тортхельм Но куда пойдем мы? Тьма всюду, и трудно будет выйти к телеге. Некоторое время бредут молча.
Осторожней! Обрыв! Отойдем от края. В омут сверзишься — скорую смерть схлопочешь: быстро здесь бежит Блэкуотер. Как болваны бы захлебнулись! Тидвальд Мы у брода; телега близко, так что мужайся, мальчик. Маленько пронесем еще — и почти что половину, считай, стряхнули с плеч работы. Проходят еще немного.
О Боже Правый, клянусь головой Эдмунда — владыка тяжеленек, хоть головы и нету на плечах его. Положи-ка тело на землю — телега рядом. Чай, вокруг уже все утихло; без помех мы поднимем кружки за упокой души его. Пряным пивом нас угощал он! Крепко прошибало, помню! Струится пот по лицу; погодим немного. Добрый эль. Тортхельм (после паузы) Я понять не в силах, как они одолели броды без долгой драки: следов сраженья я не вижу. Врагов убитых груды здесь должны громоздиться.
